Ричард Лоуренс - Посланники небес. Как нам помогают ангелы-хранители и духи-наставники

Я был первым представителем другого народа, узнавшим некоторые секреты маори. Он заставил меня поклясться, что я никогда не раскрою деталей инициации, – и я не нарушу эту клятву. Как бы то ни было, я расскажу об основных принципах их способа общения с предками, которые в большой степени близки западному спиритизму.

Вера в жизнь после смерти ломает практически любое препятствие – даже рамки времени и пространства.

На протяжении тысячелетий она была и остается частью человеческой психологии. Лично у меня нет сомнений, что она уходит корнями еще в самый расцвет человеческой цивилизации, и даже мир ученых признает, что происхождение этой идеи датируется 50 000 годами до н. э. С того времени не осталось письменных свидетельств, но о существовании определенных убеждений можно судить по особенностям захоронений. Люди эпохи палеолита, включая неандертальцев, не только не ленились закапывать тела усопших, но также клали в могилы еду, украшения и оружие, веря, что эти вещи пригодятся умершим в духовном смысле, даже став бесполезными физически. Также были найдены останки людей, лежащих на боку в позе зародыша, что можно истолковать как веру в то, что после смерти наступает, в некотором смысле, перерождение.

В настоящее время практически каждое общество на нашей планете верит в жизнь после смерти в какой-либо форме. Многие также верят, что общение с мертвыми (которые, конечно, все еще с нами) не только возможно, но в некоторых случаях и необходимо для сохранения жизни на Земле.

Это в большой степени связано с шаманизмом. Слово «шаман» пришло из Северо-Восточной Азии и образовано от «ša» – «знать». Буквальное значение – «тот, кто знает» – подходящее имя для того, кто действительно знает значительно больше о жизни после смерти, чем любой другой член социальной группы, и, по сути, даже больше, чем большинство высокообразованных умов современной западной цивилизации.

Трудно достаточно точно определить, что такое шаманизм, поскольку он встречается по всему миру в самых различных формах. В этой главе я буду рассматривать его в самом широком смысле, обращаясь к идеологии и практике культур, не развитых технологически, в которых происходит общение с духами. В самом строгом смысле, знахарей нельзя отнести к шаманам, поскольку их знание может быть получено путем тщательного изучения и подготовки.

Истинный шаман не выбирает профессию. Типичные шаманы часто встречаются в сибирских этнических группах. Они общаются не с внутренним голосом, а с духами. Шамана выбирают по определенным физическим признакам: например, наличие лишнего зуба или пальца, или других необычных знаков. Иногда считается, что он «унаследовал» душу своего предшественника. Судьба шамана, очевидно, предопределена: он может пережить период тяжелой болезни – считается, что в это время духи стараются сломить сопротивление претендента на эту роль и подготовить его к сотрудничеству. Болезнь отступит, только если он сдастся. Так было и в случае с шаманом нивхов (Юго-Восточная Сибирь), который говорил, что мог погибнуть, если бы не стал шаманом.

Духи сами обучают шамана: ведь он должен обладать самыми разными сверхъестественными способностями – например, суметь найти потерявшееся животное или излечить бесплодие. Также предполагается, что шаман может входить в состояние, которое называют «экстаз», но я бы рассматривал его как некоторую разновидность транса. В этом состоянии дух говорит через шамана, либо шаман покидает свое тело и сам наносит визит в одну из «реальностей духов».

В культуре эскимосов способность покидать свое тело – ключевая для шаманов, или ангакоков, как их здесь называют. Ангакок означает лидер. Некоторые из них рассказывают, что в это время путешествовали вокруг Земли и даже летали к Луне. Такие способности, конечно, дают шаману значительное влияние и авторитет внутри общины. Кроме того, доверие можно заслужить благодаря успеху в таких делах, как исцеление больных. В частности, в Южной Америке шаманы имеют огромный авторитет благодаря своим прославленным целительским и другим способностям, например, они сопровождают умирающих людей в новый мир. Тем не менее, статус шамана не всегда абсолютно непререкаем, что отражено в язвительной поговорке народа алтай-кижи, населяющих Алтайские горы в Центральной Азии: «Болеет скот – толстеет собака, болеют люди – толстеет шаман».

Целительство – важная часть шаманизма. Способы лечения болезней так же многообразны, как и их возможные причины. Тем не менее, в культурах, не имеющих доступа к современной медицине, и причину болезни, и выздоровление чаще всего относили к сфере сверхъестественного. Например, у многих подобных народов болезнь могла быть результатом нарушения запрета или баловством вредного духа. Точно так же духи участвуют и в выздоровлении, как у народа ладакхи в Гималаях.

Согласно «National Geographic», лхапа и лхамо – жрец и жрица соответственно – лечат больных, изгоняя овладевших ими духов. Обычно для этого требуется выполнение различных ритуалов, занимающих несколько минут: песнопений, чтений молитв, игры на барабанах, звона в колокол, сжигания ладана и раскачивания вперед-назад, хотя иногда дух может захватить тело человека и без согласия шамана. Дух обычно отождествляют с буддийским божеством или связывают с существом из другой веры, а иногда его происхождение может остаться неизвестным. Большинство жрецов – сами буддисты, хотя принимают пациентов, исповедующих самые разные религии, включая индусов и христиан.

Весь процесс представляет собой дикое зрелище. Шаман может кричать и даже бить больного в попытке изгнать злобный дух, или высасывать болезнь из тела через трубочку или соломинку, выплевывая затем что-то напоминающее черную слизь. Он также может бить себя или резать кинжалами.

В конфуцианстве, которое зародилось в Китае, но развивалось под влиянием других азиатских учений, хотя и присутствует культ предков, но он основан на ритуалах, которые задают порядок в обществе, а не на шаманских принципах. Были найдены записи, сообщающие, что великий мудрец Конфуций (551–479 годы до н. э.) неохотно говорил о том, что бывает после смерти, и обо всем, что хоть отдаленно было связано с чем-то паранормальным. На деле же, в Китае те остатки культа предков, которые еще не исчезли, давно переплелись с буддийской мифологией. Например, там вы все еще можете купить «деньги», которые нужно сжечь, чтобы они попали в реальность только что погибшего человека, и он мог использовать их для покупки вещей. Тем не менее, причины такого поведения в Китае хоть и неизвестны, но позволяют лучшим образом выразить свою скорбь по погибшему, чем серьезные рассуждения о жизни после смерти.

Хотя африканскую религию – в ее огромном многообразии – обычно не связывают с шаманизмом, идеи целительства и общения с мертвыми часто являются ключевыми для многих местных верований. Здесь все поклоняются предкам – в положительном и отрицательном смысле. Само слово «предки» здесь употребляется не в том значении, в котором у нас. Если мы называем так умерших родственников, то в африканской традиции это любой человек, который вел достойную жизнь. Эти предки не только имеют доступ к духовному руководству и власти, но и принуждают к соблюдению моральных правил. Если у кого-то случалось несчастье или он заболевал, это считалось наказанием за какой-либо проступок.

Как бы то ни было, когда я приехал в Нигерию в 1980 году, меня поразили не отличия местных убеждений от моих собственных, а, наоборот, их схожесть.

Я был гостем заместителя губернатора штата Вайоминг, который увлеченно поддерживал работу Эфирийского общества. Являясь важной персоной в Нигерии, он хотел представить меня огромному количеству руководителей, губернаторов и других известных людей. Поэтому меня возили из одного места в другое в сопровождении огромной процессии автомобилей и верховых – очень необычное ощущение!

Меня спросили, что бы я хотел посетить, помимо мест, которые были в нашем расписании. Я сказал, что такое место есть – нигерийская деревня.

Мы долго ехали туда по грунтовой дороге. Здесь было все, чего можно ожидать: грязные лачуги, ярко одетые женщины, несущие на голове кувшины, люди, сидящие на пороге домов и размалывающие батат – основную местную пищу, – и смышленые дети, разглядывающие с дружелюбным любопытством, возможно, первых белых людей, которых они видели.

Меня попросили прочитать лекцию, и я был только рад этому. Она должна была состояться в специальном месте, которое здесь называли ратушей: большое квадратное здание со скамейками вдоль каждой стены и большой сценой в центре. Самым необычным было то, что здесь не было крыши, а ведь, учитывая нещадное африканское солнце, которое, к счастью, не так палило в тот день, это было очень важно.