Елена Панова - Крылья Кхарту

Все оно, конечно, к лучшему. Изменился круг общения. Они отпустили меня из своей жизни, я — их, и жизнь моя началась как бы с нуля. И я всё более утверждалась, что те потрясения, с которыми я столкнулась в этой реальности, на самом деле оказались отголосками тех давно прожитых жизней. Давно в Агни-Йоге я прочитала, что не следует часто заглядывать в колодец прошлых жизней, в нем легко можно завязнуть. Это для неопытного сталкера так и есть. Прожитое событие в прошлом гораздо интересней и масштабней моей здешней серой мышиной жизни. Даже страшные катастрофы, жизненные и пространственные, дают такое большое наслаждение, что невозможно это забыть. И хочется возвращаться туда вновь и вновь. По сравнению с ними удачи в этой жизни подобны засохшим цветам, потерявшим и запах, и вид. Спонтанно, можно сказать, по принуждению открывая двери в прошлое, я не знала, что тут жизнь изменится непредсказуемо. Скажи мне кто тогда, что все мои установки и ценности канут, я все равно пошла бы на это. Понять себя как существо — единственная цель.

Прыгать в прошлое — это как смотреть кино, полное страстей, с полным эффектом присутствия и практически безопасное для здоровья. На первый взгляд, казалось, что совершенно безопасное и для жизни. Как тонкий наркотик, оно затягивает в глубину прошлого, переводя человека из жизни в сон. Да, это сродни сновидению, только оно уводит вас не на планы настоящего времени, а толкает в небытие. Небытие — то, чего уже нет в настоящем, но то, которое продолжается где-то в вечности, отражаясь бесконечными повторениями в каждом уголке бескрайней Вселенной. Как круги по воде, волны жизней докатываются до другого берега совсем незаметными проявлениями. Но стоит настроиться на эту волну, и она вновь оживает, наделенная вашей свежей энергией. Они оживают и принимают устойчивые очертания, и вот вы начинаете вспоминать и узнавать тех, кто рядом с вами уже не один десяток жизней подряд. Из тонких бессознательных влияний эти волны преобразуются в весьма внушительную силу, становясь более навязчивыми и реальными.

Многие люди страдают в больничках от натиска этих волн, не в состоянии понять, что же на них обрушилось. Реальность плывет и меняется, они не понимают, кто они сейчас и где находятся, потерявшиеся среди своих бесчисленных воплощений. Ум поддерживает устойчивую настройку на эту человеческую реальность, и для многих потерять ее становится смертельно опасно. Они просто не просыпаются утром. Родственникам остается только закопать оставленное на распад тело. Физическое тело не может поддерживать свою целостную организацию без Духа, оплодотворенного Душой. Где блудит потом этот Дух, в каких измерениях нашего бесконечного мироздания? Этот вопрос для оставшихся здесь родных и близких остается безответным навсегда. Только при встрече где-нибудь в последующем воплощении с бывшим другом у вас появляется шанс поговорить об этом, но и то не всегда, память его может быть утеряна. Не всегда мы помним и не всегда хотим помнить. В одной-то этой жизни часто слышишь: «Забудь обо мне и никогда больше не вспоминай! Я не хочу тебя видеть и знать!» И судьба выполняет этот заказ.

Реальность — она всегда подтверждает себя! Живое и настоящее выныривает из небытия и заявляет о себе. Как бы в веках ни искажали историю, находятся личности, которые одержимы идеей докопаться до истины. Или хотя бы приблизиться к ней. Совершенно случайно встречаю человека, который независимо от моих исследований вспомнил Великий Исход с Кседота (Марса). Не просто, конечно, он вот так взял и вспомнил. Ему потребовались годы работы со своим сознанием, привычками, эгоизмом. и многое, многое другое. И самое интересное, что наши воспоминания похожи в основе своей.

Не хочется мне это вспоминать, ох как не хочется и по-человечески, и душой своей. Великое это было поражение и цена за это огромная. Поражение моей самости в своей сути. Мы до самого последнего момента пытались восстановить атмосферу на Марсе, залатывая дыры в пространстве. Но усилия были тщетны, хотя знаний и дерзости нам было не занимать. Остались в основном инженеры, конструкторы пространства и генетики. Однако наши знания перед беспощадным временем оказались ничем.

Уходили мы, оставляя уже почти пустую планету. Лишь некоторые решили остаться и умереть на ней. Это был их выбор — остаться навсегда на любимом Марсе. Гордость, что продержались на безжизненной планете так долго, переполняла нас. Чувство всемогущества исходило из сердца. Меняя русла рек, прорывая многочисленные каналы и управляя бурями, мы чувствовали себя богами. Не получилось восстановить атмосферу, но ведь это не наша вина, это трусы и паникеры сбежали и бросили нашу планету умирать. Если б все остались, мы бы смогли спасти свою обитель и жизнь на ней в ее чистоте. Теперь и нам пришлось уходить.

Соседняя Гея выглядела довольно невинно из космоса. Но с ее орбиты непрерывно поступал сигнал предупреждения об опасности. Видимо, паникеры оставили свой маяк отпугивать всех, не посвященных в их планы. Сигнал содержал предупреждение о ловушке на этой планете. О том, что главный архивный корабль попал в поле притяжения планеты и не смог по неизвестным обстоятельствам выбраться оттуда. Нам было все равно в нашем безумном бахвальстве. Чтобы доказать свою правоту, мы почти единогласно решили спуститься на Гею и вызволить этих неумех и слюнтяев из этой якобы ловушки. Нас вел не разум, а фанатизм. Марс был для нас все! И оставлять его было преступлением. Духовная интеллигенция в нашей партии ликовала от счастья. Остаться на соседней с Марсом планете — что может быть лучше?! Продолжить служение ему с Геи. Тот же фанатизм. Та же слепая преданность и игнорирование ситуации, изменившейся необратимо. Зачем лететь так далеко, когда рядом есть пригодная для жизни планета.

Только потом мы поняли, что эта планета не была предназначена для нас. Еще на Марсе, имея птичьи тела, мы перестали летать. На Гее же было сложно просто передвигаться. Сила тяжести для наших неприспособленных для этого тел стала каждодневной пыткой. Сама гравитация могла стать бескровным орудием убийства. Достаточно было просто положить тяжелые камни на ноги приговоренного к смерти и затем лишь ждать, когда трубчатые кости начнут переламываться под весом земных камней.

Мы не нашли потомков экипажа архивного корабля, и даже следов их пребывания. Хотя сорок тысяч лет, разделявшие пропажу того корабля и наш исход с Марса, были небольшим сроком. Мы могли продлевать свою продолжительность жизни, и потомки того экипажа были вполне способны дожить до нашего прилета. Видимо, они решили оставить марсианские тела и ассимилироваться с человеческим видом.

Каждая новая ночь на Гее-Земле посвящалась служению и ритуальному прощанию с Марсом. В религиозном экстазе наша скорбь только увеличивалась. Все мысли направлялись одному — служению родной планете и мечтам о ее возрождении. Однако никакая страсть и помпезность обрядов не могла вернуть утерянную планету. Убраться с Земли тоже не удалось, и скорбь от потери Марса омрачилась поражением перед силой Земли. Ей нужна была новая кровь для подъема своей цивилизации. Предыдущая раса ушла под воду из-за своих беззаконий. За колдовство их лишили разума, и планета погрузилась в невежество, сравнимое с адом. Атланты осквернили звание человека и были вынуждены оставить свой приют на Земле. Осталась лишь небольшая популяция, разбросанная по всем уголкам Земли и наделенная огромными обезьяноподобными телами. Они сумели сохранить некоторые свои сиддхи, но возродить свой род им уже было не суждено. Люди стали постепенно вытеснять их с удобных для жизни территорий. Они вынуждены были уходить все дальше и дальше от мест обитания растущего человечества. Боги лишили их плодовитости, поэтому любая стычка с людьми приносила им невосполнимые потери. Несмотря на остаточные телепатические способности и возможность влиять на волю отдельного человека, им трудно было взять под контроль большую группу людей. Возможно, последние потомки этих деградировавших атлантов сумели дожить до наших дней. Возможно, их люди называют йети.

Нашим предназначением, по замыслу Духа планеты, стало быстрое возрождение следующего поколения сынов Геи и подъем их цивилизации на новую высоту. Но мы были замкнуты в своей фанатичной преданности Марсу и не хотели ассимилироваться с людьми. Тогда нас постигло вырождение. Наши женщины стали меньше нести яиц. Новые птенцы рождались все меньшего роста, их интеллект становился слабее. Когда численность нашей расы сократилась до критической, всем стало понятно, что остался только один выход — войти в тела человеческие и развивать цивилизацию в человеческом виде. Однако наше пренебрежение к людским телам быстро сменилось приятным удивлением. Производство потомства у людей, то бишь секс, намного превосходило своей чувственностью наши прежние ощущения. Находиться в человеческом облике было довольно приятно. Сила человеческого тела, его выносливость и приспособленность к условиям Земли открывали новые перспективы. После тысячелетий нахождения в мучительном состоянии борьбы марсианской птицы с гравитацией тяжелой планеты наконец-то наступило отдохновение. В итоге мы вышли из своих скальных убежищ и дали знание людям, отдали свой хлеб им. Так в Египет вошел первый Фараон (тот, кто не кланяясь смотрит вперед).