Альберто Виллолдо - Шаман, мудрец, целитель

Я никогда не принимал ее презрительное отношение как что-то личное. Она была сурова со всеми своими учениками и колотила их клюкой, когда те допускали слишком уж нелепые ошибки. Добиться от нее пусть даже мимолетной улыбки означало заслужить высшую похвалу. Она возглавляла несколько знахарских обществ, а по рангу и положению находилась ничуть не ниже дона Антонио. Кроме того, она умела менять свой облик. Хотя большинство шаманов умеют путешествовать во сне в духовном облике орла или ягуара, Лаура могла делать это наяву, средь бела дня. Она была способна сливаться с кондором и летать этой гигантской птицей куда душе угодно, ныряя в ущелья либо воспаряя на несколько километров ввысь.

Одним из ее учеников был невысокий и толстенький парень по имени Мариано. Он обладал чудесным чувством юмора и ловко собирал лекарственные травы, но умудрялся совершать глупые ошибки почти во всем. Однажды, когда мы были у подножия Аусангате, он бросил ей вызов: «Как можно убедиться, что ты действительно перенеслась в тело кондора, что это не игра воображения?» В тот момент я был метрах в трех от них, у нашей с доном Антонио палатки. После слов Мариано атмосфера словно наполнилась электричеством, а на лице Антонио мелькнула хитрая усмешка. Никому из нас и в голову бы не пришло усомниться в способностях старой шаманки, и потому все мы напряженно ждали ее реакции.

— Разве между воображением и действительностью есть какая-то разница? — вкрадчивым голосом откликнулась она. Мы разочарованно переглянулись.

Близились сумерки, и мы, полдесятка учеников, отправились за хворостом и таstо —высохшим пометом лам, который в горах используют как топливо для костра.

Полчаса спустя все вернулись в лагерь — все, кроме Мариано. Среди учеников доньи Лауры было только двое мужчин, и остальные в шутку называли их за глаза женскими именами.

— Где же наша Мариана? — поинтересовалась одна ученица.

— Похоже, бедняжка заблудилась, — фыркнула другая.

Я же сразу заметил, что Антонио беспокоится. В конце концов, стояла зима, а мы находились на второй по высоте вершине Южной Америки. В такой холод за полчаса можно и замерзнуть. Антонио жестом отправил меня и еще одного парня на поиски. Чуть отойдя от лагеря, мы увидели Мариано, который, пошатываясь, двигался к палаткам. Лицо его было в крови, он едва стоял на ногах. Я раскрыл аптечку, которую всегда держал на дне рюкзака как раз для таких случаев. Моему наставнику западные лекарства не нравились, но на этой высоте лекарственные травы не росли. Мы поднялись намного выше лесистой местности, и в окрестностях я вообще не замечал никаких растений — вокруг простиралась покрытая льдом пустыня, испещренная голыми камнями. Мы перенесли Мариано в свою палатку и обнаружили, что на спине его куртка исполосована разрезами, а белая набивка покраснела от крови. Что-то —по-видимому, звериные когти — насквозь прорвало его одежду и оставило на теле три глубокие отметины. Мы просили Мариано рассказать, что случилось, но он только тряс головой и твердил, что свалился в яму и ободрал лицо о лед. Вечером мы услышали, как он просит прощения у доньи Лауры. Судя по всему, огромный кондор обрушился на него с неба и попытался унести к облакам. Кондоры, случалось, уносили взрослых овец, поднимались с ними на сотню метров и бросали животных на скалы.

С годами мы с доньей Лаурой стали друзьями. Однажды она рассказала мне тайну изменения облика: для этого нужно понять, что ты ничем не отличаешься от всего остального во Вселенной, что ты не лучше и не хуже. Как только начинаешь каждой клеточкой своего тела сознавать, что ты такой же, как все, — и значишь не больше, чем насекомое, не меньше, чем Солнце, — у тебя появляется способность принимать любой облик, хоть кондора, хоть дерева. Можно даже стать невидимым.

Донья Лаура объяснила, что шаманы овладевали искусством невидимости, чтобы не привлекать к себе внимания. Антонио тоже умеет это делать. Он невидим для Католической Церкви. Никто не знает, кто он на самом деле, и это позволяет ему менять окружающий мир.

— Можно добиться всего, чего захочешь, — сказала она мне однажды, — пусть даже все заслуги припишет себе кто-то другой.

Эдуардо Калдерон был рыбаком. Он жил в северной части перуанского побережья, неподалеку от знаменитых лагун Шимбе. У Эдуардо, потомка индейцев моче — великой цивилизации, процветавшей тысячелетия назад, — от природы был дар видения светящейся сущности всего живого. За долгие годы обучения он развил этот талант. Одного взгляда на человека хватало Эдуардо, чтобы рассказать историю его жизни — и то, что известно всем, и те интимные подробности, которые каждый из нас скрывает от посторонних. Как целитель, дон Эдуардо был известен по всему Перу. К нему обращались за помощью даже члены правительства.

Антонио не раз повторял, что мне стоило бы познакомиться с доном Эдуардо.

Шаманы с побережья славились своим умением заглядывать в мир Духа. В Андах это искусство было почти утеряно. Хотя тут тоже были прирожденные видящие, приемы развития этой способности уже позабыли. Большинство знахарей полагалось на довольно неточное гадание по листьям коки. Предложения Антонио не вызывали у меня особого интереса. Мне с головой хватало обучения у него, к тому же я тратил немало времени на изучение амазонских Обрядов Смерти и посмертных путешествий. А потом Антонио пропал.

Я прилетел в Перу в надежде провести вместе с ним три месяца в высокогорье. В университете сказали, что он взял годичный отпуск, но никто не знал, куда он отправился и когда именно вернется. В районе Амазонки царил сезон дождей, препятствующий любым перемещениям. Я неохотно упаковал чемоданы и поехал к дону Эдуардо. Через день после моего приезда он должен был проводить обряд исцеления. Ночью на пляже собралось двадцать-тридцать больных и их родственников. Эдуардо явился в сопровождении двух помощников. Примерно через час мне очень захотелось выпрямить ноги, и я вытянулся прямо на песке.

Вернувшись к собравшимся, я отметил, что один из помощников Эдуардо исчез. Этот человек внезапно занемог, и его уложили, укутав одеялом. Эдуардо жестом пригласил меня подойти и занять место своего помощника.

Присев рядом с доном Эдуардо, я тут же ощутил, что попал в какой-то иной, более ясный и прозрачный мир. Возникло такое впечатление, будто включили прожекторы и все вокруг стало намного отчетливее. По сравнению с этим бледнели даже светящиеся формы, которые я видел в Андах с доном Антонио. Стоило мне отодвинуться метра на полтора, как окружающий мир вновь погрузился в ночную тьму. Светящееся Энергетическое Поле дона Эдуардо делало мое видение удивительно ясным. Затем он обернулся ко мне и сказал, что у меня есть дар, но его нужно развивать, необходимо учиться видеть все ясно и точно.

Той ночью я впервые увидел непрошеную сущность в Светящемся Энергетическом Поле одной женщины. Паразит высасывал из нее жизненные соки. Она пожаловалась Эдуардо на то, что постоянно подавлена и обеспокоена. Целитель поднялся и, вынув из своего жертвенника меч и кристалл, приступил к извлечению назойливой сущности, причинявшей страдания той женщине.

— Нам нужно избавиться от этого, — произнес он, повернувшись ко мне. — Это ее брат, погибший в аварии несколько месяцев назад. Он еще не понял, что умер, и пришел к сестре за помощью.

Он принялся за исцеление покойного брата, пытаясь помочь тому проснуться и завершить свое путешествие в мир Духа. — Священник провел бы изгнание бесов и просто вышвырнул бы эту несчастную душу во тьму, — заметил дон Эдуардо.

Той ночью мои глаза открылись: я увидел мир, существование которого прежде отказывался признавать. До того я простодушно считал, что мир Духа населяют только ангелы и светящиеся сущности. Мне совершенно не хотелось верить в то, что физические и душевные недуги могут быть вызваны паразитирующими сущностями. Я не хотел затрагивать «изнанку жизни» мира Духа, но, с другой стороны, стремился научиться видеть, а дон Эдуардо был очень опытным видящим. Увиденное показало мне, что человек не становится святым лишь потому, что он умер. По ту сторону живет не меньше неприятных людей, чем здесь, в нашем мире. Эдуардо показал мне обряды перехода, которые пробуждают в человеке способность видеть незримый мир. Это были обряды kаwаk — те самые фрагменты головоломки, которые мы с Антонио так долго искали.

Я убедился в том, что зелье Сан Педро не приносит мне ничего, кроме тошноты.

Вязкая жидкость напоминала слизь, и я давился от отвращения, пытаясь ее проглотить. Вкус был соответствующий... Я пробовал его несколько раз, но в этом вареве явно нет ингредиентов, которые могли бы вызвать видения у меня и других участников обряда. Я убежден, что изменения сознания вызваны в действительности пением дона Эдуардо. Кроме того, есть энергия, которая, по его словам, возникает в месте проведения обряда, когда он призывает духов змеи, ягуара, колибри и кондора. Я не уверен, что все это не какая-то утонченная разновидность гипноза — возможно, Эдуардо просто играет с нами, а его пациенты выздоравливают только благодаря своей вере в его могущество.