Наталия Будур - Повседневная жизнь колдунов и знахарей в России XVIII-XIX веков

13

Здесь и далее в главе примеры цитируются по книге: Попов Г. Русская народно-бытовая медицина. СПб., 1903.

Знахарская процедура уничтожения залома (закрута) называется «раскрут».

В представлениях русского народа дверной проем представлялся границей между своим и чужим миром. Выходя из двери во двор, человек встречается лицом к лицу с враждебными силами, поэтому при выходе из дома необходимо было защитить себя молитвой. Считалось, что дверной проем мог быть использован для проникновения в дом нечистой силы, поэтому в русской деревне было много обрядов очищения и защиты дверей и порогов.

В русском народе Кассиан (Касьян) честится именами неуважительными: Завистливый, Злопамятный, Немилостивый, Грозный, Скупой, Недоброжелательный. О нем говорят: «Касьян на народ — народу тяжело, Касьян на траву — трава сохнет, Касьян на скот — скот дохнет», «Касьян на что ни взглянет, все вянет».

Касьян слыл в народе строгим и недобрым. Это произошло оттого, что память его совершается 29 февраля, в високосный год. А високосные годы на Руси исстари считаются несчастливыми, ибо именно в них «прилучаются» всевозможные беды и несчастья: и скот падает, и дерево засыхает, и повальные болезни являются, и сельские раздоры заводятся. Говорили: «Худ приплод в високосный год», «Касьян все косой косит».

В народном календаре день Касьяна — самый страшный. Работы на Касьяна вообще часто прекращались, а крестьяне старались не выходить из избы, особенно до рассвета, многие же стремились не просыпаться до полудня.

Касьян в представлении народа считается «приставленным» на стражу ада, и Господь отпускает его на отдых на четвертый год; за отсутствием преподобного Касьяна стражники ада — 12 апостолов.

Касьяну, по мнению русского народа, подчинялись все ветры, которых он держал на двадцати цепях, за двадцатью замками, но мог и спустить смердящие вихри, дать им выйти на волю из впадин болотных и поглумиться на белом свете, наслать на людей и на скотину чуму да холеру.

Касьяна соотносят с Вием, персонажем демонологии южных славян, народных и литературных сказок (прежде всего повести-сказки «Вий»). Н. В. Гоголь, обработав народную сказку, не изменил облика Вия — чудовища с громадными веками, которые само оно поднять не в силах, страшилища в черной земле, с железным лицом. Однако исследователи творчества писателя убедительно доказали, что в украинских сказках не встречается само слово «Вий». Скорее всего, оно создано Гоголем от украинского слова «в1я» — «верхнее веко вместе с ресницами». Касьян русских народных сказок похож на Вия и своим внешним видом, и убийственной силой взгляда (Назаревский А А Вий в повести Гоголя и Касьян в народных поверьях о 29 февраля // Вопросы русской литературы. Львов, 1969. Вып. 2).

Однако стоит оговорить, что в различных губерниях «генеалогия» у ведьм и колдунов была разной.

Меч и другое холодное оружие из железа и стали издавна считаются сильными оберегами. Именно мечом, а позднее ножом, проводится при обрядах круг, который является защитным для человека, стоящего внутри него.

Ритуальное обнажение тела, восходящее, вероятно, к культовым жертвоприношениям, долго сохраняло важное значение в магической практике, будучи средством обеспечения безопасности исполнителя обряда. Так, обнаженная девочка действует в обряде вызывания дождя, описанном в XI веке Бурхардом Вормсским. По народным поверьям, призраки бессильны против голых людей. Обнажив срамные места, можно спугнуть колдуна, ведьму или черта. Людям, которых по ночам мучают кошмары, народная мудрость рекомендовала, ложась спать, раздеться догола посреди комнаты

Старинное народное верование, что для прекращения какой-либо эпидемии необходимо отыскать виновницу ее распространения и сжечь или закопать живою в землю, со временем перешло в другое верование, по которому для уничтожения мора самовернейшее средство — похоронить живою вообще какую-либо старуху.

В 1855 году оно даже было осуществлено жителями деревни Окопович Новогрудского уезда, во время свирепствовавшей тогда холеры. Когда двое крестьян упомянутой деревни везли хоронить своих только что умерших детей, то к печальной процессии по дороге присоединилось еще несколько крестьян, и между прочими сотский и старуха крестьянка Манькова. Манькову уговорили идти на похороны сотский и некоторые из крестьян. Они задались целью вместе с умершими детьми похоронить и ее, так как были уверены, что самый верный способ прогнать холеру состоит в том, чтобы закопать в землю живую старуху и что это средство уже испытанное. Манькову действительно похоронили вместе с детьми. Но холера не прекратилась и похитила всех участников преступления, за исключением одного крестьянина Козакевича, на которого и обрушилось наказание. Козакевич по решению Минской уголовной палаты был признан виновным в убийстве с обдуманным заранее намерением и приюворен к наказанию плетьми и ссылке в каторжные работы на 12 лет.

Цикл повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки», в который входит «Вий», вышел двумя частями. В 1831 году была опубликована первая книга, в которую вошли повести «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь, или Утопленница» и «Пропавшая грамота», а в 1832 году вышла вторая книга, в составе которой были «Ночь перед Рождеством», «Страшная месть», «Заколдованное место» и «Иван Федорович Шпонька и его тетушка».

Повести этого цикла целиком и полностью построены на поверьях и преданиях Малороссии. Даже само название — «Вечера на хуторе близ Диканьки» — настраивает на сказочный лад, ибо былички и легенды рассказывались в крестьянской среде на отдыхе — по вечерам. Несмотря на этнографическую точность описаний быта малороссов, их обычаев и поверий (известны письма Гоголя родным с просьбой прислать описание свадьбы, народные рассказы о русалках, описания праздника Ивана Купалы и т. д.), привлекает писателя прежде всего все-таки мир сказочный, мир волшебный.

Все детали и все сюжеты, использованные Гоголем в цикле «Вечеров», находят свои точные параллели в малороссийском фольклоре.

Так, общеизвестен факт, что наиболее характерными и самыми распространенными среди сказок украинцев являются сказки о живых мертвецах, встающих из гроба, и сказки о кладах. Мотив поиска клада становится основной сюжетной линией повестей «Заколдованное место» и «Вечер накануне Ивана Купалы».

В основу «Ночи перед Рождеством» легла малороссийская сказка, в которой черт жестоко мстит кузнецу за нанесенное ему оскорбление. Однако в повести Гоголя черт не столько страшен, сколько смешон.

Значительно менее комичным получается у писателя образ ведьмы — будь то Солоха или панночка из «Вия». Последняя упомянутая нами повесть Гоголя написана им на «классический» сказочный сюжет восточных славян — «Девушка, встающая из гроба». Народным является и сам образ Вия.

Наиболее привлекательна, пожалуй, ведьмочка-утопленница из «Майской ночи». Невозможно не обратить внимание и на то, что русалочки Гоголя — типичные нежные, веселые русалки украинского фольклора, а не злобные фурии русских сказок (Еремина В. И. Русская литература и фольклор первой половины XIX века. M., 1982; Лупанова И. П. Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины XIX века. Петрозаводск, 1959; Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. M., 1978).

Польга — польза, льгота, облегчение (обл.).

Цивин Т. В. Мифологическое программирование повседневной жизни // Этнические стереотипы поведения. М., 1985. С. 173-

Для лечения этой болезни с ребенком идут к верее и говорят: «Верея, вереюшка, тебе стоять, не гнить, здоровой быть, а моему младенцу не вопить, не реветь. Возьми с него щекотун и ревун и дай ему сопь и угомон». Выходить нужно шесть зорь, утром и вечером. Если это не подействует, то нужно двенадцать зорь носить младенца в овин и, наклонив ребенка к окну, говорить: «Батюшка овин, возьми с моего младенца щекотун и ревун, а ему дай сон и угомон». Еще берут веник и бьют его на пороге тупым косарем и говорят: «Парю вопун, припариваю щекотун, денной, полуденный, нощной и полуночный, минутный, полуминутный, часовой, получасовой. Поди, вопунщеко-тун, на пень, на болото, ломай пенья да колоды, а моего младенца не трогай. Аминь». Это нужно проговорить три раза и веник выбросить за дверь.

Снаряд, наподобие смычка от скрипки, которым бьют шерсть.