Зор Алеф - БЫТЬ

Также, мистическим является любой процесс, состояние или действие, которые имеют глубокий духовный смысл и предназначение. Здесь мы приходим к удивительному выводу: оказывается, что мистическим является любое происшествие или событие в нашей жизни, так как все, что с нами «случается» имеет определенный внутренний смысл и духовное содержание. Здесь следует обратить особенное внимание на то, что одна из главных задач, которые ставятся перед учеником в процессе его духовного формирования – это развитие внимательного отношения к тому, что происходит с нами в жизни и поиск внутреннего смысла происшедшего. Так в дальнейшем мы собираемся наглядно доказать, что случайность невозможна.

Согласно общепринятому философскому определению, Мистика – это совокупность философских и теологических доктрин оправдывающих, осмысляющих и регулирующих практику переживания экстаза, где цель экстатического переживания – соединение с Божеством. Это определение дает в целом правильное, но общее и поверхностное представление о Мистике

Следующее важное понятие, вытекающее из этого определения Мистики – экстаз.

Мистический экстаз

Слово «экстаз», чаще всего ассоциирующееся у современного Человека с «чем-то сексуальным», на самом деле имеет несколько иной смысл. Конечно, понятие экстаза применимо и к акту любви между мужчиной и женщиной, однако – внесем принципиальное уточнение – лишь тогда, когда им обозначается слияние двух духовно реализованных людей, так как экстаз – прежде всего есть духовное явление.

Мы сделали следующее определение: Экстаз есть состояние наивысшего вибрирования ума.

Проще говоря, экстатическим является переживание, во время которого вибрации трех центров духовного тела Человека[24] достигают своей предельной частоты. Однако, главным духовно-энергитическим центром, через который «протекает» само экстатическое состояние, является высший центр духовного тела, расположенный в области темени и анатомически локализованный в шишковидной железе. Это – KETHER (Венец, Корона) каббалистического учения; Свадхистана или «корона-чакра» эзотерического Буддизма.

Поэтому подлинное экстатическое состояние есть высшая из возможных форм существования сознания. В Эзотерической Мудрости экстаз определяется как состояние «единства с Богом», а выдающийся греческий философ и Маг, неопифагореец IV в. до н. э. Ямфлих Халкидский, впервые назвал экстатическое состояние, переживаемое в момент обращения к Богу Теургией – богоделанием. Здесь Ямвлих подразумевает «делание» происходящее в сознании и душе Человека.

Формула счастья

Первое, что поражает при внимательном взгляде на мистические учения разных эпох и континентов – это искренность и атмосфера совершенного согласия и единства, царящая как в словах великих Духовных Учителей, так и в преемственной традиции каждого учения. В качестве примера возьмем все то же понятие экстаза:

1. У Египтян – Хетеп[25] – ликование, блаженство, духовное счастье.

2. В каббалистической традиции – Шехина - Сила и Благодать, нисходящие на Человека, достигшего Воссоединеня.

3. У Суфиев[26] – Берака – одновременно Сила, Благодать и Пища.

4. В Тибетском Буддизме – Ригпа – просветленная природа ума, которой присущи блаженство, ясность, покой и постоянство.

5. В Орфико-пифагорейском учении – благоговение ума.

6. В Нео-Пифагореизме и, в частности, у Ямвлиха – Теургия или Богоделание

7. В православном христианстве – благодать.

8. В средневековом Гностицизме – экстаз или слияние.

Как становится видно из простого сравнения, каждое из этих понятий, рожденных разными традициями, передает различные оттенки одного и того же состояния. Эта далеко не полная иллюстрация сделана для того, чтобы показать: знание Учителей получено из одного Источника, в нем действует единый Промысел и явлена единая Воля. Только так можно объяснить это уидивительное согласие, которым дышат Мистические Учения разных народов и эпох.

Более того: сама атмосфера Мистических учений проникнута предощущуением слияния с Создателем, она по сути своей – экстатична. Это состояние не может быть соотнесено ни с чем из тех привычных вещей, которые знает наш «повседеневный ум»; для того, чтобы постичь его (было бы неправильно сказать «понять») – необходимо отказаться от привычного способа мыслить, где-то глубоко внутри себя признать, что все это время – ты жаждал, но не мог напиться, был голоден – но не имел пищи, хотел покоя – но блуждал среди боли и тьмы. Отказаться от привычных методов, перейти к чему-то иному, неизвестному, пугающему – непросто. Для этого необходима непоколебимая решительность и осознание невозможности продолжать то существование, сотканное из мелочей, привычек и ограничений, к которому мы так привыкли, и к которому пристрастились, как к наркотику.

Приближение к экстатическому единству с Мыслью Создателя (заметьте – даже приближение к нему, а не само переживание этого единства) – дает душе глубокое ощущение счастья; жизнь, до этого казавшаяся холодной и пустой, внезапно преображается. Даже то, с чем мы как будто сжились и на что привыкли не обращать внимания – наша работа, друзья, отношения с людьми – все это внезапно оживает, наполняются красками и смыслом, мы в подлинном смысле этого слова воскресаем из мертвых. Это та самая способность «видеть вещи такими, какие они есть», о которой говорит древняя мантра.

Вы скажете: это привлекательно, но очень непопределенно… Где гарантии, что «отказавшись» от нашего обычного способа мыслить и воспринимать мир, мы найдем что-то более ценное? Да и не опасна ли эта экзотика?

Нет никаких гарантий. Есть только желание вырваться из невежества и пустоты – с одной стороны и возможность его осуществить – с другой. Будет ли реализовано это желание? Если оно искренне, если подлинной мотивацией духовного труда является стремление к Мудрости и стремление исцелить себя, чтобы способствовать исцелению многих, наконец, если из этого желания уйдут все «может быть», «наверное», «не знаю», «хотелось бы» и многое тому подобное, а на их месте взойдут сильные ростки того, что мы называем «духовной жаждой» – ваш труд будет благословен и вы придете к тому, что когда-то давным-давно было потеряно. Поэтому Духовное Ученичество – это долгая и сложная дорога. Истина и Счастье завоевываются ценой страдания, жертвы и труда; в противном случае – это животное довольство, но не счастье. Существует множество субъективных представлений о счастье, связанных с обладанием предметами, но потребности насыщаются, счастье – не приходит. Поэтому существует только одна, одна единственная формула счастья для Человека, и нет никаких других. Она проста, но ее простота и величие подобны могучей, озаренной снежной вершине: стоя у подножия, мы можем не заметить ее или испугаться трудностей восхождения. Эта формула такова: Счастье есть стремление к Мудрости и постоянное делание Блага для ближних.

В каждой отдельной душе эта Истина преломляется и блестит миллионами индивидуальных граней, подобно тому как два драгоценных камня непохожи друг на друга, как различны лица людей и по-разному сияют глаза влюбленных; но камни, лица и глаза объединяет и животворит одно – свет.

Поэтому самым ценным даром, великим сокровищем Человеческой Души является ее стремление к Мудрости, ибо из этого стремления вырастают и радость, и покой и сила. Стремление к Мудрости само по себе дает душе все возможные блага и достоинства, какими только она может обладать, ибо все они содержатся в Мудрости: «Не Софосами[27] нам должно называться, но Философами, – говорил Пифагор. – Ибо невозможно мудростью владеть, но можно лишь любить ее и стремиться к ней»[28].

Что такое Мудрость? Да и возможно ли говорить об объективной Мудрости сейчас, когда мир буквально наводнен всевозможными научными открытиями, и когда, кажется, наука готова нам предоставить ответ на любой вопрос? Может быть это и есть новая Мудрость? Может быть «старая Мудрость» умерла или стала красивой сказкой? Существует ли разница между умом и мудростью?

Такая разница существует и она огромна. Умный Человек может быть злодеем, Мудрец – никогда.

Мудрость есть осознанная и нравственная воля.

Как совершенная природа Ума и Души Человека, Мудрость безвременна, она не может умереть и не может родиться. Она изначальна и присуща нашей душе, как легким присуще дыхание, а глазам – свет.