Ог Мандино - Величайший торговец в мире

Присев на коврик, он пододвинул к себе кедровый сундучок и начал распутывать перетягивающие его кожаные ремни. Крышка сундука легко открылась, и Хафид взял в руки кожаные свитки. Необыкновенное тепло шло от них, и на какое-то мгновение Хафиду показалось, что они живые. Он испугался и выпустил свитки из рук. Поднявшись, юноша подошел к зарешеченному окну и посмотрел на улицу. И хотя постоялый двор, в котором остановился Хафид, находился на почтительном расстоянии от базара, юноша явственно слышал разноголосый и разноязыкий шум торговцев и покупателей. Им снова овладели страх и сомнения. Хафид в глубине души уже начал немного жалеть, что так жадно стремился стать на путь торговли. Не переоценил ли он свои силы? В конце концов печальные мысли настолько одолели его, что Хафид, не в силах больше сдерживаться, прижался к стене и громко закричал:

— Какой же я дурак! Я возомнил себя торговцем. Да разве может им стать простой погонщик верблюдов, у меня нет ничего — ни опыта, ни смелости. Я боюсь даже проезжать мимо торговых рядов. Сегодня мои глаза видели сотни торговцев, каждый из которых легко побьет меня в умении продавать. Как мне только пришло в голову, что я могу сравниться с ними! Да, да, у меня есть смелость, энтузиазм и настойчивость, но этими же качествами, только в значительно большей степени, обладают все торговцы Дамаска! Нет, мне не выжить в этой неравной борьбе с ними. Только глупец или человек слишком самоуверенный может думать, что ему удастся найти здесь свое место. Патрос, мой дорогой Патрос, похоже, я снова не оправдал твоих надежд.

Хафид бросился на ковер и зарыдал, но постепенно рыдания его стихли и юноша заснул.

Когда он проснулся, было уже утро. Еще не открыв глаза, Хафид услышал чириканье. Приподнявшись, он оглядел комнату и не поверил своим глазам — в открытое окно влетела ласточка и пела, сидя на откинутой крышке кедрового сундучка, в котором лежали свитки. Хафид подбежал к окну — на росшей неподалеку раскидистой сикоморе сидели тысячи ласточек и веселым пением приветствовали наступающий день. Улыбаясь, Хафид смотрел на них. Вот одна из птичек вспорхнула с дерева и подлетела к окну, но, испугавшись Хафида, стремительно унеслась прочь. Юноша повернулся и снова посмотрел на ящичек. Пернатая гостья сидела все там же, склонив маленькую головку.

Хафид медленно подошел к ящичку и потянул руку. Птичка смело прыгнула ему на ладонь.

— Смотри-ка! Тысячи птиц сидят на дереве и даже боятся подлететь к окну, и только одна осмелилась залететь ко мне в комнату.

Птичка больно клюнула ладонь Хафида. Юноша подошел к столу, на котором лежал его узелок с хлебом и сыром. Развязав узелок, он отломил по кусочку того и другого. Птичка смело прыгнула на стол и начала клевать.

Задумавшись, Хафид снова подошел к окну и потрогал решетку. Ячейки ее были так малы, что юноша удивился — как ласточка вообще смогла залететь к нему в комнату? Внезапно он словно услышал тихий голос Патроса.

— Если ты тверд в своем стремлении, то никакое препятствие не остановит тебя.

Хафид повернулся, подошел к завещанному сундучку и вытащил оттуда свитки. Один из них был более потерт, чем остальные. Хафид развернул его. А остальные вернул на место. Присев, он начал читать, и в ту же секунду от его страха не осталось и следа. Когда Хафид оторвался и посмотрел на стол, ласточки уже не было. Только разбросанные по столу крошки хлеба и сыра свидетельствовали о странном визите маленькой смелой птички. Хафид перевел взгляд на свиток, заново перечитал первую строчку: “Свиток первый” и вновь принялся читать текст…

Сегодня я начинаю новую жизнь.

Сегодня я срываю с себя прежнюю кожу, израненную и изрезанную поражениями, свойственными всякой посредственности. Сегодня я словно заново родился, а место моего рождения — виноградник, где каждый может рвать столько, сколько захочет. Сегодня я сорву виноград мудрости с самого высокого и красивого дерева, посаженного мудрейшими в моей профессии, теми, кто, поколение за поколением, приходили и уходили прежде меня. Сегодня я вкушу этот виноград мудрости, и вместе с ним в меня попадут семена успеха, и врата новой жизни раскроются предо мной. Тот путь, что я избрал, усыпан розами многочисленных возможностей, но они, в свою очередь, усеяны шипам разочарований, огорчений и даже жизней тех, кто не преуспел на этом пути. Дорогой, что я отправляюсь, уходили многие до меня, и из поверженных на ней можно сложить горы, перед которыми померкнут пирамиды. И все-таки я окажусь среди победителей, ибо в моих руках находится бесценная мудрость, которая поведет меня вперед. С ней я преодолею все преграды, пройду через безбрежные моря и океаны, достигну берегов удачи, которые еще вчера казались мне далекой мечтой. Ценой всех моих усилий станет не поражение, а победа. Отныне сама природа позаботится обо мне, тело мое не будет ведать боли, а душа — горечи поражений. Неудачи, как и боль, отныне отойдут от меня. То и другое я испытывал в своей прошлой жизни. Отныне я отвергаю их, я готов принять в себя мудрость и заповеди, которые выведут меня из мрака к свету богатства, процветания и счастья. Я достигну такого величия, что даже золотые яблоки садов Гесперид покажутся весьма скромной наградой.

Время — лучший учитель тому, кто будет жить всегда. Мне станет известна вся людская мудрость, но я же не вечен. Но сколько бы времени мне ни было отпущено, я должен научиться искусству терпения, поскольку природа не любит торопиться. Сто лет требуется для того, чтобы оливковый росток превратился в дерево. Луковица стареет через девять недель, моя жизнь напоминала существование луковицы. Она больше не удовлетворяет меня. Отныне я превращаюсь в оливковое дерево — в величайшего из торговцев!

Но как я всего этого достигну? Ведь у меня нет ни знаний, ни опыта, чтобы стать великим. Я невежественен и часто тону в болоте жалости к самому себе. Ответ очень прост. Я начинаю свой путь, не обремененный ненужными знаниями, на мне не лежит груз бессмысленного, никому не нужного опыта. Природа наградила меня знанием и чутьем, которому позавидовал бы любой лесной зверь, а что касается опыта, то он приходит сам собой. Да и часто его значение переоценивается, особенно стариками, которые только и могут, что глубокомысленно кивать, а как откроют рот — так уши начинают вянуть от их глупостей.

Опыт учит многому, но одновременно пожирает годы, оттого уроки его имеют довольно незначительную ценность. Потраченные годы стоят очень дорого. Следуя этим путем, научишься многому, но только в глубокой старости. Более того, опыт подобен моде — сегодня может оказаться негодным то, что считалось великолепным вчера. Вечны только заповеди и принципы, ими я сейчас как раз обладаю. Истины, содержащиеся в словах этих свитков, поведут меня к величию. Они научат меня, как избежать поражения и добиться успеха. А успех — это состояние души. Спроси тысячу мудрецов, что такое успех, и только двое ответят одинаково. Но спроси их, что такое неудача, и одинаково ответят все: “Неудача — это неспособность человека достичь своих жизненных целей, какими бы они ни были, великими или малыми”. Между неудачником и человеком преуспевшим есть лишь одно отличие — разница в их привычках. Добрые привычки — ключ к любому успеху, худые привычки — наглухо закрытая дверь в будущее. Итак, наипервейшим и наиглавнейшим правилом, которому я всегда буду следовать, станет это — я выработаю в себе добрые привычки и сделаюсь их рабом. В детстве я был рабом своих порывов. Отныне я, подобно всем взрослым, раб своих привычек. Я положил себя на алтарь лет формирования привычек, поскольку вся моя прошлая жизнь грозила лишить меня будущего. Действиями моими руководит жадность, страсть, предрассудки, алчность, любовь, страх, мое окружение, дурные привычки, и самые жестокие из этих тиранов стали моими хозяевами. Но все дурное я должен отбросить немедленно, уж если быть чьим-либо рабом, то только добрых привычек. Привычки худые я должен немедленно отбросить. Для доброго семени нужно хорошо ухоженное поле.

Итак, я сделаюсь верным рабом своих добрых привычек.

Как же мне выполнить столь сложную задачу? Сделать это можно только благодаря моим свиткам, поскольку каждый из них содержит принцип, который отведет от меня дурную привычку, выкинет ее из моей жизни, а вместо нее вложит другую, ту, что приблизит меня на шажок к успеху. Закон природы состоит в том, что только новой привычкой можно подавить старую. Поэтому для того, чтобы слова этого свитка сделали свое благородное дело, я должен заставить себя выработать мою первую новую привычку, а именно: Каждый свиток я буду читать тридцать дней подряд и только после этого переходить к следующему свитку. Прежде всего, я буду читать эти слова про себя сразу, как только проснусь. Затем я прочитаю их после полудня, и тоже про себя. В последний же раз я обращусь к этим словам в конце дня, перед отходом ко сну, но на этот раз я прочитаю их вслух. На следующий день я повторю эту процедуру, и таким образом буду читать свиток в течение тридцати дней. На все это время свиток станет моим постоянным чтением, это и будет моей первой доброй привычкой. Чего же я достигну, приобретая ее? В этой привычке содержится секрет всего, что достигает человек. Ежедневно повторяя слова из свитка, я сделаю их частью своего мышления, они войдут в мою плоть и кровь. Ни в состоянии бодрствования, ни во сне — никогда они не покинут меня, и научат действовать правильно, совершать поступки, до которых бы я не додумался сам. Когда слова свитков войдут в мой таинственный второй разум, я стану просыпаться, чувствуя в себе новый прилив энергии, ранее мне неведомый. Я сделаюсь уверенным, сильным и целеустремленным. Исчезнет страх, я перестану пугаться окружающего мира. И я стану счастливее, поскольку мир уже не будет казаться мне таким опасным. В моем сердце не будет места для горечи и печали. Впоследствии, моя уверенность поведет меня вперед, я стану легко справляться с подстерегающими меня трудностями. Я буду действовать, как учат меня свитки, и вскоре эти действия станут нормой поведения. Вот я приобрел и еще одну добрую привычку, ею станет постоянно повторяющееся действие. Но оно не будет мне в тягость, а, наоборот, доставит мне удовольствие. Следовательно, и моя жизнь тоже станет удовольствием. И самое главное — часто повторяемое действие становится привычкой, а я делаюсь его рабом, но если это добрая привычка, то тогда это моя воля.