Дипак Чопра - Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни

Кэмпбелл был прирожденный рассказчик, облекавший легенды в благоуханный наряд романтики, словно в стародавние времена. Помнится, и я когда-то кутался в одежды из мифических идей, но они истлели и свалились с меня, словно старая кожа. Дело не в романтике. Для Кемпбелла мифология была живой, она пронизывала повседневную жизнь. Бизнесмен, дожидавшийся у перекрестка зеленого сигнала, был переодетым героем. Его жизнь в любую секунду могла обернуться поисками Грааля. Под слоем повседневных мелочей билась, рвалась на свет мечта.

И тут я увидел себя глазами Кемпбелла — думаю, в то время это произошло с миллионами других телезрителей. Это я стоял на перекрестке и ждал сигнала. Только никто мне не обещал, что загорится зеленый. Во времена моего детства мы были очень дружны с семейством Рао. У доктора Раджиндры Рао стоял первый частный рентгеновский аппарат в Джабалпуре. Главным образом его практика состояла в том, чтобы делать снимки легких и выявлять туберкулез, который в то время свирепствовал повсеместно. Кроме того, доктор Рао сотрудничал с отцом — его рентген подтверждал диагнозы, которые мастерски ставил мой отец. Его жена Маллика, тоже врач, была главным гинекологом в Джабалпуре. Клиника, где они принимали вдвоем, стяжала им в городе заслуженную славу. Дочку Рао Шобху в семье называли Амму — это южноиндийское словечко означает «малютка». Амму на два года младше Санджива. Мы считали ее своей сестренкой. На празднике Ракхибандхан принято, чтобы братья давали клятву защищать сестер, а сестры надевали им на запястья плетеные браслеты. Мы собрались вместе и провели этот обряд с Амму — и делаем это до сих пор, правда, с перерывами (у Амму есть и родной брат по имени Прасан, на два года старше). Сейчас она живет недалеко от Бостона — она пошла по стопам отца и стала рентгенологом.

Я был старшим и верховодил в компании — и дошел до того, что придумал каждому из нас военный чин, а сам назвался капитаном. Теперь, когда я вспоминаю те дни, то с нежностью и легким укором совести думаю о том, как преданно следовала за мной моя маленькая армия, с каким рвением слушала она мои приказы, точнее, прихоти и капризы. Мы всегда играли вместе, и озорница Амму даже согласилась войти в крикетную команду, которую мы с Сандживом организовали в нашем квартале, хотя кроме нее там были одни мальчишки.

У отца Амму было сокровище, которое приковывало к себе все взгляды: бордовая «шевроле-импала». Раньше машина принадлежала одному человеку, который разбогател на изготовлении и продаже биди — дешевых сигарет, которые сворачивают из листьев черного дерева и завязывают с одного конца веревочкой. Покупать биди могли себе позволить даже самые бедные рабочие, и на улицах постоянно пахло их дымом. Вредны они для здоровья чрезвычайно, но у Высших сил, похоже, есть своеобразное чувство юмора: один из самых почитаемых южноиндийских гуру Нисаградатта Махарадж владел в Бомбее лавочкой, где торговал биди, а на втором этаже давал консультации по духовной жизни. Благодаря биди прежний владелец «импалы» стал мультимиллионером — денег у него хватило, чтобы выписать себе из Америки эту огромную шикарную машину, но потом она ему надоела.

И вот однажды оба наши семейства, и Чопра, и Рао, в радостном волнении загрузились в «импалу» и покатили на свадьбу где-то далеко от Джабалпура. Нас и так было восемь человек, но мы потеснились и пустили еще верного слугу Рао, мастера на все руки, который готовил нам еду и, как мы рассчитывали, мог починить машину, если она сломается в дороге. Ехать нам предстояло в Дели, куда из Джабалпура 800 километров. Ради развлечения мы остановились в Панне, посмотреть знаменитые алмазные копи. Копи были словно рана в земле, выкопанная ступенями на манер открытой угольной шахты, а посередине стояли ярко-зеленые сточные воды.

Доктор Рао пустил за руль отца. Когда мы выехали за город, нам показалось, что нас преследует черная машина с неисправным глушителем, за которой вился густой дым. Мы свернули на шоссе, она поехала за нами. Местные бандиты, решил мой отец. Дакоиты. Наверное, они решили, что раз кто-то уезжает с алмазных копей на огромной американской машине, значит, у них полным-полно бриллиантов. В Индии, только-только добившейся независимости, было еще неспокойно. В некоторых регионах не в диковину были вспышки насилия на расовой и религиозной почве.

В результате столкновений между индусами и мусульманами, которые начались в 1947 году с мгновенного раскола между Индией и Пакистаном, вспыхнула массовая резня — и даже Махатма Ганди погиб от пули убийцы.

Отец попытался оторваться от черного «седана», но прошло несколько минут, и неприятные подозрения обернулись полномасштабной автомобильной погоней. Преследователи пытались столкнуть нас в кювет. Отец жал на газ, чтобы сохранить дистанцию, однако «седан» быстро нас догнал. Пристроился борт о борт — мы даже видели трех свирепых мужчин внутри. Но я не помню, чтобы мне было страшно. Честно говоря, мы с Сандживом пришли в восторг.

Два слова о бандитах и об их особом статусе в Индии. Похоже, любые попытки добиться там закона и порядка в повседневной жизни терпят неудачу. Отдашь, к примеру, в химчистку свою парадную рубашку, потому что там пятнышко на рукаве, а тебе возьмут и из лучших побуждений отрежут оба рукава (как много лет назад произошло с рубашкой одного моего приятеля-американца — то-то он разозлился!). Или вместо специального средства для химчистки возьмут керосин — и от запаха будет потом не избавиться. Поневоле учишься обматывать конверт скотчем, иначе на почте марки могут отклеить, а письмо попросту выкинуть. В третьеразрядной гостинице можно так и не дождаться, чтобы забрали грязные тарелки после обеда, а если учесть, что вся семья там спит в одной комнате и в одной постели, постояльцы сплошь и рядом решают спрятать грязную посуду в комод. И следующий постоялец обнаружит их, когда выдвинет ящик (такое произошло с другим нашим гостем), и удивится, конечно, но не слишком. Однако под тонким слоем хаоса, который бросается в глаза, скрывается тайный железный порядок, известный до мельчайших деталей.

Скрытый порядок, который правит Индией, — это единственный способ как-то регулировать жизнь. Невидимые границы есть повсюду. Хотя уже много десятков лет дискриминация на почве каст преследуется по закону, о кастах все помнят, хотя молчат. Имя и фамилия человека красноречиво говорят, где он родился, а иногда — еще и о том, какая у него дхарма, то есть семейное дело. На то, чтобы узнать, как зовут незнакомца, услышать его акцент и оценить, на каком диалекте он говорит и какой у него словарный запас, уйдет, возможно, всего минута, но за эту минуту он выдаст тебе свою концентрированную биографию, а заодно и полный набор предрассудков. Современный миропорядок свел людей, которые раньше ни за что не стали бы дышать одним воздухом. Они были вынуждены сидеть рядом в тесных купе в поездах — а ни в одной стране в поездах не бывает так тесно, как в Индии. Так что строгие старинные предписания — например, что брамин из касты жрецов должен вернуться домой и совершить омовение, если на его тропу легла тень неприкасаемого, — стали попросту невыполнимыми. Правда, таким ли уж жизнеспособным было при британском правлении правило, согласно которому человек, рожденный в высшей касте, после визита иностранца должен был выбросить всю еду в доме и устроить генеральную уборку?

Бандиты-дакоиты как никто воплощают бешеную пляску Индии между хаосом и порядком. Печально знаменитый бандит по имени Ман Сингх, действовавший с начала тридцатых до середины пятидесятых годов, далеко превзошел любого американского гангстера вроде Джона Диллинджера. За всю свою карьеру Диллинджер, как полагают, ограбил две дюжины банков и четыре полицейских участка, а убил при этом одного человека — полицейского. Ман Сингх совершил более 1100 вооруженных ограблений и убил 185 человек, не считая многочисленных похищений ради выкупа и перестрелок с полицией — в числе его жертв было 32 полисмена.

Сингх родился в долине реки Чамбал, в центральном штате Мадхья-Прадеш, на равнине, изрезанной извилистыми ущельями и поросшей кустарниковым редколесьем — лучше места, чтобы прятаться, и не найдешь. На родине Сингх пользовался огромным уважением — какую бы награду ни назначали за его голову, его так и не выдали. Он был поставщиком. Его банда состояла из близких и дальних родственников — более десятка братьев и племянников, — а когда Сингх выступал на публике, то, как ни поразительно при его преступной репутации, держался скромно и почтительно. В 1955 году его расстреляли солдаты-гуркхи, когда он сидел под баньяном с сыном, и на этом месте в его честь построили храм. Говорят, дакоиты до сих пор почитают этот храм как святыню и вымаливают себе там удачу, когда идут на очередное «дело».

Сложная история, столь же противоречивая, сколь и само общество, да и человеческая природа. В любой культуре те, кто живет вне закона, окружен ореолом романтики, однако где еще за пределами Индии у них есть собственный храм? Где еще знаменитая преступница Пхулан Деви могла бы сдаться полиции под приветственные крики 10 000 зевак — и положить при этом свое ружье к портрету Ганди? Между прочим, отсидев свой срок в тюрьме, «королева индийских бандитов» была избрана в парламент — но потом ее застрелили перед ее домом в Нью-Дели. Ей не было и сорока лет. Мой добрый друг режиссер Шекхар Капур получил в 1994 году всемирную известность благодаря фильму «Королева бандитов». Там была яркая сцена сексуального насилия над юной Пхулан Деви, которую один разъяренный критик назвал «индийским фокусом с воровкой» (по аналогии со знаменитым «индийским фокусом с веревкой»), однако благодаря этой сцене стало понятно, почему Пхулан Деви стала своего рода мученицей-феминисткой.