Бхагаван Раджниш - Люди пути. О суфиях, суфизме и суфийских историях

Ты говоришь: «Твои слова вызывают такой восторг в моем сердце, разве могут они быть ложью?» Это вопрос от Арупы. Я знаю, она слушает меня сердцем... есть очень, очень немного людей, которые слушают сердцем. Люди обычно слушают головой. Даже сама идея того, чтобы слушать сердцем, кажется ненаучной и абсурдной. Как можно слушать сердцем? Уши находятся на голове, у сердца нет ушей. Как можно слушать сердцем?

Но чтобы слушать меня, единственный способ — слушать сердцем. И если вы слушаете меня сердцем, то можете наслаждаться и тем, и другим — и болью, и радостью от этого. Тогда вы сможете наслаждаться и тем, и другим — и шоком, и обещанием любви. Тогда обещание заставит вас трепетать от радости — вот что, должно быть, происходит в сердце Арупы. Обещание, возможность, открытие двери, что вам нет нужды оставаться в состоянии безнадежности, что Бог близок, что любовь близка, что молитва — это не бессмыслица, в ней есть смысл, что жизнь не бессмысленна, в ней есть значение, нужно лишь найти и открыть его... Да, есть тысяча и один шип, верно, но все же розы цветут. Сама эта возможность превращается в трепет, в приключение в сердце. В голове она станет лишь очередной концепцией, в сердце она превратится в танец.

Поэтому, если вы умеете слушать сердцем, этот вопрос приобретает другое значение. Тогда он верен. «Твои слова вызывают такой восторг в моем сердце, разве могут они быть ложью?» Они не ложь, если вы слышите их своим сердцем.

Сначала я сказал, что они будут ложью, если слушать головой, но вот появляется другая возможность, редкая возможность — что если вы слушаете сердцем, с полным пониманием, в гармонии со мной, почти в единении со мной, ваше сердце пульсирует с моим сердцем, сердце к сердцу, если вы слышите так, то это больше не ложь. Потому что тогда вы услышали их с тем же значением и ощущением, с которым я их произношу, вы больше не интерпретируете их.

Сердце не умеет интерпретировать. Сердце настолько бесхитростно, что совсем не умеет интерпретировать. Сердцу неведомо знание. Сердце так невежественно в своей красоте — его невозможно испортить знаниями. Тогда мои слова остаются истиной. Если вы слышите меня сердцем, тогда моя истина становится вашей истиной, потому что ваше сердце становится моим сердцем.

Но если вы слушаете головой, тогда что бы я ни сказал, оно мгновенно превращается в ложь. Ваша голова — это отличный механизм для превращения истин в ложь. Это преобразователь. Голова перемалывает все что угодно, она искажает, перекрашивает, изменяет, приделывает что-то свое, придумывает то, чего не было, — в итоге разрушает все, что было первоначально. И в вашем уме возникает что-то совершенно иное — вот что такое интерпретация.

Если ты умеешь слушать сердцем, тогда, конечно, твой вопрос уместен. Тогда ты испытаешь большую радость. Да, будет больно, но даже эта боль — это боль роста. Это тоже радость — чувствовать, что ты жив, чувствовать ее — значит чувствовать, что ты отправился на поиски приключений. Да, все приключения опасны, все приключения рискованны, все приключения трудны; но только благодаря опасностям и риску жизнь остается свежей. Только через этот вызов человек продолжает оставаться по-настоящему живым. Когда умирает вызов, как можно оставаться живым? Вы засыпаете. Ничто не может удерживать вас в бодрствующем состоянии.

Слушайте сердцем — и вы испытаете величайший восторг. По сути, когда вы слушаете мои слова сердцем, они перестают быть словами — когда вы слушаете сердцем, вы слушаете мое бессловесное послание. Тогда слова неуместны. Сердце не может слушать слова, оно не приспособлено к ним. Слова все уходят в голову. В голове они сортируются, интерпретируются, классифицируются, осуждаются, оцениваются, критикуются, принимаются или не принимаются на веру — вся эта работа происходит в голове. Слова уходят в голову.

Но если слово содержит в себе что-то бессловесное, если слово было произнесено человеком, который находится за пределами слов, тогда что-то от его тишины продолжает витать вокруг его слов. Тогда что-то от его тишины, как привкус, как аромат, движется вместе с его словом. Слово идет в голову, аромат идет в сердце, слово идет в голову, привкус идет в сердце, слово идет в голову, бессловесное послание идет в сердце, форма идет в голову, а содержание идет в сердце. Тогда появляются величайшая радость, величайший восторг.

И Арупа права: «Твои слова вызывают такой восторг в моем сердце, разве могут они быть ложью?» Если вы слышите сердцем, вы не можете слышать ложь, потому что сердце не умеет интерпретировать. Сердце просто доверяет. Сердце — это шраддха, доверие, вера. Если вы слушаете головой, вы — студент, если вы слушаете сердцем, вы — ученик. Если вы будете слушать головой, вы обречены постоянно упускать меня, если вы будете слушать сердцем, меня невозможно упустить. Тогда вы достигли.

Последний вопрос:

Ошо, что делать, когда ты умрешь? Оставаться вместе, несмотря на риск того, что это движение может превратиться в банальную религию, или разойтись и быть открытыми зову другого живущего мастера?

Во-первых, ты уже слышал мой зов? Живущий мастер смотрит тебе в лицо — ты уже слышал мой зов? И если ты не слышишь мой зов, есть ли надежда, что ты услышишь зов любого другого живущего мастера?

Сама эта мысль демонстрирует то, что ты упускаешь меня — иначе кому какое дело до смерти? Если ты меня услышал, то смерти нет. Если ты меня вообще слышал, в самом этом слышании смерть исчезла. Почему тебя так беспокоит моя смерть? Как я могу умереть? Меня больше нет. Смерть возможна только для эго. Да, тело исчезнет, но я не могу исчезнуть.

Рамана Махарши был при смерти, и один из учеников начал плакать. Рамана открыл глаза и сказал: «Что случилось? Почему ты плачешь?»

Ученик сказал: «Бхагаван, ты покидаешь нас. Это невыносимо».

И несмотря на ужасную боль — Рамана страдал от рака горла, ему было очень трудно даже говорить, — он засмеялся и сказал: «Но куда я могу уйти? Я буду здесь так же, как я здесь сейчас. Куда я могу уйти? Скажи мне. Идти некуда. Некуда идти».

То же самое я говорю тебе, Ади. Как я могу умереть? Тот, кто мог умереть, уже ушел, а тот, кто не может умереть, сидит здесь перед тобой.

Но, по всей видимости, ты меня упускаешь. Из-за того, что ты упускаешь, ты думаешь: «Что случится со мной, когда не станет Ошо?» Вместо того чтобы беспокоиться об этом, побеспокойся прямо сейчас о том, что происходит с тобой, пока Ошо здесь. Об этом нужно беспокоиться. Пока я здесь, и вы здесь, позвольте случиться встрече, позвольте случиться растворению, позвольте случиться единению. Что за ерунду ты спрашиваешь — что делать, когда я умру? Сделай что-то, пока я здесь.

Мне совершенно все равно, что ты будешь делать, когда меня не станет. Если ты ничего не можешь сделать, пока я здесь, какие надежды можно на тебя возлагать? Если ты продолжаешь упускать меня в то время, когда я жив, естественно, ты будешь продолжать упускать меня, и когда я умру. Это для тебя ничего особо не изменит.

И это также ничего особо не изменит для других, которые не упускают меня прямо сейчас. Они никогда меня не упустят. Даже когда меня не станет, я останусь в их сердце, живой, как и прежде. Как только у вас возникает настоящий контакт с живущим мастером, этот живущий мастер становится вашим живущим мастером навсегда. Тогда нет необходимости что-то менять.

Но если ты не находишься в контакте, естественно, тебе придется искать кого-то еще. На самом деле, ты уже ищешь. Сам этот вопрос показывает, что ты уже беспокоишься, и поиск уже начался. На самом деле, ты просишь меня: «Ошо, умри поскорее, чтобы я мог найти другого живущего мастера». Вот что на самом деле подразумевает твой вопрос. Если ты хочешь, я могу это сделать. Просто ради тебя я могу умереть, чтобы ты был свободен и мог начать искать другого мастера.

Но ты свободен прямо сейчас. Должен ли я умереть, чтобы освободить тебя? Ты свободен. Если ты не чувствуешь со мной связи, тогда кто держит тебя здесь? Не обманывай себя. Ты совершенно свободен. Я никого не связываю. Я здесь, чтобы освободить вас, а не создавать для вас тюрьму. Если ты не можешь установить со мной контакт от сердца к сердцу, тогда беги отсюда. Это место не для тебя.

Твой вопрос очень ясен. Он говорит: «Что делать, когда ты умрешь? Оставаться вместе, несмотря на риск того, что это движение может превратиться в банальную религию, или разойтись и быть открытыми зову другого живущего мастера?» Если ты слышал меня, нет нужды беспокоиться. Если ты меня не слышал, тогда безусловно необходимо бежать отсюда. Тогда я не для тебя. Но подумай о настоящем моменте. Не беспокойся о будущем — это не твоя забота.

Второе: каждая религия постепенно превращается в церковь. Так должно быть, по самой природе вещей. Пока мастер жив, это одно, когда мастер ушел — это совсем другое. Но для тех, кто любил мастера, мастер остается всегда. Для тех людей, которые любили Раману Махарши, мастер жив. Они по-прежнему ощущают его присутствие. Когда они идут к Аруначале, его горе, когда они сидят возле места его самадхи, все это по-прежнему имеет тот же аромат, ту же свежесть, то же присутствие, то же сияние. И Рамана по-прежнему отвечает, Рамана по-прежнему дает наставления, Рамана по-прежнему является в их снах, в их видениях. Для них нет нужды куда-то идти, они нашли своего мастера.