Граф Комостро - Таинственные чары

Иногда гадают вовсе без раскладки, тасуя карты и вынимая на удачу.

Неизвестно, каким явлением в области магии объяснить предсказание Александру Сергеевичу Пушкину старой немкой г. Кирхгоф, которая предсказала ему насильственную смерть от высокого белого человека и некоторые другие подробности, которые с ним действительно совершились. Он даже со многими говоря об этом, в шутку говорил: мне бояться нужно только белого человека. И действительно, он умер от руки кавалергардского офицера Дантеса, высокого, белокурого, на дуэли.[101]

Ленорман, славная предсказательница в Париже, бедная швея из Алансона, ученица Галля в Лондоне, и предсказательница, нажившая себе огромный капитал и покровительство коронованных особ, Людовика XVI и знаменитостей революции: Лефевра, Робеспьера, Барраса, Богарне, предсказала Наполеону I и победы и несчастный поход в Россию.

Разина считают разбойником и вот как описывают о нем.[102]

Памятен Стенька народу. История рассказывает о нем одно, совсем другое говорят народные преданья. В них он и богатырь, и чародей.

«Еще до Разина, услышите вы на Волге, – Ураков разбойничал, только и давно же это было. Стенька совсем мальчишкой, лет пятнадцати, в шайку к нему пошел из Ярославля и в кашевары поступил. Скоро не поладил он с атаманом. Идет раз судно купеческое, Ураков и хотел его остановить, а кашевар кричит: «Брось! не стоит; бедно!» тот и пропустил. Идет другое, Стенька опять кричит: Бедно! брось! Пропустил атаман и это судно, озлился на Стеньку и ударил в него из пистолета. А Стенька хоть бы пошатнулся, вынул пулю, да назад и подает: «возьми, говорит, пригодится в другой раз.» Ураков со страху наземь упал, а – шайка в рассыпную; потому – такого чуда ей видеть и не доводилось. После того Стенька Уракова разряженным пистолетом застрелил и сам атаманом стал. И пошел Стенька разбойничать, да вольничать… Ему всё ни по чем, все было одно– царские ли, купеческие ли суда идут – со всех брал положенное. Вот и шлет ему раз царь строгий спросъ: «зачем ты Стенька мои царские суда грабишь?» А. Стенька в ответ:» Не знаю, говорит, ваше царское величество, которые суда ваши, которые не ваши» Тут царь на свои-то гербы велел ставить. Стенька после того долго их не трогал. Купцы и догадались: давай гербы на своих посудинах прибивать. – Стенька опять без разбору начал грабить, не стало от него ходу никому. Царского войска он не боялся. Пускай тогда слышно, и силы у Царя было не много. Шел он, раз, с войском мимо Царева бугра и велел каждому по полной шапке земли с него взять; так что, чуть – чуть вершинку сняли; ну а у Стеньки кроме людской другая сила была: он себя с малых лет нечистому продал – не боялся ни пули, ни железа; на огне не горел и в воде не тонул. Бывало сядет в кошму, по Волге на ней и плывет. На воздух поднимался на ней, потому был чернокнижник, глаза умел отводить. Его в острог посадят за решетки, да за запоры; а он возьмет уголь, нарисует на столе лодку, спросит воды испить, плеснет этой водой, река станет. Сядет в лодку, кликнет товарищей – глядь уж и на Волге Стенька. Ничем убить его нельзя было: от всего был заговорен – ну и не знал страху. На что грозный воевода в Астрахани, а какую над ним Стенька шутку сшутил! Приехал из персидской земли и стал ему челом бить: что, вот, мол, разбойничал, а теперь царю русскому новую землю покорил, отпиши, что прошу у него милости. Много Стенька добра всякого из-за моря вывез. Воевода кричать было начал, задарил его Стенька и разбежались у воеводы глаза. Всего то ему хочется: и того и другого – что ни завидит. Понравилась шуба, а была она у Стеньки заветная. «Подай шубу! подари! нешто тебе, говорит, жалко ее?» Грозит воевода: «царю пожалуюсь!» Отдал Стенька шубу да и молвил: «на тебе шубу, да чтобы не наделала она шуму!» Так и вышло: Стенька после всю Астрахань разорил, а с воеводы Астраханского шкуру спустил по самые пятки. И добро сделал Стенька городу, комара не заклял. Астраханцы всё к нему приставали: закляни, да закляни у нас комара. Не закляну, говорит, вы же без рыбы насидитесь!» Так и не заклял. Из персидской земли княжну красавицу вывез, да и милуется с ней. Товарищи и давай смеяться: «Видно, говорят, она тебе дороже нас стала – всё с ней возишься. Так что же Стенька? Взял княжну в охапку, да в Волгу и бросил, не пожалел.» На, кормилица, говорит, ничем-то я тебя не даривал! Стеньке все ни по чем было. Безбожник был Стенька: грабил он со своей шайкой и обители святые – монастыри, на всё Бог Стеньку попускал, только раз остановила его Казанская Божия Матерь. Подошел он к Усть-Медведицкому монастырю на Дону и стал требовать с него откуп. «Не дадите откупа – разорю, говорит,» и вас всех перебью.» Просил монастырь Стеньку повременить до утра. Ночь накрыла; шайка вокруг стен стоит, огни развела, спать улеглась. И явилась ночью Стеньке во сне чудной красоты женщина, явилась и сказала: «отойди от этого места.» Утром Стенька пришел в монастырь и потребовал, чтобы все иконы ему показали, какие есть. Показывают Стеньке иконы, всё не та. Наконец, сыскали одну старого греческого письма – Икона Казанской Божьей Матери.—

Взглянул Стенька и узнал ту женщину, что ночью во сне видел. Зазрила Стеньку совесть, помолился он Владычице, монастырь наградил и ушел, ничего не тронул.

После опять Бога забыл и много погубил христианских душ; дворян больно не любил Стенька, мучил их всячески, а в Астрахани архиерея с колокольни сбросил. Прокляли за это Стеньку на всех соборах, а после свои же начальству выдали, да он опять бежал и смерти ему по cию пору нет, где пропадает – неведомо. Старые люди сказывают, что судно в горах у моря Каспийского; мучается, видали, говорят, его там. Постарел Стенька, индо мохом весь оброс, выходит из гор и всё спрашивает у прохожих, не умножился ли грех на Руси, не сожигают ли в церквах сальных свеч заместо восковых.

II по другому рассказывают – в Жигулях будто Стенька. Шло раз по Волге судно, а на нём один бурлак хворый был. Видпт хозяин, что работать бурлаку не в силу, дал ему лодку и ссадил в горах. «Иди, – говорит, – куда-нибудь выйдешь, а пережить я тебя даром не хочу. Кто тебя знает, выздоровеешь ты или нет.» И пошел бурлак по тропинке в лес, еле тащится. Ночь пришла, ни зги не видать, только впереди огонек мелькает. Пошел он на него и вошел в землянку – сидит в землянке старик, волосатый весь и седой-преседой.

Попросился бурлак переночевать – тот сперва не пускал, а после и говорит: «пожалуй, ночуй, коли не боишься.» Прохожий человек подумал: «чего бояться? Разбойникам у меня взять нечего.» Лег и заснул, Вдруг просыпается – шум, крик, свист и ветер по лесу и влетала в землянку всякая нечисть. Давай старика мучить: тискать, груди у него сосут, груди у него большие, словно у бабы. Только зорька черкнула, они и отлетали. Передохнул старик и говорит. «А знаешь ли, у кого ты ночевал и кто я?» «Не знаю» говорит тот. – Я – Стенька Разин, великий грешник – смерти себе не знаю и здесь за грехи свои муку терплю.» У бурлака хворь давно, как рукой сняло – стоит, слушает старика. «Далеча отсюда, в земле, с кладом вместе ружье зарыто, – говорит Стенька – «спрыг-травой заряжено – там моя смерть. На вот тебе грамотку!» и дал старик ему запись на богатый клад – зарыт он был в Симбирской губернии в селе Шатрашанах[103] и столько казны в нем было, что по его сказаниям можно было Симбирскую губернию сорок раз выжечь и сорок раз обстроить лучше прежнего. Все было прописано в грамотке – сколько чего и как взять. Первым делом надо было икону Божьей Матери, часть денег по церквам и по нищей братии раздать, а после взять, из ружья выпалить да сказать три раза: «Степану Разину вечная память!» тогда в ту же минуту умер бы Стенька и кончились бы его муки Да не случилось так: Клад бурлаку не дался. Человек он был темный, грамоте не знал и отдал запись в другие руки; а грамотники словом одним обмолвились – клад в землю пошел; совсем было до него дорылись, дверь видно было. Перед тем как сгинуть много успел Стенька всякого добра схоронить. Денег девать было некуда. Струги у Стеньки были разукрашены, уключины позолочены, на молодцах бархат с золотом, дорогие шапки набекрень сбиты – едут Волгой песни удалые поют, казной сорят, по буграм да по курганам Стенька ее закапывал.

В Царицынском уезде, неподалеку от Песковотовки[104], курган небольшой стоит, всего каких-нибудь сажени две вышины. В нем, говорит народ, заколдованный клад положен, целое судно, как есть полно серебра и золота. Стенька в полную воду завел его на это место. Когда вода сбыла – судно обсохло, он курган над ним и наметал, а для примета на верху яблоную палку воткнул. Не простой человек посадил ее: стала палка расти, выросла в большое дерево и яблоки с нею были, только безсемянные, сказывают. Все доподлинно знали, что в кургане клад лежит, да рыть было страшно; клад не простой был положен; из-за кургана каждый раз кто-то выскакивал, страшный, престрашный. Нечистые стерегли Степькино добро.