Григорий Дьяченко - Полный годичный круг кратких поучений. Том III (июль – сентябрь)

г) Наконец, св. Иоанн Богослов был великим учителем любви к ближним.

Насколько глубоко апостол Иоанн проникнут был любовью к жившим в его время христианам и желанием, чтобы между ними распространялись мир и любовь, а не вражда и ненависть, это видно из предания, которое говорит, что когда он был в глубокой старости и не мог ходить по разным странам для проповедания Евангелия и управления Церквами, то, сидя в своем доме, он постоянно повторял приходящим к нему: «дети, любите друг друга». Когда его спросили, почему он так часто повторяет эти слова, он отвечал: «кто исполнит заповедь любви, тот исполнить все заповеди». И в посланиях своих к христианам, дошедших до нас в св. писании, он часто повторяет: «будем любить Бога, потому что Он прежде возлюбил нас»; кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь; «кто любит Бога, тот пусть любит и брата своего (т. е. ближних), потому что, кто не любит брата, тот этим показывает, что не любит и Бога»; «кто любит брата своего, тот во свете, а кто ненавидит, тот во тьме». Равно в Евангелии своем он обратил внимание главным образом на те случаи из жизни Спасителя, в которых по преимуществу выражалась любовь Его к людям и которые по преимуществу возбуждают в нас привязанность ко Христу Спасителю. Например, повествует о снисходительной беседе Господа Иисуса с самарянкой, о прощении Им грехов кающейся жены, о слезах Иисуса на гробе друга Своего Лазаря, о прощальной беседе с учениками и т. п.

III. Что же, в заключение, скажем вам, братия, если не повторим слова ныне прославляемого евангелиста Иоанна Богослова, которые он так часто повторял в жизни своей: «братие, любите друг друга!» Что скажем, если не напомним, что Иоанн Богослов должен быть всегдашним образцом для нас истинной любви к Богу и людям! (Составлено по Четьи Минеям, № 476 «Троицкого листка» и другим источникам).

I. В день преставления св. славного апостола и евангелиста Иоанна Богослова, учившего более всего о христианской любви и даже на смертном одре не переставшего учить об этой великой добродетели, без которой нет возможности спастись, весьма благовременно будет побеседовать с вами, братия, о том грехе, который чаще всего разрушает христианскую любовь между людьми: мы говорим о грехе презрительного осуждения наших ближних, в случае их нравственного падения.

II. А. Рассмотрим прежде всего впечатление, производимое на нас падениямн наших братьев, и увидим потом, что нужно делать для их обращения.

Пред вами светское общество, составленное не из тех необразованных, грубых и часто лишенных с детства всякого воспитания людей, которые встречаются тысячами на улицах. Здесь все люди, получившие хорошее воспитание, способные понимать и восхищаться всем прекрасным, доступные иногда самым великодушным порывам… В этот-то избранный кружок вдруг приносится весть… о проступке, падении, позоре, который и открывается вскоре… Замечаете ли вы действие, произведенное ею? Замечаете ли вы взгляды, блистающие злобной радостью? Слышите ли вы, как дотоле вялый разговор оживляется, перерываясь бурными взрывами, подобно пламени, раздуваемому со стороны? Наблюдаете ли вы, с каким живым интересом собираются малейшие подробности об упомянутом падении; следите ли вы за выражением лиц, показывающих, что знают более, чем желают сказать; за вероломными намеками, прикрывающимися ложным соболезнованием? Правда ли все это? Преувеличиваю ли я, утверждая, что легкомыслие и бесчинства других суть любимая пища для разговоров во всех сословиях общества, и что, если отнять из этих разговоров клевету, то отнимете всю их прелесть, и что будто бы ничто не воодушевляет так беседы, как злословие?

Один из наших ближних пал!.. Итак, если вы действительно проникнуты духом Христа, то позвольте мне выразить впечатление, которое произведет это падение на вашу душу.

а) Он пал. Но вы, осуждающие его, разве никогда не падали сами?

Ваша жизнь, вы скажете, была свободна от больших погрешностей. Согласен. Но себе ли вы обязаны этим? Если вам недоставало случаев для падения, то не стремилось ли ваше сердце к ним тысячу раз, не жаждало ли и не домогалось ли их? Покажите-ка нам, если осмелитесь, историю вашей внутренней жизни! Расскажите нам о тех тайных мыслях, которых никто и не подозревал, о тех постыдных вожделениях, глухих страстях, недостойных желаниях и успехах самолюбия, которые вы лелеяли и осуществляли по заранее обдуманному плану, в ущерб смирению и к скорби других… Всего этого не видел ни один человеческий взгляд. Предположим теперь, что в одну из тех минут, когда страсть зажгла ваше сердце и обольстила вашу совесть, явилось искушение действительное, живое, со всеми своими прелестями и очарованием, что сталось бы с вами? Куда девалась бы гордость беспорочной жизни и беспозорного прошлого? Предположим, что это первое падение обратило на себя взгляд человека, который по недостатку терпимости осудил бы и изобличил вас, как вы осуждали ближнего, что сталось бы с вами? Бог вас пощадил в Своем милосердии. Тысячи обстоятельств отвращали ваше падение, но будьте уверены, что, предоставленные своим инстинктам, вы погибли бы, и что высшая причина вашего спасения заключается не в вас самих.

б) Ваш ближний пал! Но знаете ли вы его историю? Знаете ли вы, какие заблуждения окружали его, какие обольщения обуревали, какие искушения застилали ему свет, загромождали ему путь? Знаете ли вы, что в роковой час падения ему недоставало братской руки, могущей его поддержать и спасти, и что эта рука могла быть вашей?

в) Ваш ближний пал!.. Но знал ли он то, что знаете вы? Было ли у него прошлое, полное благословений и чистых влияний, могущих его предохранить? Изведал ли он, подобно вам, от своей колыбели молитвы, слезы, предостережения матери-христианки? Было ли ему открыто Евангелие с самого начала его жизни? Видел ли он на своем пути крест, простирающий к нему надежду спасения? Слышал ли он многочисленные предостережения, в которых, может быть, не нуждались вы? Итак, в глазах Бога, взвешивающего все на Своих весах, кто из вас виновнее? Кому Он дал больше талантов? К кому Он будет требовательнее?

Вот, братия, первое впечатление, которое должно производить на нас падение одного из наших ближних; оно должно являться скорбным обращением к самому себе, искренним смирением пред Богом.

Б. Первое побуждение влечет другое: это действительное и глубокое сострадание к тому, кого постигло зло.

а) Человек нуждается в другом человеке, чтобы открыть свое сердце. «Исповедайте друг другу свои согрешения», – сказал апостол Иаков. Что же делаем мы из этой заповеди? Нам говорят, что достаточно исповедоваться Богу чрез таинство покаяния. Чтобы быть прощенну – да, без сомнения; но, кроме этого, вы увидите, что часто человек ощущает потребность поделиться с другим своими чувствованиями и волнениями души. Надо всячески поддерживать такое настроение души человека. Притом, разве мы не знаем, что некоторые искушения, окружающие нас, неопределенные и смутные, теряют свою силу и прелесть от одной только передачи их словами? Разве мы не знаем, сколько может дать нам силы и утешения выслушивающее, понимающее нас благовоспитанное сердце? И если кто нуждается в сочувствии, так это павший. Найдет ли он его у вас, братия? Найдет ли он то серьезное внимание, которого никто не чуждается, и которое одно лишь заслуживает доверия? Первое искушение часто имеет решительные последствия. Унижение, служащее его продолжением, может превратиться в исправление или выродиться в горечь, а потом в возмущение. Может быть, от нас самих зависит этот грозный выбор.

б) Открыть наше сердце павшему – значит много, но однако это недостаточно. Наше призвание, братия, должно стремиться к тому, чтобы обратить его.

«Если человек впадает в согрешение, исправляйте его», – говорит св. апостол. Прекрасное, трогательное выражение! Оно нам напоминает Того, о Котором Писание говорит, что Он и трости сокрушенны не преломит: сокрушенной же тростью является надломленная душа, объятая грехом; ее следует вразумлять осторожно до тех пор, пока она будет в состоянии снова стремиться к небесам.

Это дело – трудное и высокое, потому, что есть дело Божие. Да, но оно исполняется людьми, потому что Ему угодно было сделать нас Своим орудием. Если вы спросите у меня: как определить его ход? Что я могу сказать? Все зависит здесь от характеров, и каждый нуждается быть исследованным и понятым. Скажу вам только: исполняйте дело Иисуса Христа в духе Иисуса Христа, т. е. любите ваших ближних любовью без слабости и святостью без гордости. Не льстите, так как Иисус Христос никому не льстил; показывайте павшим путь узкий и тернистый, говоря им, если понадобится, о тяжести креста и самоотвержении, требуемых Богом. Все это является не тою легкой религией, которая когда-нибудь овладеет сердцами, и не той низменной нравственностью, которой довольствуются души: одни те много получат, которые много спрашивают и много понесут в жизни.