Карлос Кастанеда - Учение дона Хуана

В ответ он сказал, что страхи - дело обычное; все мы им подвержены, и тут ничего не поделаешь. Однако каким бы устрашающим ни было учение, еще страшней представить себе человека, у которого нет союзника и нет знания.

Прошло два года с тех пор, как дон Хуан принялся обучать меня насчет союзных сил, пока наконец однажды, видимо, решил, что я созрел к их освоению в той практической форме непосредственной вовлеченности, которую он единственную признавал как настоящее обучение. За два года он подвел меня к неизбежному результату всех бесед и к завершающей интеграции всего учения - к состояниям необычной реальности. Вначале он говорил о союзных силах очень редко и лишь при случае. В моих записях первые упоминания о них разбросаны среди бесед на другие темы.

Среда, 23 августа 1961

- «Трава дьявола» была союзником моего бенефактора. Я мог бы и себе выбрать ее в союзники, но мне она не понравилась.

- Почему же она тебе не понравилась?

- Есть у нее один серьезный недостаток.

- Она что, уступает другим союзникам?

- Не передергивай. Она могущественна не менее, чем самые могущественные союзники, но в ней есть нечто, что лично мне не по душе.

- Что именно, можно узнать?

- Она ослепляет людей. Она дает человеку вкус к силе слишком рано, не укрепив его сердце, и делает его одержимым. Благодаря ей он уязвим в самом центре полученной от нее невероятной силы.

- А можно этого как-нибудь избежать?

- Можно преодолеть, избежать нельзя. Всякий, кто берет ее себе в союзники, должен заплатить эту цену.

- Как же это преодолеть, дон Хуан?

- У «травы дьявола» четыре головы: корень, стебель с листьями, цветы и семена. Каждая голова особенная, и именно в этом порядке должен узнавать ее каждый, чьим союзником она становится. Самая важная голова - это корни.

Через корни покоряется сила «травы дьявола». Стебель и листья - это голова, которая лечит болезни; если знать, как ею пользоваться, это будет просто подарок человечеству. Третья голова - цветы; с ее помощью можно сводить людей с ума, или делать их рабами, или убивать их. Тот, у кого в союзниках «трава дьявола», сам никогда не пользуется ее цветами; по этой же причине он не употребляет стебель и листья, разве что в тех случаях, когда сам чем-нибудь болен: но вот корни и семена идут в дело всегда, семена особенно: они - ее четвертая голова и самая могущественная.

Мой бенефактор говорил, что семена - это «трезвая голова», единственная часть, которая укрепляет человеческое сердце. Тот, кому покровительствует «трава дьявола», говорил он, должен быть с нею постоянно начеку, иначе она убьет его прежде, чем он доберется до секретов «трезвой головы», что ей обычно и удается. Существуют, впрочем, рассказы о таких, которые выведали у «трезвой головы» все ее тайны. Достойный вызов человеку знания!

- Твой бенефактор разгадал эти тайны?

- Нет.

- А ты сам кого-нибудь встречал, у кого это получалось?

- Нет. Но такие люди были в те времена, когда ценилось такое знание.

- Может, ты знаешь тех, кто встречал таких людей?

- Нет, не знаю.

- Может, твой бенефактор знал из них кого-нибудь?

- Да, бенефактор знал.

- Почему же сам он не добрался до секретов «трезвой головы»?

- Приручить «траву дьявола» и сделать своим союзником - задача из труднейших. Со мной, например, она никогда не становилась одним целым, - возможно, потому, что я никогда не был особым ее поклонником.

- И все же, хотя она тебе не нравится, ты до сих пор можешь использовать ее как союзника?

- Могу. Но лучше этого не делать. Возможно, у тебя будет иначе.

- Почему ее так называют?

Дон Хуан сделал неопределенный жест и пожал плечами; потом сказал, что это ее временное имя (su nombre de leche). Есть и другие, но они под запретом, потому что в данном случае произнести имя - значит идти на серьезный риск, особенно если речь идет ни много ни мало о приручении союзника. Я спросил, почему произнесение имени - дело столь серьезное. Он сказал, что имена хранятся в тайне, на тот крайний случай, когда придется призывать помощь, в минуты крайнего потрясения или жестокой нужды, и кстати заверил меня, что рано или поздно такое случается в жизни каждого, кто ищет знание.

Воскресенье, 3 сентября 1961

Сегодня во второй половине дня дон Хуан принес домой два свежевыкопанных растения datura.

Началось все с того, что он неожиданно перевел разговор на «траву дьявола» и заявил, что мы отправляемся в горы на ее поиски.

Мы поехали в ближние горы. Там я достал из багажника лопату и отправился за доном Хуаном в один из каньонов. Довольно долго мы пробирались сквозь кустарник, густо разросшийся на мягком песчаном грунте. Дон Хуан остановился у небольшого растения с темно-зелеными листьями и цветами в виде больших белесоватых колокольчиков.

- Вот, - сказал дон Хуан.

Он сразу же принялся копать. Я хотел помочь, но он яростно мотнул головой, чтобы я не мешал, и продолжал окапывать растение по кругу, так что получилась яма в виде конуса, отвесная по внешнему краю и горкой поднимающаяся к центру. Выкопав яму, он опустился перед стеблем на колени и пальцами обмел у комля мягкую землю, обнажив примерно четыре дюйма большого раздвоенного корневого клубня, по сравнению с которым стебель был значительно тоньше.

Дон Хуан взглянул на меня и сказал, что растение - мужская особь, так как корень раздваивается как раз в том месте, где соединяется со стеблем. Затем он поднялся и пошел что-то искать.

- Что ты ищешь, дон Хуан?

- Нужно найти палку.

Я начал осматриваться, но он меня остановил.

- Не ты! Ты садись вон там, - он указал на груду камней футах в двадцати отсюда. - Я сам найду.

Вскоре он вернулся с длинной сухой веткой и, пользуясь ею как палкой, осторожно расчистил землю вокруг раздвоенного корня, обнажив его на глубину примерно двух футов. По мере того, как он копал, почва становилась все плотнее так что под конец уже не поддавалась.

Он сел передохнуть. Я подошел к нему. Мы долго молчали.

- Почему ты не выкопаешь лопатой? - спросил я.

- Лопатой можно поранить растение. Пришлось поискать здесь палку, чтобы в случае, если я ударю корень, вред не был бы таким, как от лопаты или вообще чужого предмета.

- А что это за палка?

- Годится любая сухая ветка дерева паловерд (paloverde). Если не найдется сухой, придется срезать свежую.

- Другие деревья не подходят?

- Я ясно сказал - только паловерд и никакое другое.

- Почему, дон Хуан?

- Потому что у «травы дьявола» очень мало друзей, и в этой местности паловерд - единственное дерево, которое с ней в согласии. Если она с кем и уживается, так это разве с ним одним. Случись тебе поранить корень лопатой - и «трава дьявола» для тебя не вырастет, сколько ее ни сажай, но если ты ударишь корень такой палкой, то вполне возможно, что растение ничего не заметит.

- А что теперь с корнем?

- Его нужно срезать. И делать я это буду без тебя. Ступай разыщи другое растение и жди, когда я тебя позову.

- Моя помощь не требуется?

- Помогать будешь, когда я велю.

Я отошел и стал высматривать другое такое растение, борясь с искушением тихонько вернуться и подсмотреть. Немного погодя он пришел ко мне.

- Теперь поищем даму, - сказал он.

- Как ты их различаешь?

- Женская особь выше и больше выдается над землей, так что похожа на небольшое деревцо. Мужская шире, разрастается у самой земли и напоминает куст с густой листвой. Когда мы выкопаем даму, ты увидишь, что у нее корневище раздваивается довольно далеко от стебля - в отличие от мужской особи, где вилка начинается сразу.

Мы довольно долго искали, пока он наконец сказал:

- Вот она.

Затем он повторил всю процедуру выкапывания, и когда очистил корень, я убедился, что все так и есть. Пока он резал корень, пришлось снова куда-нибудь отойти.

Когда мы вернулись домой, он развязал узел и достал то, что выкопал. Сначала он взял растение более крупное - мужское - и обмыл его в железном лотке. С крайней осторожностью он очистил от грязи корень, стебель и листья, а потом отделил корень от стебля, разломив их там, где они соединялись, по круговому надрезу, сделанному ножом с зубчатым лезвием. Он взял стебель и разложил на отдельные кучки все его части - листья, цветы и усеянные шипами семенные коробочки. Все, что было засохшим или испорченным червями, он отбрасывал. Связав двумя бечевками две ветви корня в одну, он сломал их пополам, сделав сперва такой же надрез в месте соединения, и получилось два куска корня одинаковой длины.

Потом он взял кусок дерюги и положил на него сначала два связанных вместе куска корня, сверху - аккуратно сложенные листья, потом цветы, потом семена, потом стебель. Он сложил дерюгу и концы связал узлом.

Ту же процедуру он повторил со вторым растением, женским, только на этот раз, когда черед дошел до корня, он не разломил его пополам, а оставил целой вилку, напоминавшую перевернутую букву игрек. Потом он сложил все части в другой кусок дерюги. Когда он закончил, было уже темно.