Наталия Будур - Повседневная жизнь колдунов и знахарей в России XVIII-XIX веков

Заговор надо повторять три раза, обводя язву лошадиной костью.

В. М. Флоринский[79]

В числе памятников старинной русской литературы не последнее место должны занимать сохранившиеся рукописи медицинского содержания. Некоторая часть их уцелела до сегодняшнего времени под названием целебников, лечебников, травников, зельников и пр.; но есть основание думать, что в старину число таких сочинений было значительно больше и они имели немаловажное значение в русской жизни.

Забота о собственном здоровье так близка человеку, что она, естественно, выражается тем или другим способом у всякого народа, находящегося даже на самой низкой ступени культурного развития. Поэтому зачатки так называемой народной медицины существуют даже у диких народов.

Медицинские понятия, выработанные непосредственным опытом или заимствованные у более развитых соседей, сначала сохраняются в семействах и передаются из рода в род, как предание; но с водворением письменности, естественно, является стремление сохранить такие предания в менее искаженной форме, посредством более стройного и подробного письменного изложения их. Таким способом должны были составляться первые рукописные сочинения по русской медицине, под именем травников и зельников, имеющие дело с лекарствами почти исключительно из растительного царства и притом произрастающими на туземной почве.

При свойственном малоразвитому народу суеверии лекарствам обыкновенно приписывалось много чудесных свойств. Поэтому первые, чисто народные, травники и зель-ники должны были содержать в себе значительную долю народных предрассудков и веру в чудесное действие трав.

Только такие «травники» и могут называться чисто народными, самобытными. В них, как и в народных поверьях, былинах, сказках, предрассудках, выражается доля народного творчества, не заимствованного от европейской науки, но скопившегося под влиянием местных условий жизни и склада нравственных понятий данного народа.

С течением времени, когда в русскую жизнь стали проникать от цивилизованных соседей более выработанные медицинские понятия, где медицина имела уже значение науки, лечебники должны были изменить свой характер и принять более систематическую форму.

В это время явились сочинения, переведенные и переделанные с иностранных языков, носящие отпечаток медицинской школы или греческо-римского периода, или периода арабского, нередко со ссылками на авторитет, например, Галена, Цельса, Авиценны и пр. Эти сочинения представляют уже не лепет народной медицинской поэзии, но стройную систему медицинского учения того времени. Такова, например, весьма распространенная рукопись под заглавием «Прохладный вертоград». Это сочинение, относящееся ко второй половине XVII столетия, было очень распространено, так как до сих пор списки его встречаются чаще других лечебников.

Из сопоставления этих списков, принадлежавших к разным эпохам, можно видеть, что древние переводы или переделки медицинских книг не оставались в одном и том же виде. С течением времени они пополнялись, нарастали в объеме и обогащались содержанием посредством вставок и приписок, взятых из других источников. Такие пополнения, делавшиеся обыкновенно в конце глав, где оставлялось свободное место, в некоторых рукописях легко отличить по почерку, а иногда и по содержанию, соответствующему более позднему периоду. Иногда в рукописях встречаются более крупные вставки или правильные приложения в виде отдельных статей, относящихся до медицины, техники, астрономии и домашнего хозяйства, вследствие чего лечебники получают характер медицинских сборников.

При рассмотрении медицинских рукописей прежде всего должен явиться вопрос: когда и кем они были составлены?

К сожалению, имеющиеся у меня под руками списки, за немногими исключениями, не заключают в себе в этом отношении никаких указаний. Поэтому для разрешения вопроса нередко приходится руководствоваться внешним видом (почерком) и содержанием рукописей, насколько оно соответствует тому или иному периоду развития медицинских наук вообще и русской медицины в частности.

В этом отношении имеют особенно важное значение: упоминаемые в лечебниках привозные лекарственные вещества, так как время первого появления их в России до известной степени может быть определено по другим историческим источникам; форма их медицинского употребления, фармацевтическая обработка, мера и вес; склад медицинских воззрений, выражающих собой или следы арабской медицины, или представляющих возрожденную науку после XV столетия; медицинский язык и в особенности его терминология; случайные и внешние признаки рукописей, характеризующие ту или другую эпоху; общие исторические соображения о ходе медицинского дела в России, на основании которых можно судить о возможности или невозможности отнести данную рукопись к той или другой эпохе.

На основании этих данных я считаю возможным разделить имеющиеся у меня под руками списки травников и лечебников на три категории: а) рукописи (травники), составленные до XVI столетия; б) лечебники XVI и XVII столетий и в) лечебники и вообще медицинские рукописные сочинения XVIII столетия.

Основания, по которым данная рукопись относится мною к той или другой эпохе, будут изложены ниже. Здесь же считаю уместным указать только на общие исторические факты, могущие служить к некоторому разъяснению рассматриваемого вопроса.

Первые семена медицинских познаний внесены были в Россию из Греции, с принятием христианской религии, и первыми распространителями греческой медицины у нас были монахи, преимущественно с Афонской горы. История сохранила нам имена многих подвижников, прославившихся даром врачевания больных, каковы, например, преподобный Антоний, Дамиан, Олимпий, Агапит Печерские, Пимен Постник и др.

Переяславский архиепископ Ефрем в 1091 году приказал строить даже больницы для безвозмездного врачевания всех приходящих.

Духовные лица, по большей части греческого происхождения или учившиеся в Греции, занимались делом врачевания из чисто религиозных побуждений, как делом христианской благотворительности. При этих занятиях они должны были пользоваться греческими и латинскими медицинскими сочинениями и, очень вероятно, делали из них извлечения или переводы на русский язык, распространяя, таким образом, медицинские познания не только словом и примером, но и в письменной форме.

В то же время, то есть в XI и XII веках, бывали в России настоящие врачи, например, Петр Сириянин и так называемый армянский врач, пользовавший Владимира Всеволодовича Мономаха, о котором в Патерике Печерском сказано, что он был «хитр зело» и умел определять пульс.

Врачевание производилось по большей части домашними средствами, зелиями, произрастающими на русской почве, мазями, пластырями и даже некоторыми хирургическими приемами (вскрытие нарывов, моксы, затыкание ноздрей при кровотечении из носу и пр.); но нет сомнения, что уже в это время были привозимы в Россию и иностранные лекарства.

Владимир Мономах, получив облегчение своей болезни после употребления средств, данных ему преподобным Ага-питом, показывал эти средства армянскому врачу, который признал их за александрийские: «несть сие зелие от наших зелий, сказал он, но мною из Александрии быти». Если допустить, что лекарства привозились даже из Александрии, то тем более возможно было употребление медицинских средств греческого происхождения, и так же может быть привозимых из Азии через порты Каспийского моря и через Булгарию. К числу таких средств могли относиться: корица, калган, ревень, сабур, перец, александрийский лист и пр.

В XIII и XIV веках начатки восточной образованности, в том числе и медицины, не успевшие еще пустить прочных корней в России, были почти совсем заглушены рядом бедствий, постигших русскую землю. Нашествие татар, междоусобия князей, страшные эпидемии повальных болезней совершенно изменили строй русского развития. Сношения с образованным миром были почти прерваны; об иностранных медиках нет и помину; медицинские познания, заимствованные прежде от греков, едва сохраняются в народных преданиях, постепенно извращаясь и вытесняясь предрассудками и суевериями.

Так продолжалось до второй половины XV века, когда в России снова появились врачи, но пользовавшиеся далеко уже не тем доверием, как прежде. Упоминаемый в «Русском летописце» врач немчин Антон, прибывший к нам в 1485 году, за неудачное врачевание, по приказанию великого князя Иоанна Васильевича, был зарезан, как овца, под мостом на Москве-реке (зимой). Такая же участь постигла и другого врача Леона, пользовавшего в 1490 году сына великого князя Иоанна Васильевича, Иоанна Иоанновича, страдавшего камчугою в ногах. За неудачное лечение этот врач был публично казнен.