Архимандрит Киприан (Керн) - Евхаристия

«(Вспоминая)… Страдания… смерть… спасительный Крест, гроб, Воскресение, восхождение на небеса…».

Иерей говорит: «Чтобы, сойдя на нас и на предлежащие Дары, Дух Святой, Господь Животворящий, Единосущный и Совечный Отцу и Сыну, Единосущный и Соцарствующий, излившийся на святых Его учеников в виде огненных языков в горнице святаго и славнаго Сиона, освятил и содеял хлеб сей — святым Телом Христовым, a чашу сию — честною Кровию Христовою, и чтобы для достойно и верно причащающихся они были во оставление грехов, в жизнь вечную и в сохранение души и тела».

«(Помяни) святый и славный Сион, Мать Церквей во всей вселенной, святую Божию кафолическую и апостольскую Церковь, утвержденную на камне веры, Единый, явившийся безгрешным среди людей…».

«Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь». (Мф. 6:9).

Иерей, после освящения этой бескровной жертвы, возвышает Хлеб Жизни и показывает его всем, и тогда диакон возглашает: «Вонмем».

Иерей, воздев руки к нему, говорит громким голосом: «Святая святым».

Народ: «Един Свят, Един Господь Иисус Христос, Которому слава со Святым Духом».

Преломляется Хлеб.

Иерей подает святое причастие клирикам, после них отрокам (вероятно, прислужникам). Народ подходит и, сложив ладони крестообразно, принимает Тело и, приложив к глазам, устам и челу, причащается божественнаго угля. Диакон держит святую Чашу и подает (ее верным).

2. A вот какой представляется схема евхаристического богослужения по «Corpus Areopagiticum» («Eccles. Hierar»., III).

Иерарх, закончив священную молитву у божественного жертвенника, начинает от него каждение и идет во всякое место храма.

Затем описывается чтение Священного Писания и удаление оглашенных, одержимых и кающихся.

Остаются достойные зрения и причащения Божественных Тайн. Одни из литургисающих стоят, склонившись у врат святилища, a другие же совершают нечто иное по своему чину.

Исповедуется всей церковью соборне Кафолическое Песнословие (т. е. Символ веры).

Избранные из священного чина вместе с иереями приносят на божественный жертвенник покрытый священный хлеб и чашу благословения. Иерарх совершает священную молитву.

За этим следует у псевдо-Дионисия лобзание мира, чтение диптихов и умовение рук.

Иерарх становится в середине божественного жертвенника (т. е. алтаря), окружают же его вместе с иерархами и избранные из священнослужителей.

Иерарх возглашает священные молитвы (τάς ίεράς θεουργίας). Памятник подробно и со свойственной мистическим произведениям таинственной образностью выражений перечисляет те благодеяния, которые Господь даровал человеческому роду и за которые мы должны приносить Богу нашу благодарственную жертву, Евхаристию, a именно: восстановление падшего человека, просвещение его души, обновление естества и новое жительство, дарованное Христом. Дальше «Corpus Areopagiticum» добавляет:

«Вот почему божественный иерарх, стоя перед святым жертвенником, прославляет упомянутые действия Божественного Промысла, которые Иисус по благоволению Отца и во Святом Духе произвел для спасения нашего рода. Когда иерарх их прославил и узрел благочестивым взором своих духовных очей, он приступает к символическому священнодействию, согласно преданному от Бога обычаю; поэтому после священных выражений Божественного Тайнодействия он благоговейно и чинно, в объяснение своих действий, взывает ко Господу: «Ты рек: творите сие в Мое воспоминание». Затем он просит быть достойным подражателем этого священнодействия, уподобиться Христу в этом божественном таинстве и раздать Святые Дары тем, кто достодолжно приступит к причащению».

Наконец, автор «Церковной иерархии» описывает раздробление Даров на части, причащение и благодарственные молитвы.

В течение исторического процесса с евхаристической молитвой произошло, как мы видели, немало изменений. Единая по существу и замыслу, идущая от Единого Основателя, Вечного Архиерея Христа и из той же «горницы святаго и славнаго Сиона», анафора знает в своем прошлом немало дополнений и сокращений; она подвергалась всевозможным влияниям и изменениям и настолько изменила свой внешний вид, что едва ли было бы легко сравнивать современную Православную или Коптскую литургию, не говоря уже о Римской мессе, с той «Вечерей Господней», которую знали и совершали апостолы, неизвестный автор «Дидахи» или святой Иустин Философ. Причин этому немало.

Прежде всего, расширение христианства по лицу вселенной и удаление от единого центра — «Сиона, Матери Церквей, Божиего жилища». Затем влияние поместных обычаев и привычек, скоро превратившихся в традиционные канонизированные нормы, наложило свой отпечаток на совершение евхаристического богослужения. Кроме того, если в начале христианства харизматический пафос и экстаз давали каждый раз литургу силы для творчества новых молитв, то с течением времени и с прекращением харизматической жизни раз прочитанная молитва или совершенный чин становились скоро правилом церковного обихода. Они затвердевали и требовали своего признания со стороны верующего народа. Вступили в свои права консерватизм и традиционность. Обаяние древнего, ветхого всегда склонно затенить в жизни духа вечное, подлинно духовное. Вместе с этим появлялись выдающиеся авторитеты, учителя и строители Церкви, и они своими трудами в области богослужебного чина устанавливали новые формы, которые скоро узаконивались и получали общее признание, как наилучшие в данной церковной области или общине. Все это привело к чрезвычайной дифференциации евхаристических молитв. Число отдельных анафор в Поместных Церквах так разрослось, что со временем потребовались усилия Церкви для внесения большего порядка и стройности в эту область религиозной жизни.

На Западе эта работа Церкви сводилась к постепенному ограничению поместных особенностей, a потом и к совершенному их упразднению. И т. к. там изменения никогда не доходили до той меры, как на Востоке, то и работа по объединению и упрощению евхаристического богослужения оказалась легче. После Тридентского собора Запад официально знает одну только «Missam Romanam» [Римскую мессу], едва терпя рядом с ней, как исключение, и особую привилегию для некоторых дней в году совершать Амвросиеву литургию в Милане и Мозарабскую в Испании. Не приходится, конечно, говорить о современной тенденции Рима вводить кое-где с пропагандистской целью так называемый «восточный обряд», т. е. искаженный на римский образец чин Византийской, Коптской или Несторианской литургии.

На Востоке процесс изменения прошел сильнее. Отделившиеся от Церкви общества верующих сохранили свои формы литургии и даже создали новые, надписав их для большей авторитетности именами разных апостолов или святых отцов Церкви. У абиссинцев есть даже «литургия Божией Матери». В связи с этим и процесс объединения не произошел решительно и беспрекословно до конца. Восток, вообще, терпимее Запада в отношении национальных черт, языка, обычаев и т. д. Поэтому в границах отдельных исповеданий Восток сохранил большую разнообразность литургических типов. Несколько разных евхаристических молитв уживаются рядом друг с другом, и их место в церковном году урегулировано богослужебным уставом. Так в Православной Церкви вошло в обычай совершать две литургии (святого Иоанна Златоуста и святого Василия Великого). Кроме того, совершается, хотя и не повсеместно, литургия апостола Иакова. Коптская церковь знает несколько форм литургии; Эфиопская их насчитывает до 16 и т. д.

Все это побуждает литургиста-исследователя попытаться внести некоторую систему в то великое множество евхаристических типов, которые образовались в процессе истории и которые совершались и совершаются и поныне. Попытки классификации типов литургии по их характерным особенностям делались не раз. Существует несколько схем, из которых главнейшие следующие.