Григорий Лебедев - Толкование на Евангелие от Марка

Начало Евангелия Иисуса Христа… Вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим… Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу… (Мк. 1, 1–3).

Так в душе человека Христову благовестию предшествует внушение Ангела: «Приготовь путь Богу». Это зов совести. Он зовет и в бесплодной жизни. И лишь в открытой душе, когда сбиты преграды страстей, когда уравнены пропасти падений, лишь в подготовленной душе может звучать и будет слышен голос Евангельского слова.

А за голосом Евангелия, когда он услышан, идет Христос. Иначе — закрыты у человека глаза, и закрыты уши, и ожесточено сердце, и ничего он не слышит.

Иоанн же носил одежду из верблюжего волоса (Мк. 1, 6).

Голос совести строг, суров… Не пренебрегай им, как бы он ни был неприятен… Слушайся его.

Иоанн сказал им в ответ:…стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете. Он-то Идущий за мною, но Который стал впереди меня. Я недостоин развязать ремень у обуви Его (Ин. 1,26–27). Идет за мною Сильнейший меня… Он будет крестить вас Духом Святым (Мк. 1, 7–8) и огнем (Мф. 3, 11). Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу (Мф. 3, 12).

И в чистой совести естественного человека, не просвещенного христианством, стоит «Некто», Которого она не знает… Это — Бог. Человек чаще обращается к Нему после житейских впечатлений и влияний, но Он впереди всего… Он сильнейший… И когда душа потянется к Нему, тогда она поймет, что это Тот, у Которого она недостойна развязать ремень обуви… Это — Бог. Только Бог может в корне изменить человеческое ничтожество. И чистая душа понимает это. Только Бог может огнем истребить человеческий смрад и вдохнуть дыхание новой жизни веянием очистительно-творческой силы Святого Духа. Таково крещение души: смерть в огне, погребение и восстание в воде очищения и обновление в благодати Святого Духа.

И когда выходит (Иисус) из воды (Иордана), тотчас увидел Иоанн разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него (Мк. 1, 10). Когда… Иисус крестившись молился, отверзлось небо, и Дух Святый нисшел на Него (Лк. 3, 21–22).

Так Дух Святой благодатию посещает человека по очищении крещением покаяния. Когда в крещении покаяния будет погребен «ветхий», истлевающий человек, тогда и отверзаются для человека небеса и ему даруется веяние благодатного Духа. А святой Лука боговдохновенно присоединяет упоминание о молитве Христа по выходе из воды и тем больше углубляет мысль о времени ниспослания Святого Духа: «Иисус крестившись молился…, (тогда) отверзлось небо…» И для христианской души, прошедшей искус очистительного покаяния, надо сейчас же вступать в духовный подвиг устремленности к Богу (подвиг молитвы), и тогда откроется ей небо…

Отсюда вывод: не нервничай, не впадай в малодушие, не торопи Бога открыть тебе Свои объятия. Дух Господень приходит не по первой твоей мысли: «Вот я пойду ко Христу»… Он обвеет тебя, когда ты в покаянии погребешь старого осужденного тобой человека и начнешь духовный подвиг устремленности к Богу.

Немедленно после того (после крещения) Дух ведет Его (Христа) в пустыню. И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною (Мк. 1, 12–13).

Да, немедленно… Едва только душа встала на путь к Богу, сейчас же, как вихрь пустыни, набрасываются на нее искушения. Пустыня — это мир бесплодной жизни, это жизнь земли… Она немедленно обрушивается на душу, потому что нет между ними сродства… Между ними борьба. И христианин лишь только объявил себя Божьим, немедленно вынужден начать эту борьбу с миром искушений. Она неминуема. Иначе он не сын Духа, а сын земли. И ты будь готов к искушениям сатаны. В спокойствии прими их, чтобы во всеоружии отразить.

Не расслабляйся и не унывай. Борьба с грехом неминуема для воина Бога; значит, если ты воин, то и воюй, а не складывай рук в малодушии.

И борьба будет долгой. Сорок дней (в Священном Писании) указываются как наивысший, предельный срок подвига. Значит, предстоит длительная борьба. Борьба на всю жизнь.

И был (Господь в пустыне) со зверями; и Ангелы служили Ему (Мк. 1, 13).

Когда человек, пошедший к Богу, останется в пустыне жизни, на него набрасываются звери. Звери — это страсти человека. Они кругом обступают душу и грозят ей. Разве они не кровожадные звери? И разве не терзания они приносят христианской душе?… Мужайся, борись… Так должно быть. А зачем: ты не один! «Ангелы служили Ему». Вот твоя невидимая охрана… Божья рука теперь сопутствует тебе, и ограждение твое крепко. Только не изменяй Богу!

Проходя же близ моря Галилейского, увидел Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы. И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков (Мк. 1,16–17).

Люди живут у моря жизни, и все они рыболовы. Они кидают в море жизни сети души и ловят ими ценное или сор жизни.

Пойди к Начальнику лова — Богу и через Него закидывай сети… И прежде всего поймаешь свою душу, а то ведь она на стороне, на глубоком «сорном дне».

И они (Симон и Андрей) тотчас, оставивши свои сети, последовали за Ним (Мк. 1,18).

«Увидел Иакова Заведеева и Иоанна, брата его, также в лодке починивающих сети, и тотчас призвал их. И они, оставивши отца своего…, последовали за Ним» (Мк. 1, 19–20).

Люди — ловцы и закидывают сети души… А сети дырявые, и их пытаются починить. И всех зовет Господь… Как чутко откликнулись чистые души призванных Апостолов: «они тотчас» пошли… пошли, оставивши всё: имущество (сети)… да что имущество? — они пошли, оставивши отца своего…

Пример нерадивой душе!

Сколько зовов пройдет через нее… А она тупа, глуха, бесчувственна… Господь же зовет и зовет… Гибель души приходит по ее нерадению.

В синагоге… был человек, одержимый духом нечистым, и вскричал (когда Господь вошел в синагогу): оставь, что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас!.. Иисус запретил ему, говоря: замолчи и выйди из него. Тогда дух нечистый, сотрясши его и вскричав громким голосом, вышел из него (Мк. 1, 23–26).

Здесь образ столкновения мира Христа и мира земли. Мир земли не выносит мира Божия, и в душе, начавшей борьбу за добро, он ожесточенно выталкивает добро: «Оставь меня… это мне не годится… Это не для меня…» И в первых схватках добра со злом, когда в душе, поддерживаемой Божьей силой, начинает поборать мир добра, зло оставляет насиженное гнездо, всячески потрясая душу… Запомни.

Такая же нетерпимость мира земли давит на христианскую душу и со стороны, со вне, когда душа соприкасается с миром земли.

При наступлении же вечера, когда заходило солнце, приносили к Нему всех больных (Мк. 1, 32).

Зачем же люди идут ко Христу при наступлении вечера, когда уже заходит солнце их жизни и чувствуют они холод надвигающейся ночи? Зачем они откладывают путь ко Христу до времени, когда они уже бессильны идти, как больные и израненные? Зачем?

Утром, встав весьма рано, вышел (Господь) и удалился в пустынное место и там молился (Мк. 1,35).

Образец для тебя, душа! Бодрствуй, заключись в себя, молись, молись без конца. Если молитва была нужна безгрешному Божьему Сыну, то как же ты самонадеянно хочешь держаться в жизни без опоры на небо, на своего Небесного Отца? Ясно, что терпишь раны и падаешь часто.

Приходит к Нему (Христу) прокаженный и… говорит Ему: если хочешь, можешь меня очистить. Иисус, умилосердившись над ним,…сказал, ему: хочу, очистись… И он стал чист. И (Господь), посмотрев на него строго, тотчас отослал его (Мк. 1, 40–43).

Так в земной жизни. Приходит (ко Христу) человек, весь покрытый проказою грехов, а самонадеянность человека велика! Он всё еще думает о себе, своих силах, силах мира… А к Богу он обращает вопрос не то самомнения, не то экзамена: «Ведь Ты же существуешь, Господь… И Ты милосерд. Что же Ты мне не поможешь?» А Господь всё прощает и терпеливо ждет исправления, и подает Свою милость и по такой полувере…

«Я-то для всякого хочу, чтобы он был чист». Господь только строго посмотрит на такую больную душу, зная, что Его милость и на этот раз не обратит ее, и она не послушает Божьего зова, и пойдет снова брести по своему грешному пути, как не послушал Господа исцеленный прокаженный.

И пришли к Нему (Христу), с расслабленным… и, прокопав, ее (кровлю дома), спустили постель… Иисус, видя веру их, (совершает чудо) (Мк. 2, 3–5).