Тина Клыковская - 100 пророчеств о судьбе русского народа

Россия сильна именно тем, что народ ее не отделяет себя от своего государя. Не в том ли единственно заключается то священное значение, которое русский царь имеет для русского народа? Не в том ли душа и смысл всех проявлений народного чувства, обращенного к царскому престолу?

Все эти разнородные племена, все эти разнохарактерные области, лежащие по окраинам великого русского мира, составляют его живые части и чувствуют свое единство с ним в единстве государства, в единстве Верховной власти — в царе, в живом всеповершающем олицетворении этого единства. Россия сильна именно тем, что народ ее не отделяет себя от своего государя. Противоположность между нами и Западом в том состоит, что там все основано на договорных отношениях, а у нас — на вере.

Бытие России настолько тесно связано с существованием ее Верховной Власти, что является невозможным разделить их, не нарушив единства в этом гармоничном целом: такая чисто органическая связь государства с его Верховной Властью является весьма характерной чертой истории нашего отечества, резко отличающегося в этом отношении от других европейских государств.

Характерной особенностью души русского народа является религиозный отпечаток всего его миросозерцания. Эта черта подмечена в нашей жизни всеми внимательными ее наблюдателями, как русскими, так и иностранцами. Будучи земледельцем по преимуществу, русский народ поставлен самими условиями своего существования в такие отношения к природе, которые развивают его религиозную сознательность. Вечное присутствие днем и ночью широкого небесного свода, то звездного, то залитого солнцем, бесконечная равнина, то белеющая снегом, то покрытая зеленым ковром, жизнь среди постоянной смены умирающей и оживающей природы, чувство неизбежной зависимости от причин, лежащих за пределами человеческого предвидения и воли, традиции прошлого, свобода от поглощения многочисленными мелкими и пустыми впечатлениями городской жизни, глубокое сознание ничтожности нашего личного бытия на лоне грандиозной картины природы, всегда перед глазами, всегда близкой и всегда непонятной, — все это вместе наложило такую глубокую печать на душу народа-пахаря, которая роднит его скорее с кочевым обитателем киргизской степи, чем с промышленным населением Западной Европы.

Государь ограничен рамками Православной Церкви и ответственностью перед Богом. Этим, с одной стороны, опровергаются нелепые обвинения в «олимпийстве» Верховной Власти или в возможности ее столкновения с велениями религии и Христа; а с другой стороны, подчеркивается невозможность для самого Государя собственной волей изменить характер власти, освященной Православной Церковью: он не может вводить таких в ней, власти, изменений, которые бы шли наперекор верованиям народа.

Власть Государя связана у нас нравственными и религиозными воззрениями народа. Государь — это лучшая часть души всякого русского гражданина.

Конечная санкция и основа повиновения самодержавию, как первому и важнейшему институту государственной жизни, лежит в нравственной ценности его в качестве орудия и опоры нравственного роста общества: оно поддерживает этическую возможность жизни и улучшения условий существования народа. Верность царю и преданная служба самодержавию есть верность и преданная служба высшему нравственному идеалу общественной жизни. Это служба не двум господам, а служба единственному великому владыке: нравственному прогрессу страны.

Ничьи интересы не связаны так неразрывно с интересами всего народа, никто так недоступен подкупам, никто не имеет больше средств знать то, что нужно для управления государством, как Государь. Счастье народа — его счастье, горе страны — его горе. Его действия и распоряжения, при исключительном его положении, никаких других целей, кроме охраны народных интересов, иметь не могут. В благе страны, в счастье народа, в интересах государства и лежит разгадка того освящения автократического принципа всеобщим нравственным сознанием, о котором мы говорим здесь. Лояльность самодержавию есть лояльность высшим интересам своего народа. Но важно, чтобы эта лояльность была результатом рассудочности; важно, чтобы она жила в нашей груди как сознательный продукт рефлексии или как инстинкт бескорыстной и немудрствующей преданности «сеятеля и хранителя» русской земли.

В стране, созданной усилиями одного коренного населения, власть непременно приобретает национальный оттенок и управление руководится не общественным мнением присоединенных народов, а интересами и мнением основного населения. Этот национальный характер власти часто скрыт от наблюдателя, но он есть. Одни видят в ней нечто близкое и полезное, другие — нечто чуждое и вредное, насильственное. Одни охраняют государство, другие стараются разрушить его или, по крайне мере, изменить его устройство и характер к большей выгоде для себя и к ущербу коренного населения.

Исторические особенности нашей жизни, борющиеся интересы отдельных групп, племен и рас, ее населяющих, поглотили бы собою интересы России, если бы разум творцов ее не выработал из недр ее особого института, обязанного хранить «душу нации» и служить ей объединяющим знаменем. Этот институт и есть императорская власть русских вождей.

Монархическое начало лежит в основании всех великих явлений русской истории; оно есть корень, из которого выросла наша государственная жизнь, наше политическое значение в Европе. Это начало должно быть достойным образом раскрыто и объяснено в наших учебных заведениях. Для достижения такой цели нет надобности прибегать к утайкам и лжи. Дело науки и преподавания показать, что русское самодержавие мало отличается от тех форм, в которые монархическая идея облеклась в других странах. Между тем как развитие западных народов совершалось во многих отношениях не только независимо от монархического начала, но даже наперекор ему, у нас самодержавие положило свою печать на все важные явления русской жизни: мы приняли христианство от Владимира, государственное единство — от Иоанна, образование — от Петра, политическое значение в Европе — от его преемников.

Смело можно сказать, в нашем историческом прошлом не было ни одного великою события, не связанного прямо или косвенно с успехами самодержавия.

Русский народ всегда веровал, что совесть его царей всегда бодрствует, а сознание просвещено особым царственным воспитанием и учением. Кроме того, он знает, что у царя никаких личных или своекорыстных интересов нет. Вопрос может быть лишь в полной или неполной свободе царского решения, верном или неверном проявлении царской воли. Самодержавный государь есть живая личность, принадлежащая, согласно установленным формам наследования, к определенному роду, поставленному Божьим и народным соизволением во главе русского государства. Русский государь всегда сосредоточивает в себе всю полноту его прав. В лице государя всегда вся Россия. Она, раз приняв Христову веру по восточному учению, не может ему изменить, и он тоже. Она полновластна давать себе и отменять закон. Он это делает за нее. Она, как член остального человечества, объявляет и ведет войны, заключает мир, вступает в договоры, все эти функции принадлежат царю и никому, кроме него, как и распоряжения всеми ее силами и ее коллективным хозяйством. Из определения «Русский царь есть живое олицетворение России» вытекают все прерогативы и все ограничения царской власти, весь почет и все тяготы царского сана.

Самодержавие как тип государственного построения, при котором порядок в государстве устанавливается именем одного лица, при известном состоянии населения и исторических обстоятельствах является прямой необходимостью. Для жизни народа в массе нужны только действительные распоряжения, и если они хороши, то ему вовсе нет дела, каким путем они выработаны. В массе устанавливается просто политическое мышление, что монарх есть представитель всестороннего знания и полной, абсолютной справедливости (конечно, как народ понимает ее сам). Это могучая социальная государственная сила.

Лояльность и пиетет к Государю очень сильны в инстинктах народных масс. В развитом, интеллигентном человеке эти стихийные инстинкты должны быть сознательны и поэтому еще сильнее. Любить своего Государя — любить свою родную землю; не жалеть ничего для своего Государя — ничего не жалеть для своей Родины. Это цивизм русского гражданина. Политическое бытие России, единство и преуспеяние русской земли совпадают с судьбами царской власти; вместе они появились, окрепли бедствовали и спасались от бед. В самые трудные времена, когда приходилось чуть ли не сызнова начинать политическое существование, великорусский народ прежде всего принимался за восстановление царской власти, обеспечивал ее себе и делил с царём радости и горе. По представлениям великорусского народа царь — воплощение государства.