Парацельс - Оккультная философия

А потому не дозволено и не отведено ему никакого иного места, кроме ада, откуда он вышел, который Господь уготовил для него и куда изгнал его, дабы не случилось так, как в одном примере (мы тому преданно верим), когда Христос позволил бесам, изгнанным им из человека, войти в стадо свиней, которые, как только те в них вошли, тотчас же устремились в море и утонули. А потому ни в коем случае нельзя дозволять им входить в людей, дабы не лишили они их жизни, как тех свиней. Также нельзя им позволять входить в реки, озера или пруды, ибо, случись такое, утопили бы они многих людей, и утащили бы глубоко под воду, и насмехались бы над ними подобно шуту, корчащему рожи своему господину, и радовались бы этому пуще прежнего. Также нельзя давать им власть и дозволять входить в какой-либо дом или замок, ибо населяли бы они их вечно и господствовали бы в них, так что ни одна душа не смогла бы уже поселиться в тех местах, и оставались бы они всегда пустынными, как многие дома и замки ряда стран, обезлюдевшие по этой самой причине. Многие из них я мог бы здесь назвать, но умолчу во избежание многословия. Поэтому если Сатана спросит, куда и в какое место ему отправиться, ничего не надо ему обещать, кроме ада, предуготованного ему Господом. Откуда он вошел в человека, туда пусть и возвращается.

Также если подстрекаемый бесом человек начнет суесловить, то мы не должны ему отвечать или же много с ним разговаривать. А если кто-то с ним все же заговорит, то пусть скажет: "Повелеваю тебе, о нечистый дух, словом, властью и силой, коими изгоняли тебя Христос и Апостолы, выйти из сего человека" и т. д. И никаким иным способом нельзя его заклинать. Также нельзя эти слова расценивать как заклинание, но лишь как приказ, который сам по себе не может изгнать беса. Но это первое, что надо сделать. Одним словом, наблюдайте и молитесь, ибо Христос говорит: "Сей род не может выйти иначе как от молитвы и поста".

А потому необходимо понуждать всех одержимых к молитве, хотя сделать это крайне трудно, ибо бесы так управляют их языками, что не дают им творить молитву. Тогда следует молиться пред ними, а если не будут они творить молитву вместе с молящимися или же повторять ее вслед за ними, то следует обойтись с ними строже. Бесноватого надо крепко-накрепко связать по рукам и ногам, а потом пусть кто-нибудь ляжет на него и покажет бесам, сколь он зол на них, и сурово понудит их к молитве. Но должен он начать молиться прежде них и побудить их повторять за ним. Такими средствами можно заставить одержимых молиться, когда этого нельзя добиться иными способами. Надо это проделывать изо дня в день, и тогда бес выйдет из них.

Но довольно об изгнании нечистых и злых духов, ибо я должен подробнее коснуться иных вопросов.

А теперь мы поведаем о первоисточнике бурь и о том, как можно их прогнать. Также о том, как и какими средствами можно уберечься от грома, молнии и града. Но вначале мы скажем, что все бури воистину происходят от четырех главных ветров, а именно: восточного, южного, западного и северного. Из центра же воздуха и небесной тверди не может возникнуть ни одна буря, но из четырех вышеупомянутых источников может. И это главное, что надо принять во внимание.

А потому стремящийся охранить свое добро, дом, пашню, сад, поле, луг и прочее от любого грома, града и бури, должен сперва постичь эти вещи, в силу чего он узнает, как подчинить низшее высшему.

Первоисточник бурь есть не что иное, как явление духов, а предшествующие им молния и ее сверкания суть присутствие их. По ним можно узнать наверняка — опасна буря или нет, и лишь по этому признаку можно о ней судить. Словом, как незнакомец не может вступить в чужой дом, не проронив ни слова, так и эти духи не являются нам, не подав голоса. Но голос их — гром, который, как видим, тотчас же следует за каждой вспышкой молнии. Также если незнакомец неожиданно проникнет в чужой дом (а это не сулит ничего доброго, скорее, наоборот), то либо его отдают под суд, либо он сам причиняет вред. Подобным же образом должны мы расценивать и грозу небесную. Чем стремительнее она наступает, тем опаснее, ибо обыкновенно сопровождается раскатами грома.

Посему каждому следует знать, как можно от нее уберечься, дабы не провалиться ему в нежелательное место или же не получить каких-либо увечий. Колокольный звон в сих случаях бессилен, хоть я его и не отвергаю, особенно при бурях, вызванных колдовством, вздымающим в воздухе духов. Ибо духи и вправду любят тишину и покой, а сильный шум вроде колокольного звона или трубного звука и впрямь отчасти ослабляет и разгоняет бури, поднятые ими. Но при громе и граде нет от них никакой пользы, как в том нередко убеждались монахи и священники на свою погибель, а потому прибегали к ритуалам, которыми обманывали невежд и простолюдинов, убеждая их, что окропленье святой водой (как они ее называли) убережет те места от грома и града; и что охранят их горящие святые свечи, пальмовые ветви или какая-то освященная теми священниками трава, запах ладана или мирры.

О глупец, и неблагоразумный священник или монах, доселе не ведающий об этих вещах и не понимающий их, — здесь можешь ты познать, что благовониями не изгнать духов, услаждающихся ими и устремляющихся к ним быстрее, нежели к зловонным запахам (равно, духи добрые или злые). Но если бы вместо ладана и мирры научился ты воскуривать assa fetida, то сим мог бы изгнать как добрых, так и злых духов. Ведь приятный запах ладана и мирры есть не что иное, как жертвоприношение духам, которым мы привлекаем их к себе. Но довольно об этом.

Теперь же вернемся к тому, о чем мы намеревались писать. Прежде всего, как уберечь какое-либо место от грома и града. Запомните, что спасительное средство, помещенное посреди дома, сада или поля, не принесет никакой пользы. Но надо его разместить по четырем углам: восточному, западному, южному и северному. Тогда место это будет охранено, как здание, покоящееся на четырех столпах, крепче и прочнее, чем опирающееся лишь на один (поставленный в центре или каком-либо ином месте), ибо легче его снести ветру или духам. А теперь заметьте, что сии спасительные средства и четыре столпа суть простые тела и каждый из них достаточен сам по себе и обладает силой и мощью отвращать то, о чем уже говорилось. Среди них: полынь обыкновенная, зверобой, барвинок, чистотел, рута, сивец луговой, а также многие подобные травы и коренья, особенно если их собирать при благоприятном влиянии [небесных тел].

Существуют и иные средства, гораздо большей силы и мощи: такие как коралл, ртуть, а также любой из уже описанных нами символов, если начертить его или выгравировать на столе.

В тех трех средствах заключена величайшая тайна против всех видов колдовства и козней ведьм и самого Дьявола. И средствам этим можем мы доверяться в моменты крайней нужды.

Магическое Искусство есть самая тайная и оккультная наука о всем сверхъестественном в мире. Все то, до чего нельзя дойти человеческим умом, может быть найдено и познано посредством того Искусства, словом, магией. А потому она — самая оккультная и тайная мудрость, и оспаривать это — сущая глупость. Значит, необходимо, чтобы богословы кое-что почерпнули из сего Искусства, и стали сведущи в магии, и не называли бы ее столь недостойно и без всякого на то основания колдовством. Им было бы весьма полезно постичь магическую науку, поскольку взяли бы они на себя роль проповедников Священных Писаний и убедились бы в этом сами. Я вовсе не хочу, чтобы они применяли магическое Искусство и совершали все через него, но чтобы были они искусны в нем и знали его мощь и воздействие, ибо высочайшие и величайшие оккультные тайны сокрыты в Священных Писаниях, возглашены Апостолами, Пророками и самим Христом, а мы не можем ни постичь, ни разгадать их своим человеческим умом.

Какой богослов, не сведущий в магии, может изгнать Дьявола, отогнать либо приневолить духа, призвать или повелеть ему явиться? Может ли он исцелить больного или помочь ему одной лишь верой своей? Не говорю уже о том, сможет ли он ввергнуть горы в море. А сие возможно только верой, о которой говорит Христос, а они ничего не смыслят в ней. Тем не менее языком своим обращают они это в балаган и поистине проповедуют и разглагольствуют об этих вещах, но сами не ведают, как то доказать или явить какое-нибудь знамение силой своей собственной веры, после чего можно было бы сказать, что они действительно понимают и могут использовать веру. Но если появится кто-нибудь, кто своей верой и магией сотворит доброе знамение, — вы, не зная, к добру оно или ко злу, тотчас же объявляете его нигромантом и колдуном, ибо сделал он нечто превыше вашего разумения и людской мудрости; тогда как сами вы не можете отличить нигроманта или колдуна от мага.