Юри Каптен - Тайное учение Пятого Евангелия (от св. апостола Фомы).

Таким образом, мы видим, что здесь Пятое Евангелие не только не противоречит, но и продолжает традиции Библии канонической, и в дальнейшем мы найдем еще немало тому доказательств.

Этот стих Пятого Евангелия — о необходимости самопознавания — полностью совпадает с учением ныне живущего в Индии Божественного воплощения (я говорю о Сатья-Саи), а также с учением великого йогина Шри Рамана Махарши. Ключевые тезисы здесь идентичны: познание себя означает практическое познание и реализацию качеств своего высшего-«Я», а поскольку высшее-«Я» человека и есть Божественная Искра, качественно (хотя и не количественно) равная Господу, то познание своего высшего-«Я» внутренним интимным образом связано с познанием и означает познание Верховного Господа. Все довольно просто, если разобраться…

Близкие положения можно найти и в Бхагавад-Гите:

«От чувственного восприятия, о сын Кунти, возникают ощущения жары и холода, счастья и несчастья. Они приходят и уходят, ибо непостоянны. Терпи их, о потомок Бхараты. О лучший из людей, тот человек, который безучастен к этому, кто неизменен в счастье и горе, терпелив, — достоин бессмертия» (2:14–15).

«Преданный Богу человек, отказавшись от плодов действий, обретает совершенный мир; но кто не предан Богу и с вожделением стремится к плодам своей работы, тот попадает в рабство» (5:12).

«Тот, чей ум не привязан к внешним чувственным удовольствиям, обретает счастье в себе.» (5:21).

Таким же образом, и в терминах Йога-сутры Патанждали, пока человек не испытал состояния Кайвальи («независимой самодостаточности»), у него всегда будут какие-то проблемы!

Иисус сказал: Старый человек в его дни не замедлит спросить малого ребенка семи дней о месте жизни, и он будет жить. Ибо много первых будут последними, и они станут одним.

Этот стих всегда будет выглядеть как настоящая головоломка не только для официальных церковных богословов, но и для подавляющего большинства философов. И лишь сплав религии, теософии и оккультизма позволяет с большей вероятностью истолковать смысл этого стиха. Забегая чуть вперед, скажу, что он имеет целый спектр различных значений и отчасти самостоятельных образов, объединив их в виде одной неясной для непосвященного модели.

Сначала я должен рассказать две небольших истории.

Когда мне было примерно 3,5 года, меня взяли на похороны моей бабушки по отцовской линии, и я должен был присутствовать на этих похоронах. Не буду описывать все неприятные ощущения, пережитые мною в тот день на старом кладбище. Однако, вскоре после этого, я спросил другую бабушку, умрет ли она. Та ответила утвердительно, Тогда я спросил о маме, об отце, о дедушке и других близких родственниках, и получил ответ, что все люди умирают. Это мне вовсе не понравилось… Тогда я спросил, умру ли я сам, и бабушка сказала, что когда-нибудь и я умру. Это заставило меня задуматься, действительно ли я умру. Когда я думал о себе, что ощущал или видел самого себя как некий яркий поток светящегося света. Но это было не столько экстрасенсорное видение, сколько внутреннее ощущение самого себя, которое никак нельзя выразить в словах. Я одновременно и видел себя, и ощущал самого себя в виде пушистого пучка светящихся волокон, которые скорее напоминали струящийся откуда-то сверху и одновременно уходящих в никуда световой поток или золотисто-беловатый яркий туман. Я спросил сам себя: могу ли я умереть, и понял всю абсурдность этого утверждения.

— Нет, — сказал я тогда бабушке. — Я никак не могу умереть. Да и вообще, как я может умереть!

Она в ответ лишь посмеялась, сказав, что я еще глупый, и тогда я побежал к дедушке с этими же самыми вопросами. Но дедушка тоже сказал, что все люди умирают, и что я тоже когда-нибудь умру. Я снова не поверил, и побежал тогда к маме, спросить ее, могу ли я умереть. Она сказала примерно тоже же самое, что мне поведали бабушка и дедушка.

И в тот день я понял, что взрослые — удивительно глупые люди, потому что я никак не может умереть.

Эту историю из своего раннего детства мне удалось восстановить благодаря специальной магической практике перепросмотра, известной по книгам Кастанеды. Я привел эту историю здесь вовсе не для того, чтобы показать свою огромную духовную одаренность или какую-то гениальную духовную исключительность. Просто она очень хорошо согласуется со второй историей, которая стала известна мне во время пребывания в индийском ашраме Шри Сатья-Саи-Бабы. Эта история — подлинная, и хотя я не помню некоторых ее деталей, эти последние не очень важны.

Как-то раз Шри Сатья-Саи пригласил к себе на интервью одну смешанную группу и стал спрашивать с каким-то преувеличенно демонстративным видом, откуда кто приехал.

— Мы из Италии, — сказали одни иностранцы.

— А мы из Англии, — сообщили другие…

Но все втайне недоумевали, как это может воплощенный Господь итак не знать заранее, кто откуда приехал.

И лишь одна маленькая девочка на вопрос, откуда она приехала, сказала:

— От Тебя, Сатья-Саи!

— Правильно, — похвалил ее Сатья-Саи. — Она одна правильно ответила!

Я привел эти две истории, чтобы показать, как маленькие дети часто воспринимают себя духовными, а не плотскими существами, и что они нередко помнят те сверкающие миры, откуда они вновь вернулись на землю в процессе Закона Перевоплощения (Колеса Сансары). Поэтому «старый человек» — в телесном смысле слова «старый» — поступит мудро, если, даже ничего не зная о Перевоплощениях, спросит очень маленького ребенка о том, откуда он появился. Ясно ведь, что слова «о месте жизни» относятся не к географической точке местопребывания! Наше настоящее место подлинной духовной жизни — это Царствие Небесное.

«Место жизни» — это место пребывания Монады, или Искры Божьей, т. е. нашего истинного высшего-«Я», тогда как душевные и телесные оболочки являются лишь вторичным ее следствием, обусловленным временным несовершенным развитием Монады, недостаточным уровнем ее самоосознания.

Христианство, другие мировые религии, все теософско-эзотерические школы — все они утверждают, что истинным «местом жизни» человека является Мир Бога: оттуда он низошел на землю и именно туда он должен возвратиться в процессе своей духовной эволюции. Именно возвращение в Царствие Небесное является целью всех мировых религий, прекращение беспробудного Колеса земных перевоплощений!

В переносном смысле «старый человек» означает человека, достигшего духовной зрелости, хотя бы такого уровня, чтобы он задумался и спросил серьезно: откуда я пришел? откуда взялась душа моя? куда я иду? что будет со мною после смерти? И, таким образом, в этом стихе Пятого Евангелия мы можем увидеть практическое указание о критериях духовной зрелости человека, о тех отправных моментах, необходимых для сознательной, а не бессознательной духовной эволюции.

Фраза «и он будет жить», в одном из своих значений, означает подлинную духовную жизнь, ту самую истинную жизнь Духа, сознающего Себя, в противоположность слепой поглощенности материалистическими интересами. И этот аспект — о жизни истинной — многократно подчеркивался Иисусом, как это равным образом видно из канонического Четвероевангелия и апокрифических источников.

В другом ракурсе фраза «и он будет жить» означает одновременно и вхождение в Царствие Небесное, и победу над материальным рабством, и конец необходимости рождаться на Земле.

Возвращаясь к тексту Евангелия, далее, возникают правомерные вопросы, почему говорится о ребенке именно «семи дней»? при чем здесь фраза, что «первые станут последними»? Например, в канонических Евангелиях упоминания о том, что «первые станут последними» (Мф 19:30; Мф 20:16; Лк 13:30) ассоциируются с другим жизненными аспектами.

Сама фраза о том, что первые становятся последними, причем как в канонических, так и в апокрифических Евангелиях означает одновременно три аспекта:

— «первые» за земле, в материалистической жизни, часто оказываются «последними» в духовном аспекте, в достигнутых ими уровнях духовности;

— «первые» в развитии какого-то одного уровня или слоя ауры могут быть «последними» на других уровнях (например, поэты с их сильно развитым Астральным телом, с гипертро-фированной эмоциональной жизнью нередко оказываются «последними» на уровне Ментального плана, и нередко придание ими огромной значимости своим ощущениям оказывается вредным для других);

— вне зависимости от земной материальной жизни скорости монадической эволюции различны, так что «первые» в одном историческом периоде или на одном витке космической спирали могут затем оказаться «последними» на другом уровне разреженности (или тонкости) невидимых обычному зрению тонкоматериальных планетарных оболочек;