Геннадий Белимов - Загадочный Волжский

— Я сделал оплошность, что не взял лыжи, — рассказывал Валерий. — У нас в Волжском снегу было мало, и я не подумал о них. А здесь насыпало прилично.

Пришлось из веток ивы смастерить нечто вроде снегоступов, приладил к ногам тесьмой, опробовал на снегу — держат — и пошел в темень. Идти предстояло более трех километров. Рюкзак с палаткой и спальником на всякий случай взял с собой — мало ли что…

— Я запыхался, не успевая ко времени, — продолжал рассказ Валерий. — Изредка светил фонариком, обходя занесенные снегом рвы. Один раз постоял, отдыхая. Ночь была ясная, сухая, чувствовался сильный холод, вынуждавший двигаться. Что слегка поразило — немигающие звезды. Они будто застыли. И ни одного спутника Земли, сколько ни всматривался в небосвод.

Он не видел никакого корабля, никакого технического сооружения. В темноте у подножия сопки вроде бы различил серую массу, похожую на облако, вытянутое вертикально и наклоненное под углом к земле. «Это, что ли?» — мелькнула мысль. Направился в ту сторону.

— Подхожу, — вспоминает Москалев. — Да, серая масса, как туча. Думаю, может, туда надо? Ткнулся: что–то мягкое, как кисель, упругое — раз! — и я внутри. Пахнуло легким запахом мужского дезодоранта, но вокруг все так же темно. Шагнул назад — рюкзак уперся в стенку, не пускает.

В то же время окружающий объем стал наполняться светом, шедшим непонятно откуда. Сбоку появились двое мужчин высокого роста, не меньше двух с половиной метров. Одеты в облегающие костюмы матово–серебристого цвета, у каждого широкий пояс, переливающийся цветами радуги.

— Тепло я сразу почувствовал, снял шапку и перчатки, — вспоминал подробности мой собеседник. — Рассмотрел пришельцев. Оба красивые, белая с золотистым отливом кожа, светлые волосы, у одного прическа до плеч, замечательные глаза. Я бы даже сказал, глаза лучезарные, с изумрудом в радужной оболочке — просто не оторваться! Брови черные, ровные, как карандашом выведены. Скажу без обиняков — у меня к ним сразу возникла невольная симпатия. И тут же в мозгу не моя фраза: «Пройдите вперед. Встаньте на дорожку». Что за дорожка? Смотрю, действительно, выше моих ног — а я стою по–прежнему на снегу — коричневого цвета дорожка шириной больше метра, длиной метров пять. Под нами снег, вверху проглядывают звезды, смутно видна стена леса неподалеку. То есть оболочка прозрачная, не из техногенного материала. Я снял рюкзак, оставил его на снегу, а сам ступил на дорожку. Твердая, как пол, шероховатая, стоять удобно.

Валерий продолжал разглядывать незнакомцев. Любопытно было устройство их костюмов — нигде не обнаружил ни застежек, ни молний, все обтянуто, словно цельное; он, как литой, на них. Взглянул на ноги — комбинезон переходит в обувь, видна толстая подошва, без каблуков. Как они их надевают? — недоумевал землянин.

Оба представились. Один из них Фэн, имя другого можно было разобрать как Тайсик. Первый более общительный, второй, скорее, молчаливый. Между собой они разговаривали на незнакомом певучем языке, а с ним — телепатически, мысль рождалась в мозгу. В какой–то момент Валерий попросил разрешения использовать цифровой фотоаппарат, маленький, удобный — взял на этот случай у сына. Вынул его из кармана куртки.

Фэн заинтересовался:

— Покажите–ка… — взял, повертел в руках: — Подарите! Покажем друзьям, какой старинной техникой вы пользуетесь.

— Нет, не могу, аппарат не дешев, сын не обрадуется, — отказал Валерий Борисович. — А вы какими пользуетесь? Вы фотографируете?

— Да, конечно, сейчас покажу.

Валерий не заметил, откуда — карманов на одежде нет — однако в руке Фэна появилась штучка, по форме и размерам напоминающая полупрозрачный светло–коричневый ластик, с такими же округленными краями. Фэн выдвинул из стены–оболочки небольшой столик и направил приборчик на него. На столешнице тут же появилась группа из четырех человек: сам Фэн, красивая женщина рядом с ним и двое детей — мальчик и девочка лет по 10–12. У всех такие же облегающие костюмы, но других расцветок. «Это моя семья», — появилась мысль в голове Валерия. Он рассматривал женщину — она была потрясающе красива! Тоже золотисто–коричневая кожа, изумительно красивые глаза, фигурка очень женственная, светлые локоны по плечам, комбинезон отделан золотистой и красной отделкой — выглядит классно. «Видимо, голография», — подумал Валерий и прикоснулся к изображению. На удивление, рука не пересекла поле снимка, а задела твердую, как металл, конструкцию, словно изображение было трехмерной скульптурой, и было ощущение тепла, идущее от статуек.

Фэн улыбнулся, и изображение исчезло. А Валерий занялся невесть как появившимся столиком. Он был размером полметра на полтора, светлый, словно из лунного полупрозрачного минерала. Валерий глянул под стол — никаких ножек. Двинул столик — он легко сместился и снова стал на место.

«Смешно наблюдать за вашими реакциями», — пришла чужая мысль.

К тому времени Валерий снял куртку, положил на дорожку рядом, оставшись в свитере. Пользоваться фотоаппаратом ему разрешили, но без фотовспышки, и при условии — их не снимать. Он нажал на спуск, направив объектив на следы ног в снегу под ними. Снимок получился смазанным, с признаками нехватки освещения.

— Что еще необычного было в аппарате? — не терпелось мне с расспросами.

— Ты знаешь, у меня не было ощущения, что это аппарат, то есть техническое сооружение, — задумался Москалев. — Слегка приглушенный свет шел отовсюду, не давая теней. Но, допустим, каких–то пультов, дисплеев, иллюминаторов, органов управления — ничего этого не было. В какой–то момент подумалось, что все это голограммное изображение, и мне это транслируется в мозг… Однако я все ощущал реально, не чувствовал холода, даже вытер пот со лба. Два кресла светло–коричневого цвета обтекаемых форм в какой–то момент появились, и я мог сесть в одно из них, но не стал этого делать. Через оболочку я мог рассматривать окружающее… Я не знаю, какой формой передвижения они пользовались — может, это пространственно–временная капсула? Ума не приложу…

— То есть, ты хочешь сказать, что летал в ней?

— Да, летал. В какой–то момент в моей голове возникла мысль: «Мы хотим показать тебе нашу планету». Я спросил: «А назад меня вернете?» «Мы обещаем», — протелепатировали они. Я почти не раздумывал: «Согласен. Долго лететь?» Пришел ответ: «По вашему летоисчислению, около двух тысяч световых лет, однако мы летаем через порталы. Это занимает немного времени».

Валерий не почувствовал никакого давления при взлете, но увидел, как стремительно удаляется спящая земля, а потом вокруг сгустилась темнота. Летели, действительно, недолго, может, минут 10–12. В какой–то момент появилась мысль: «Подлетаем». Валерий увидел на фоне черного пространства белесый круг с серой массой шарообразной планеты, по краю окружности располагался огромный цилиндр — судя по всему, корабль инопланетян. «Защитное поле вокруг планеты, — последовала подсказка. — Корабль имеет охранные функции».

Ему объяснили, что их планета водная: суша занимает около 10 процентов, остальное — вода. Однако за счет того, что планета в три раза больше Земли, суши не так уж мало. Их города и производства располагаются главным образом под землей и под водой. Самое досадное, на взгляд Валерия, — они приземлялись в ночное время их дня. Почему? Было задумано так или случайное совпадение? — ему не объяснили.

— Я почувствовал под ногами твердую почву, возможно, искусственного происхождения — что–то типа шероховатого асфальта, — вспоминал Валерий. — Мы вышли наружу оболочки: просто шагнули с дорожки, и оказались вне капсулы. Меня сразу охватила влажная атмосфера и духота, подобная духоте морских побережий. Состав воздуха тоже показался необычным. Мне пояснили, что кислорода здесь значительно больше, чем на Земле, но не хватает углекислого газа, и его в сжиженном состоянии вынужденно транспортируют с Земли и других планет.

«У нас нет животных и растений», — эта мысль очень удивила Москалева. «Как же они живут без этого?» — посочувствовал он. Пришла мысль–ответ: «Наш максимальный возраст — 45 лет по земным меркам. Окислительные процессы не позволяют организму жить дольше». Что означают 45 лет в их исчислении, Москалеву не пояснили.

— Притяжение планеты тоже почувствовалось, едва я сделал первые шаги, — рассказывал путешественник. — Оно было раза в три мощнее. Было тяжело поднимать руки и ноги, труднее передвигаться. Словно сильный магнит действовал на ступни.

Глаза потихоньку привыкали к темноте, и Валерий разглядел линию горизонта, увидел звездное небо над собой, светящиеся корабли или аппараты, быстро пролетавшие по небосводу. Не надеясь ни на что, несколько раз нажал на спуск фотоаппарата. Вода плескалась неподалеку, может, в десятке метров от места их приземления. Захотелось потрогать ее рукой, почувствовать на вкус. «Можно подойти к воде?» — мысленно спросил он. «Подойдите», — пришел ответ от Фэна.