Лао-цзы - Дао Дэ Цзин

дабы ныне — Бытийным править,

можно древнее познать Лоно.

Означает — Сплетаньe[8] Дао.

Те, кто в древности благодетелен

был в служении Поднебесной

достигали Неосязаемого

Сокровенного Изначального,

стали скрыты и недоступны.

Коль сокрылись и недоступны,

то, пусть нехотя, но — описываю,

так колеблясь тут,

словно в зимний поток входя…

О таящиеся!

словно всех соседей страшащиеся…

О величественные!

словно благоволящие…

О зыбчайшие! О мерцающие!

словно лед, почти уже тающий…

О надежные! О невежественные!

что дубов естество древесное…

О распахнутые!

что ущелие…

О неясные!

словно мутные…

Что способно, недвижность храня,

очищать этот мир от мути?

Что способно, преображая,

все рожденное здесь успокаивать?

Оберегающий Это

дополнять не желает.

А поскольку не полнит

скрывает прежде достигнутое.

Достигаю предельной Пустотности,

усердно храню покой.

Сущности все уравниваются.

Так созерцаю их Возвращение.

Если каждая из множества сущностей

возвращается к своему Корню,

то движение вспять, к Корню,

именую Успокоением.

Таково

Возвращение к Предначертанному.

Возвращение к Предначертанному

именуется Постоянством.

Ведание Постоянства

именуется Просветленностью.

О Постоянстве не ведающий

занят суетным и несчастен.

Постоянство ведающий — Великодушен.

Великодушный — Правитель.

Правитель же — Государь.

Государь же — Небо.

Небо же — Дао.

Дао же — вечен,

не имеет плоти,

не близится к гибели.

О высшем Властителе знают лишь то,

что он существует.

За ним следует тот,

о ком — добрая слава.

За этим же — тот,

кого страшатся.

За тем — тот,

кого презирают.

Кто не преисполнен доверия,

тому и не доверяют.

О, тоскующий!

я дорожу словами,

дела свершаю,

события подвигаю.

Простолюдины полагают:

я — тождественен Естеству[9].

Отвергают Великого Дао

обретают Милосердие и Справедливость[10].

Выявляют рассудок и мудрость

обретают Великое Лицемерие[11].

Чуть в семье нелады

тут тебе и "сыновняя нежность",

и "забота отеческая".

Чуть в стране, при дворе ли — смута,

тут как тут "верноподданные".

Отставить постигших,

мудрых отвергнуть,

вот что нужно народу для счастья.

Забыть Милосердие,

Справедливость отринуть,

народ возвратится

к Сыновней Нежности

и Заботе Отеческой.

Отторгнуть искуственое,

отстранить полезное,

краж и воров не будет.

Но и этого — мало,

оттого наставляю

имеющего подчиненных:

"Будь чистым холстом,

лелей Естественность,

умаляй свое "я",

умеряй свои страсти".

"Ученье"[12] отринуть

забот не иметь.

Хвалить, ли хулить,

не одно ли и то же?

Что зло, что добро,

уж так ли несхожи?

Устрашающий — сам трепещет.

О Ширь Бескрайняя,

Она ж нескончаема!..

Люди веселы и развратны,

словно в день весеннего празднества

на склонах, покрытых всходами,

и лишь я — о Бесстрастность!

никак не проявлен,

подобно младенцу,

смех еще не освоившему…

О усталый, понурый!

как бесприютный…

Все избыток имеют,

и лишь я

что утрачивающий…

О глупый сердцем!

о непонятливый!..

Миряне светлы и сияют,

лишь я — сумрачно-темен…

Они прознают и вникают,

лишь я — безучастно-пассивен.

О Безмятежность!

глади морской подобна…

О Уносящееся!

словно не знает удержу…

Все к чему-то способны,

и лишь я — бестолков,

что твоя деревенщина…

Я один не от мира сего:

почитаю Кормилицу.

Конфуцианская Дэ состоит

в неукоснительном подчинении Дао.

Влиянье же Дао на сущее

смутно, неясно.

О Смутный, Неясный!

Его Средоточие[13] содержит Образы.

О Неясный! О Смутный!

Его Средоточие содержит Сущности.

О Сокрытый! О Потаенный!

Его Средоточие содержит Семя.

Семя Его — неизмеримо подлинно.

Его Средоточие — Доверительно.

Древнее, а достигает — нынешних.

Слава Его не меркнет.

Всеобщий Праотец

чрез Него[14] проявляется.

Откуда мне ведомы

Всеобщего Праотца признаки?

Благодаря Этому.

Частное — приобщается.

Искривленное — распрямляется.

Ущербное — исцеляется.

Разрушенное — обновляется.

Умаляемое — прибывает.

Умножаемое — обременяет.

Вот отчего постигший,

объемлющий сердцем Единое,

идеал для всех в Поднебесной.

Не "своему" внемлет,

и оттого — просветлен.

Не по себе судит,

и оттого — проницателен.

Не собою гордится,

и оттого — славен.

Не "своим" дорожит,

и оттого — главенствует.

А поскольку ни с кем не соперничает,

с ним во всей Поднебесной

соперничать нет способного.

То, что сказано древними:

"Частное — приобщается,"

разве пустые слова?

Истинно: приобщаюсь,

но — возвращаясь к Общему.

Речь Естества невнятна.

Оттого:

резкий ветер — не день напролет,

дождь внезапный — не до рассвета.

Кто же творит их?

Небо-Земля.

Земля-Небо

не неизменны,

а что ж говорить о людях?

Оттого зачем же

Дао в действиях подчиняться?

Даос — отождествляется с Дао.

Дэист — отождествляется с Дэ.

Утрачивающий — с утрачиваемым.

Того, кто тождественнен Дао,

охотно приемлет Дао.

Того, кто тождественнен Дэ,

охотно приемлет Дэ,

Того, кто верен утраченному,

охотно приемлет утраченное.

Кто не преисполнен доверия,

тому — не доверяются.

Стоящий на цыпочках

не часовой.

Широко шагающий

не ходок.

"Своему" внемлющий

не просветлен.

По себе судящий

не проницателен.

"Своим" гордящийся

не славен.

Собой дорожащий

не вождь.

Обладающий Дао

зовет это все

избыточным возмущением,

бессмысленным отклонением.

Таких порицает все сущее.

Вот отчего

Дао имеющий

и поступает иначе.

Сущностью — неупорядоченный,

прежде Неба-Земли рожденный,

о Пустыннейший! о Тишайший!

лишь Основывающий — не улучшающий,

Обращающийся, но не гибнущий.

Он может быть сочтен

Мать-Кормилицею Поднебесной.

Его первое имя[15] не ведаю,

называю — вторым же: Дао.

Коли вынужден дать и первое

называю Его Великим,

а Великого — Ускользающим,

Ускользающего — Удаляющимся,

Удаляющегося — Пре-вращающимся[16].

Оттого-то Дао — Великий,

оттого Небо — Великое,

оттого Земля — Великая

и Велик — Государь.

В Мирозданьи Великих — четверо,

и средь них — Государь.

Человек подчинен Земному.

Земное подчинено Небесному.

Небесное подчинено Дао.

Дао — Тождественности Естественному[17].

Тяжкое — корень легкого.

Покой — властелин беспокойства.

Вот отчего постигший,

и день напролет шагая,

не расстается с тяжкою ношей,

и даже в роскошных палатах

спокоен и независим.

Что ждет облеченного имперскою властью[18],

себе позволяющего

пренебрегать Поднебесной?

Пренебрегающий — утратит корни.

Беспокойный — утратит власть.

Благие шаги — неследимы.

Благие слова — безупречны.

Благие планы — творят без прикидок.