Лилия Гурьянова - Вам поможет Николай Чудотворец

– Тянут-поют, а опосля пиво в садочке пьют!

А народ дает и дает копейки. Горкин дает особо, “за стих”, и говорит, что не нам судить, а обманутая копейка – и кошель, и душу прожгет – воротится. Подаем слабому старичку, который сидит в сторонке: выгнали его из убогого ряда сильные, богатые».

Вот как просто и справедливо, на мой взгляд, рассуждали наши деды да бабки: «не нам судить, а обманутая копейка – и кошель, и душу прожжет – воротится»!

Я думаю, если мы заглянем в свою душу со всей ответственностью, то вынуждены будем признаться себе: подозрением в обмане мы часто прикрываем равнодушие к людям. Конечно, гораздо проще оправдать себя тем, что не хочется отдавать свои деньги аферистам, чем попытаться помочь человеку. Проще, спокойнее и выгоднее. Вот только никак это не укладывается в уже процитированные чуть выше слова Евангелия: «Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф. 5, 41–42).

Один мой знакомый батюшка никогда не ходит в храм, не положив в карман много-много мелочи. Его не раздражают толпы нищих, которые иногда даже и не просят – требуют «подать Христа ради», он с радостью делился с ними рублями и копейками. И вот, как-то раз, этот батюшка, вернувшись из Александро-Невской лавры, сказал грустно: «Нищих на площади перед Лаврой разогнали… Жалко-то как… ни к чему хорошему это не приведет!» Он имел в виду – для нас не приведет. Для тех, кто потерял возможность подавать милостыню.

Вот уже почти 20 лет я дружу с Игорем Борисовичем Чарковским, человеком, который в свое время придумал водные роды и методику обучения плаванию новорожденных. Чарковский – человек странный, неоднозначный, но потрясающе добрый. Причем, доброта его идет не от ума, она – часть его натуры. Сколько бы ни получал он денег за свою работу, через день-другой все заработанное будет непременно роздано. Причем, для Чарковского совершенно не важно, кому отдавать, он уверен, что любому – Васе (Пете, Маше, Коле) – эти деньги всегда – нужнее, чем ему. А однажды я видела из окна такую картину. Игорь Борисович шел куда-то по своим делам. Утро было хмурое, дождливое и холодное. На парапете по пути его следования сидел нищий в каком-то нелепом пиджачке. Чарковский остановился напротив него на секунду, снял куртку, накинул нищему на плечи и пошел дальше в одном свитерке. Этот жест был настолько естественным, что было понятно: Игорь даже не задумывался о том, что делает; увидел, что человек мерзнет, и отдал свою куртку. Чего же проще? Может быть, поэтому в доме Чарковского всегда всего было вдосталь. К нему приходило очень много людей, и люди всегда что-то приносили – продукты, вещи, книги. Потом это все раздавалось другим людям, и все начиналось сначала. Мы, посмеиваясь, тогда называли этот процесс «круговорот добра в природе». А сейчас я думаю, что он действительно существует – этот круговорот добра; более того, именно он – основа нашей жизни в этом мире.

Мне кажется, без этого разговора трудно было бы понять, почему именно Никола Угодник во все времена и у многих народов является самым чтимым, самым любимым святым.

Психологическую основу почитания икон можно усмотреть в поговорке: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». По уверениям психологов, человек зрением воспринимает 80 процентов всей получаемой информации. Изображение помогает нам воссоздать в душе облик дорогого человека; чувства, которые мы питаем к нему, переносятся на его изображение. Если же изображаемое лицо обладает в наших глазах ореолом святости, то изображение (или икона, по-гречески) приобретает значение святыни.

Однако между изображением обыкновенного человека и иконой есть существенное различие. Икона – не только изображение, она священный предмет, через который молящемуся подается благодать Божья.

Как правило, иконы подразделяются на особочтимые и обыкновенные. Обыкновенная икона становится святыней, как только священник окропит ее святой водой и прочитает необходимую молитву.

Иначе обстоит дело с особочтимыми иконами, именуемыми еще чудотворными. Признаком такой иконы являются чудотоворения, получившие широкую известность. Чаще всего люди приписывают чудотворения самой иконе, а не ее первообразу. И совершенно напрасно! Икона – это, конечно же, святыня. Но, с другой стороны, икона – это предмет, и глупо было бы думать, что предмет сам по себе может творить какие-либо чудеса. Думается, что все чудесные исцеления, чудесная помощь в невзгодах и нуждах подаются нам не иконами как таковыми, а изображенными на них Господом, Божией Матерью, святыми, которым мы молимся.

Совершение чуда, т. е. исполнение молитвы, прежде всего зависит от веры молящегося: «Если сколько-нибудь можете веровать, все возможно верующему» (Мк. 9:23). Если у того, кто устами произносит молитву, нет сердечного обращения к Богу, то даже перед самой чудотворной иконой молитва останется безответной.

Поэтому чудотворной может стать всякая икона, перед которой люди молятся с искренней верой и горячей и любовью к тому, к кому молитва обращена.

Среди множества изображений святых Православной Церкви иконы святителя Николая занимают особое место: во все времена не было на русской земле дома, где не почитали бы святителя Николая, где не было бы его икон.

Побывавший в середине XVI в. на Руси итальянец А. Гваньини в своем «Описании Московии» писал: «Среди прочих святых они более всего чтят Николая Угодника и воздают ему почти что божеские почести: строят особые храмы, названные его именем; рассказывают о его многочисленных чудесах».

Итальянец немного ошибался: почести Николе Угоднику на Руси воздавались, конечно же, не божеские, но действительно очень большие. Именно поэтому так много в нашей стране икон святителя Николая.

Симеона Метафраста (Х в.) так описывает святителя Николая: «Дошедшее до нас древнее предание представляет Николая старцем с ангельским ликом, исполненным святости и благодати Божией, добавляя еще и следующее: если кто его встречал, едва взглянув на святого, усовершался и становился лучше, и всякий, чья душа была отягощена каким-нибудь страданием или печалью, при одном взгляде на него обретал утешение. От него исходило некое пресветлое сияние, и лик его сверкал более Моисеева» (Византийские легенды. – М., 1972).

В Византии иконография святителя Николы начинается в Х – XI вв. (мозаика Константинопольского собора Святой Софии), хотя древнейшее его изображение – фреска в церкви Санта Мария Антиква в Риме – относится к VIII веку.

Первые иконы Николая Чудотворца на Руси появляются еще до перенесения его мощей. Из известных на Руси изображений самое раннее – в росписях Святой Софии в Киеве (середина XI в.).

Очень интересна фреска начала XII в. из Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве (в настоящее время она в Третьяковской галерее): святитель изображен в рост, с благословляющей десницей и раскрытым Евангелием в левой руке; это – первое известное изображение угодника Божьего с раскрытым Евангелием.

Другой древнейший иконографический тип святителя Николая – поясной, с закрытым Евангелием на левой руке. В Византии этот тип получил распространение в XI–XIII вв. Самый ранний (XI в.) такой образ находится в монастыре святой Екатерины на Синае. Древнейшая из сохранившихся русских икон этого типа – изначально находилась в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря; она происходит из Новгорода и относится к концу XII в. В Москву из Новгорода этот образ вместе с Ярославской иконой Божией Матери привез царь Иван Грозный. В 30-е гг. ХХ в., после закрытия Новодевичьего монастыря, икона попала в Исторический музей, а затем и в Третьяковскую галерею.

Была еще одна, даже более древняя (XII в.), икона такого типа, мозаичная; хранилась она в музее Киевской Духовной Академии, но во время Великой Отечественной войны бесследно пропала.

Новгородская икона Николая Чудотворца из Свято-Духова монастыря, находящаяся сегодня в Государственном Русском музее, датируется серединой XIII в., хотя первые упоминания об обители относятся к 1162 г. (в Новгородской первой летописи). В медальонах и на полях – чтимые в Новгороде святые.

Особенно интересны житийные иконы святителя Николая. Традиция изображения сцен из жизни святителя появляется в XI в., а к XIV в. иконы Николая Чудотворца с житийными клеймами широко распространены на Балканах, в Италии и на Руси. К наиболее древним из сохранившихся русских икон Николы Угодника с житийными клеймами относятся новгородская из погоста Любони (XIV в.) и икона из Коломны, находящаяся ныне в Третьяковской галерее.

Житийные клейма можно объединить в три основные группы: детство Николы Угодника (рождение, обучение грамоте), посвящение в духовный сан (диаконское, иерейское и епископское) и помощь в различных обстоятельствах жизни (избавление невинно осужденных от посечения мечного; спасение утопающих, по морю плавающих люте, имже смерть предстояше вскоре; тайное благодеяние обнищавшему отцу, в отчаянии готовому отдать трех своих дочерей на брак скверный нищеты ради, и многое другое).