Дмитрий Щедровицкий - Слушая Нагорную проповедь

И, закончив рассказ, спросил Иисус: «А вот как ты думаешь, кто был ближним этому человеку, попавшемуся разбойникам?» Ответ напрашивался сам собой: «Оказавший ему милость» (Лук. 10, 36–37).

Возможно, книжник намеренно избежал упоминания враждебного иноверца: он сказал не «самарянин», но — «оказавший милость»… Однако же перед истинной человечностью конфессиональные и этнические разделения стушевываются, отступают…

Какой же вывод сделал Иисус из своей притчи и из ответа книжника? -

…Иисус сказал: иди, и ты поступай так же. (Лук. 10,37)

Немногие читатели этой притчи замечают, что здесь содержится инверсия обычного взгляда, принятого подхода. Ведь каков был первоначальный вопрос:

…Кто мой ближний? (Лук. 10, 29)

А Иисус спросил в ответ: «А кто был ближним для страдающего?» Вопрос, таким образом, переадресуется самому вопрошающему. А смысл этого «ответа вопросом на вопрос» состоит в следующем.

Не спрашивай: «Кто мой ближний?» Но ищи того, кому ты сам можешь стать ближним! — И стань ему ближе всякого брата, родственника и друга! Стань тем, кто спасает жизнь и оказывает помощь в тяжелейших обстоятельствах!

Только тогда человек и начнет духовно исправляться — когда вопрос: «А кто мой ближний?» — превратится для него в вопрос: «А кому я могу стать ближним?» Внимание человека таким образом переводится с него самого — на его брата по земному бытию!

Подобным же образом — инвертируя обычный взгляд и подход — Иисус высказывается и в других местах Нагорной проповеди. Например, он говорит:

Вы слышали, что сказано: «око за око и зуб за зуб».

А Я говорю вам: не противься злому… (Матф. 5, 38–39)

И дальше он объясняет, что это значит — не противиться злому. Он произносит те самые слова, которые вызывали наибольшее изумление, а часто и противодействие на протяжении всей истории Христианства. Как это возможно — подставить бьющему щеку? Как это возможно — любить ненавидящих? Разве это осуществимо — благословлять проклинающих и молиться за обижающих? Или имеется в виду настолько высокая, буквально-таки святая ступень самосознания и мировоззрения, что подняться на нее мало кто может — разве что один из миллиона?

Но ведь Иисус говорит каждому: «Будь именно таким!» Каждому ученику своему говорит, а не только святым. Святые, конечно, реально осуществляли этот призыв. Но обращен-то он к любому верующему, к любому, кто называет себя последователем Иисуса, независимо от его конфессии. Да ведь во времена Иисуса и не было еще конфессиональных разделений между его последователями…

Атеперь мы спросим: как же соотнести приведенное наставление Иисуса с цитируемой им же самим заповедью Торы? -

Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб.

А Я говорю вам: не противься злому… (Матф. 5, 38–39)

Есть ли какая-либо связь между этими двумя предписаниями, или же они противоречат друг другу?

Для того чтобы понять, противопоставляет ли Иисус свое учение — Закону Моисееву или же объясняет этот Закон, — мы должны спросить: а с чьей стороны предлагает Иисус посмотреть на ситуацию, описанную сло вами:

…Око за око и зуб за зуб. (Матф. 5, 38; см. Исх. 21, 24)

Обычное понимание этой древней заповеди таково: обидевший тебя — да будет наказан такой же обидой! Пусть он потерпит такой же ущерб, какой причинил тебе… Однако же Иисус предлагает рассмотреть эту заповедь иначе, взглянуть на нее с другой стороны. Он как бы говорит: «Это с тобой произойдет! Это именно ты можешь лишиться глаза за то, что выбил его другому! Это не твоему обидчику воздадут «око за око», но тебе самому за то, что ты обидел ближнего! А потому -

…Не противься злому… (Матф. 5,39)

Побереги хотя бы свои собственные глаза и зубы! Молись за проклинающих, благословляй их, люби врагов своих — хотя бы для того, чтобы тебе не быть израненным самому за нанесенные им раны!.. Чему можно уподобить эту ситуацию? Тора, Закон Божий, имеет в виду, что обычно человек воспринимает своего ближнего не как суверенную личность, но чисто орудийно. Другой — это как бы не «кто», а «что»: он — словно бы «вещь», либо помогающая тебе, либо мешающая. Как таковой, как отдельный индивид — он просто не существует в твоем сознании. Существуешь только ты со своими интересами, а другой — либо соответствует, либо противоречит им. Вот почему Закон Божий учит «узнавать и признавать» другого человека — сперва хотя бы «мозаично», фрагментарно, по частям. Вот, например, он тебя чем-то раздражил, вывел из себя, и ты готов ударить его в глаз; однако пойми, осознай, что его выбитый глаз — станет, по Закону, твоим выбитым глазом. А если ты ему выбьешь зуб, то и тебе зуб выбьют: «Обожжение за обожжение, рану за рану, удар за удар» — так говорит Тора (Исх. 21, 25). И вот человек, оберегая свои глаза и зубы, постепенно начинает понимать, что и у другого тоже есть такие же части тела. И понемногу, сквозь туман зверства, одичания и эгоизма, начинает пробиваться, проступать, вырисовываться «по фрагментам» — другой человек. Сначала виден только его глаз или зуб, потом — рука и нога: если ты ему их сломаешь — тебе сломают точно так же (Исх. 21, 24). Уже древние мудрецы-фарисеи (в отличие от саддукеев, толковавших заповедь буквально) объясняли, что речь идет не о нанесении равновеликой травмы, но о денежном выкупе за причиненный вред. Но, тем не менее, буквальный смысл Закона, в смысле нравственном, неотменим. Ведь существует принцип равного воздаяния, осуществляемый не людьми, а самим Богом:

Как ты поступал, так поступлено будет и с тобою: воздаяние твое обратится на голову твою. (Авд. 1,15)

А почему же фарисейские учителя заменили буквальное воздаяние — денежным выкупом? Они рассуждали так: не равен же глаз одноглазого — глазу обычного че-ловека: если его выбить, то одноглазый совершенно ослепнет. А значит, и в других случаях речь идет не о самом глазе или зубе, но «о цене глаза», «цене зуба».

Но, в конце концов, человек, вникая в Божью заповедь и внутренне совершенствуясь, поймет: надо всячески воздерживаться от причинения зла ближнему. И если сам желаешь избежать зла, — то лучше уж с самого начала люби ближнего, как самого себя… Так Бог через Моисея, а потом через Иисуса — учит, что человек должен видеть в другом своего брата — и соответственно к нему относиться, с ним поступать. Собственно, это и есть путь к искуплению второго величайшего греха, содеянного на Земле. Какого же именно?

Первый грех — это ослушание Божьей заповеди в раю, когда Адам послушался Еву, а Ева — змия… И человек отступил от Бога, разрушил великую спасительную связь со своим Создателем. Если раньше он радовался гласу Божьему, то теперь, услышав его, бежит и скрывается (по преданию в древесном дупле, ср. Быт. 3, 8 — «между деревьями», в древнееврейском оригинале — «внутри дерева»). Адам спрятался от Бога, найдя как бы некий «изъян» в мироздании (а точнее, в своей душе) — то «дупло», в котором, якобы, можно «скрыться» от Всевидящего.

А второй величайший грех — грех Каина, братоубийство. И вернуться в светлый духовный мир, возвратиться в рай человек и человечество в целом смогут только после искупления, исправления этих двух величайших грехов: отпадения от любви к Богу и отпадения от любви к брату-человеку, вплоть до ненависти к нему и убийства…

Иоанн, любимый ученик Иисуса, прямо говорит об этом:

Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. (I Иоан. 3,15)

Итак, возвращение к Отцу и любовь к брату — отворяют пред нами врата рая.

Понятно, что убийство — это полное и окончательное отвержение заповеди: «Люби ближнего как самого себя». В жизни убийцы заповедь Божья заменяется на противоположную, дьявольскую: «Губи ближнего ради самого себя».

Однако с чего же начинается путь к убийству, где его исток? Конечно, в ненависти! А начало ненависти — гнев. Поэтому всякий гневающийся — уже на пути к убийству, и, в духовном смысле, по связи причины со следствием — он уже «подлежит суду». Тот же, кто выражает свое полное неприятие другого, именуя его «рака» — «пустота», «ничтожество», — подлежит синедриону. Отрицающий же главное преимущество человека, признак Богоподобия его разум, объявляя брата по человечеству «безумным», — осуждается на мучения в геенне.

Говоря обо всем этом, Иисус создает новый, наиболее полный и прекрасный вариант «золотого правила» нравственности. Под этим правилом разумеется свойственное всем великим религиям учение о том, как относиться к другому: «Не делай твоему ближнему того, что нежелательно тебе самому». Это правило есть в индийских Упанишадах, в учении Конфуция, в гатах Заратуштры, у греческих философов (встречается и у семи древних мудрецов, повторяется у Сократа и Платона). Конечно, оно есть и в израильской пророческой традиции, притом здесь оно выдвигается на первый план. Особенно четко это «золотое правило» было сформулировано старцем Гиллелем, чье понимание Торы в некоторых вопросах предвосхищало учение Иисуса. Как известно, к Гиллелю однажды пришел язычник, желавший разобраться в сущности Торы, и попросил: «Изложи мне все Учение, пока я стою на одной ноге [то есть мгновенно]». И Гиллель ответил ему: «Не делай другому того, что неприятно тебе самому. Это — суть, а остальное — комментарий. Иди и учись!»