Николай Норд - Азбука мага

– В смысле? – насторожился я.

– Сейчас все расскажу, вот только прикурю.

В ее руках, с длинными, как ноги кузнечика, ногтями, появилась тоненькая сигаретка. Сделав пару затяжек, она начала свой рассказ.

– Ты знаешь, почему я не хотела этого ребенка? Моя Иринка дружила с одним парнем, сокурсником по институту. Семеном его звали, Семой. Ну вот, надружилась она с ним до беременности. Так-то тут ничего особенного не было, там все честно было, потому как они после этого сразу заявление в ЗАГС подали. Да и мне Сема тоже люб был – воспитанный мальчик, из семьи интеллигентной, с мозгами. Только тут случилась беда, погиб он в аварии. Было это на втором месяце беременности дочери. Сильно она горевала, но что делать? – все в руках Божьих, значит, не судьба! Ну, а потом, спустя пару недель, когда Ирочка немного в себя пришла, я ей посоветовала аборт сделать. Думала, к чему ей теперь этот ребенок? Отца нет, девочка на первом курсе института учится – и учеба прахом пойдет, да и сама кому с довеском нужна потом будет? Но Иришка и слышать про аборт ничего не хотела.

Наталья попросила разрешения попить газировки из стоящей у меня на столе бутылки «Ессентуков» и, выпив полстакана, продолжила:

– Ладно, думаю, пусть немного развеется, отойдет, подумает – время еще есть. Но вот еще две недели прошло, потом еще какое-то время, и сроки поджимают уже, а она все не думала об аборте. А потом и совсем уже поздно стало. И тогда я решила вызвать искусственные роды, когда плоду месяцев семь исполнится, все равно шансов остаться в живых у него мало будет. Конечно, дочь против была, сила ее сопротивления этому оказалась столь велика, что никакие мои чары, никакая оморочь не помогали сломить ее волю. Вот после этого я и обратилась к тебе – у тебя сила большая. Что касается вчерашнего дня…

Наталья погрузила взгляд куда-то внутрь себя, и расширившиеся ее зрачки наполнились печальной чернотой.

– Я вчера все приготовила, как надо. Постель приготовила для Иринки, клеенку под простынь положила, в ванну горячей воды налила, чаю ей дала выпить с дурманом. Она выпила, впала в столбняк, я ее раздела, на кровать положила. А сама все на часы поглядываю – время уж потихоньку подходит. Вот уже без пяти одиннадцать. Я в ожидании напряглась.

Вот одиннадцать наступило, вот пять минут двенадцатого, вот семь… Время, как клей, тянулось, такое же липкое и тягучее. А я все на Иринку смотрю, а та ничего – спит себе как сурок. Но вот вдруг дернулась, застонала, изогнулась дугой и тужиться стала, глаза открыла, нагой себя увидела, не понимает ничегошеньки – в голове-то дурман так и оставался. Заорала истошно, судорогами пошла вся. Ну, а я, конечно, обрадовалась, приготовилась ей помочь.

В этот момент вдруг лампочка в абажуре разорвалась, темнота кромешная наступила. И вот в этой-то темени вижу я, как серебряное облачко, размером с мячик теннисный, от ее живота отделилось и метнулось в сторону, исчезло за стеной. И это было вовсе не видение, ты же знаешь, у меня астральное зрение хорошо развито, я все в реале видела! Я оцепенела, поняла, что что-то здесь идет не так, и решила прекратить все это. В потемках я метнулась к стене, где у нас висел большой медный крест, сорвала его и положила на живот доченьки моей. Уж как она стонала, как ее корежило! А потом вокруг нее защитный кокон поставила, чтобы оградить от твоего действа, на колени упала, руки к небу воздела, Господа молить стала о помощи.

Тут Иринка утихла, и в этот же момент над ней появился, весь как бы сотканный из тумана, крылатый ребенок с безволосой головкой и взрослым личиком, очень похожий на Семена, только почему-то с носом огромным, как клюв орлиный. И вот этот ребеночек скукожился опять до размеров теннисного мячика и Иринке в живот вошел. Она и затихла после этого, заснула мертвецким сном. А наутро Иринка встала, как ни в чем ни бывало, ничего не помнила. А я Господа нашего возблагодарила – избавил меня от греха. Я подумала, пусть живет малыш, наверное, это душа Семы вселилась в него, не хочет он расставаться с Иринкой моей, и будет теперь с ней опять вместе, хоть не мужем, так сыном, – закончила свой рассказ Наталья и посмотрела на меня полным раскаяния взглядом.

Я же, в свою очередь, рассказал ей все, что произошло у меня дома.

– Ну и слава Богу, что все так вышло! – резюмировала Наталья, и мы на этом расстались.

В тот же день в храм Александра Невского ходил каяться и я и пожертвовал храму десять тысяч рублей – это соответствовало тогда примерно полугодовой среднестатистической заработной плате в России.

Слава Богу – Он не позволил мне взять грех на душу!»

С моей стороны, конечно, ввязываться в эту историю было необдуманным поступком. Сейчас я утешаю себя тем, что, с точки зрения морали, я был всего лишь орудием твердых решений другого человека. Не я, так врачи бы сделали это. А разве судят нож, которым один человек убивает другого? Нож – это орудие, и таким же орудием в устремлениях Натальи оказался я. И все же червь сомнения иногда грызет меня до сих пор…

Таким образом, вызвать аборт не будет являться с вашей стороны грехом, если плоду меньше трех месяцев. После этого срока в него вселяется душа, и, делая аборт, вы совершаете убийство со всеми вытекающими для вашей собственной души и совести последствиями. Помните об этом!

На земле для преступников построены тюрьмы, на небесах для грешников Бог создал Ад. Существует ли Ад только в нашем сознании или он представляет отдельную параллельную реальность, факт остается фактом – он есть! И конечным финалом жизни каждого из нас будет переход из жизни земной в Царство мертвых, где нам предстоит либо благополучное пребывание в Раю, либо страдания в Аду. И что бы ни скрывалось за этими понятиями, суть от этого не меняется, в конце всех концов каждый получит по заслугам – зло должно быть наказано, а добродетель – вознаграждена.

Многие люди, перенесшие клиническую смерть и соприкоснувшиеся с Адом, благодарили докторов за то, что они вернули их к жизни. У них оставалось время одуматься и как-то изменить свою жизнь, дабы избежать зева Ада.

Так случилось и с одним моим посетителем Вадимом К. В конце девяностых годов, будучи авторитетом в воровской среде, он однажды, после бандитской разборки, попал на хирургический стол с двумя пулями – в кишках и в печени. Врачи несколько раз теряли его и опять возвращали к жизни. И в каждый очередной раз, приходя в себя, он умолял докторов спасти ему жизнь – его обуял ужас перед теми, кто приходил за ним из недр Ада.

Когда, прямиком из больницы, совершенно потерянный, Вадим приехал ко мне за советом, я попросил его описать пришедших за ним демонов. Вадим отказался.

– Мне страшно, Николай! Мне страшно даже просто вспомнить об этом, – говорил он, испуганно озираясь. – Я голову свою вместе с ушами на холодец отдам, лишь бы они меня больше не трогали! Как только мысленно я возвращаюсь в тот день, мне кажется, будто злобные твари снова окружают меня и волокут в свои пыточные, и меня охватывает паника на грани истерики. Если ты видел картины Босха, то там изображено примерно то же самое. Я думаю, Иероним не был параноиком, он просто обладал исключительно чувственной душой и был большим грешником, и ему показали его Ад.

– Его? – переспросил я, не поняв Вадима.

– Я думаю, каждый в себе носит свой портативный Ад, – ответил мой визави с тоскливой мутью в глазах. – И он по грехам человека.

Я долго потом думал над смыслом его слов и пришел к глубокому убеждению, что он был прав!

Вадима я встретил лет через семь на лесозаготовках в Сузунском районе Новосибирской области. Сам он жил здесь же неподалеку в деревне Бедришки, где купил себе дом. Интересный и статный мужчина, в жены он взял местную, убогую умом девушку, которая все же способна была вести натуральное хозяйство и родить ему здорового мальчика. Прежняя жена, некогда вице-мисс Кемерово, не захотела деревенской жизни, и Вадим оставил ей и своему несовершеннолетнему сыну коттедж и половину всех своих сбережений. Вторую половину денег он перевел на нужды Московского хосписа, а на остаток приобрел дом в деревне и начал свою жизнь сызнова – теперь уже честную перед собой и Богом.

И мне просто удивительно, как многие люди грешат, совершают преступления, живут взятками и обманом и совершенно не думают о своем неизбежном конце, который закончится вечным Адом…

В народе бесов, чертей и прочую нечисть называют по-разному – все зависит от расположения на карте страны, региона, области и даже более локализованной местности – вплоть до деревни. Наиболее известные ныне имена – это: нечистая сила, нечестивый, мара, шайтан, леший, икотка, дворовый, банник, кикимора, русалка, полевой, водяной, хозяин, домовой, анчутка беспятый, нелегкая, полтергейст и ряд других.