Владимир Дюков - Дао знания. Единство науки и магии. Обучение Силой

Конечно, можно было бы интерпретировать тот опыт, о котором я расскажу дальше, в соответствии с концепциями какой-то религии, выразить его религиозными терминами и тем самым получить поддержку института церкви. Мол, искушал меня дьявол, а я выдержал, потому что молился… и ангелов видел, и демонов… Что пришло ко мне особое божественное откровение… Но не было этого в моем опыте.

Представители религий могут сказать, что не «хорошая» божественная, а «плохая» дьявольская Сила вела меня. Но для Вселенной в целом, для Бога, сотворившего ее, в масштабах Вечности, наконец, нет разделения на «хорошо»-«плохо». В Универсуме есть то, что есть. А остальное – «хорошо»-«плохо» лишь интерпретации того, что в нем имеется. И неизвестно еще, хорошо что-то или плохо в масштабе Вечности, масштабе Бога – все со всем взаимосвязано и одно не существует без другого. И то, что сейчас выглядит плохим, когда-то может оказаться положительным фактором, хорошим, и наоборот, конечно – мы не сможем «просчитать» божественный замысел! Опаздывающего на посадку пассажира не пустили в самолет «черные» силы. Но самолет разбился… Так может быть это были «белые» силы? Или же просто Силы?

Та Сила, которая обучала меня, находилась «по ту сторону добра и зла». Она как бы выражала глобального, вселенского Бога, а не локального Бога какой-то отдельной религии.

И религиозный человек, и мистик думают о Боге. Но Бог для них разное. Для одного Бог это часть, противопоставляющая себя дьяволу. Для другого Бог – это целое, которое не имеет частей. Это та единая Вселенская Сила, энергия, для которой нет противоположности. Это тот Бог, который Един.

И пусть различные конфессии будут против и предадут анафеме мои рассуждения о Вселенной и Боге, но «блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5:10). Не только изгнаны, но еще и распяты при жизни, как Иисус. Сами, добровольно шли они на крест… И я иду добровольно, осознанно, противопоставляя изложенные здесь идеи мощным, часто безжалостным социальным институтам, проявляя этим акт гражданского и религиозного неповиновения. Хотя история показывает, что сначала разопнут, а потом сделают святым… Да, философы гораздо опаснее разбойников… Но это все лирика. Я не сентиментален – я прагматик. Глубокие мысли о Боге социально опасны: они против земного, мирского, социального – но именно поэтому они и ведут к пониманию Всевышнего. Ведь Он пребывает не в миру…

Я пытался оценивать происходившее со мной непредвзято. Старался анализировать факты максимально объективно. И все оказалось гораздо рациональнее и прагматичнее. Но если бы через подобный опыт прошел ярый последователь какой-то религии, мистической, спиритуальной идеологии, то он наверняка бы увидел и пережил то, на что был настроен, что хотел бы увидеть в соответствии с той картиной мира, которую ему создала его идеология. Он бы галлюцинировал именно те образы и того Бога, о которых тысячелетиями говорит его вера, и был бы искренне убежден, что только так все и может выглядеть. Он бы пытался интегрировать возникающие у него переживания (как, впрочем, и любые предложенные ему идеи) в свою картинку мира, чтобы не разрушить ее целостность и тем самым сохранить целостность себя и своего мирка, не осознавая, что речь-то идет о принципиально иной концепции.

Слепая вера блокирует познание. Ведь если человек во что-то верит, то он всегда будет подгонять свой опыт под то, во что он верит. Он будет подгонять реальность под свою правду.

Мысли человека создают мир, творят мыслеформы. И если люди в соответствии с религиозными картинками веками представляли себе ангелов, демонов, медитировали на святых, то тем самым, возможно, они создали в каком-то нематериальном пространстве мыслеобразы, которые стали существовать уже независимо от их создателей. При определенных обстоятельствах и другие люди могут воспринять эти сущности. Но так ли уж они объективны – ангелы, демоны и прочее? Не являются ли они изначально продуктом коллективной человеческой мысли? Как, впрочем, и сам Бог, в которого верят сторонники религий, как весь мир в целом? Не сотворили ли все люди в совокупности своими мыслями и мир, и Бога? Вопрос о том, что первично – яйцо или курица, Бог или люди (и другие живые осознающие существа) абсурден. Нет ни первичного, ни вторичного – они взаимосвязанны и не существуют отдельно друг от друга… И не есть ли Бог совокупность мыслей всех людей и всех осознающих существ?

Истинный Бог всесущ, он везде и во всем. Он – энергия. Изначальная осознающая, творческая энергия. Каждый же интерпретирует Всевышнего Творца в соответствии с заданными ему кем-то установками. «Выделить истинное ощущение, не спутать его с тем, что полагается чувствовать, или с тем, что тебе внушено», – заметил Эрнест Хемингуэй.

Я старался быть непривязанным к любым догмам, анализировать «истинное ощущение», воспринимать мир таким, каков он есть, а не через призму своих или чьих-то предубеждений. Я хотел вернуться к истокам наших убеждений. И потому однажды меня «пробило» – я понял, что есть более широкие, более масштабные контексты знаний, в которых слова Библии приобретают нетрадиционный, более глубокий смысл. У меня постепенно формировалась модель Вселенной и Бога, которая, в конечном счете, оказалась гораздо более обширной и более работоспособной на практике, чем религиозная.

Как ученый я ничего не могу принимать на веру. Я должен быть беспристрастным, должен иметь объективные факты, из которых смогу сделать выводы. Такими фактами стал и ряд необычных, зачастую «безумных» событий, через которые прошел я, и события, описанные другими людьми. Обобщая и анализируя эти внешне непохожие друг на друга факты, находя во всех них общее внутреннее, я «приближался к пониманию фундаментальной структуры Вселенной», а значит, к пониманию Бога. Что-то общее прячется за различными терминами и концепциями!

Быть может, то, о чем пойдет речь далее, иногда выглядит ненормальным, не вписывающимся в привычные представления, но недаром старцы говорили: «Тот, кто действительно поймет Библию, сойдет на время с ума». «Подлинное духовное переживание часто сопровождается бесовскими наваждениями, которые могут следовать одно за другим без перерыва», – сказал как-то один православный монах.

«Только сумасшедший и может стать Буддой. Так называемые здравомыслящие люди могут стать самое большее буддистами после Будды», – сказал Ошо. Только безумный и способен молвить слово правды, у так называемых нормальных недостаточно для этого мужества…

…Но прерву здесь размышления о Боге и продолжу свое повествование. Когда родился наш сын, моя жизнь превратилась в сущий ад. Ольга каждую секунду проклинала и ребенка, и меня, того, от кого она его зачала.

С ее точки зрения я все делал не так, хотя пеленал и кормил его, укачивал по ночам, в то время как она нервно закрывала уши подушками. Но я должен был терпеть, так как дело касалось ни в чем не повинного малыша, за которого я чувствовал ответственность, а Ольга была совершенно одна и не могла ни на кого надеяться. Обстановка в нашей квартире стала сверхнапряженной и непереносимой. Я пытался понять, что происходит, но так и не смог разобраться. Был полностью раздавлен и потерял всю свою жизненную энергию – Ольга оказалась сильнейшим вампиром. Я ощущал себя совершенно иначе, чем привык: маленьким, боязливым. Бывает, что люди «психически вампирят», чтобы компенсировать свои комплексы неполноценности и внутренние проблемы. Такие люди способны ощущать чувство собственной значимости и превосходства, свою силу, лишь унижая и ослабляя других, а не развивая и усиливая себя.

Один психиатр, не помню кто, очень точно выразился по поводу моей ситуации: «Синдром, психическое состояние человека есть адаптация его к социальной ситуации». Моя социальная ситуация оставляла желать лучшего. Бросить все и уйти я не мог, так как ребенок был еще слишком мал, но долго так продолжаться не могло.

Тогда я еще имел эго и продолжал за него держаться: мой ребенок, моя женщина, моя иллюзия счастья – хотя счастье нас давно уже покинуло.

Неоднократно я уходил из ее дома. Через короткое время, переночевав где-то у знакомых, пытался нормализовать наши отношения, но цикл встреч-расставаний неизбежно повторялся.

Однажды Ольга с ребенком исчезла, переехала на другую квартиру, не оставив адреса. Я не стал ее разыскивать – не было никакого желания. Время созрело, и ситуация разрешилась сама собой. У меня осталась лишь тоска, чувство бессмысленности всего и какое-то отупение…

Ничто так не закаляет дух воина, как необходимость иметь дело с невыносимыми людьми, обладающими реальной властью и силой.

Иногда жизнь такие сюжеты пишет, что «ни в сказке сказать, ни пером описать». Никогда раньше я не предполагал, что отношения между мужчиной и женщиной могут быть такими. Мои модели, сформированные воспитанием, обучением, книгами, были совсем другими. Но как много я тогда еще не предполагал! Того, что и мир, в котором мы пребываем, может быть совсем иным, не вписывающимся в рамки того «нормального», «материального», представления о нем, которое нам внушали с детства.