Анатолий Черняев - Г. В. Флоровский как философ и историк русской мысли

М. Лот–Бородина, обязанная Флоровскому возвращением к «вере отцов»[11], начала свою рецензию с попытки заступиться за него перед Бердяевым. Подчеркивая, что «Пути русского богословия» — это «значительная книга, где впервые поставлена и разработана тема русского религиозного сознания», Лот–Бородина указывает, что книгу надо воспринимать не как набор отдельных суждений, а в контексте авторского замысла. В то же время Лот- Бородина согласна с утверждением Бердяева о преобладании у Флоровского рационализма западного толка над декларируемой приверженностью восточной мистике («здесь он ближе к "рациональному" католическому Западу, к томизму, чем к заветам восточной теогнозии»), также считает чрезмерным его увлечение «историзмом»[12].

Примечательно, что Флоровский традиционно пользовался наибольшим успехом не у «своих», а в среде иностранцев и ино- славных. И наиболее комплиментарную оценку «Путям русского богословия» дал иезуит, сотрудник коллегии Russicum в Риме С. Тышкевич: «Книга о. Флоровского, будучи уникальной в своем роде, заслуживает того, чтобы отнести ее к числу самых замечательных трудов в области современной историографии религии. По–настоящему будящая мысль, исполненная точных свидетельств и плодотворных размышлений, открывающая в истории православного богословия новые пути, снабженная богатейшей и относительно полной библиографией, эта книга — плод труда, достойного всяческой похвалы, она обязательно должна быть в библиотеке каждого, кто интересуется русской религиозной мыслью… Работа о. Флоровского — это, быть может, наиболее значительное проявление того, что уже можно назвать русским оксфордским движением»[13].

Следующий этап в изучении Флоровского связан с рассмотрением его жизни и творчества в обобщающих статьях и разделах монографий. Зеньковский и Лосский, уже отмеченные как рецензенты первых книг Флоровского, упоминают о нем и в своих «Историях русской философии». По мнению Зеньковского, автор «Путей русского богословия» — прежде всего богослов и «прекрасный знаток русской философии, его характеристики, критические замечания всегда касаются самого существа дела, но книге очень портят субъективизм в оценках и неуместное чтение "нотаций" различным авторам. Все же без книги Флоровского нельзя обойтись при изучении русской философии»[14]. В монографии Лосского Флоровскому посвящен отдельный параграф, где дается лаконичная, но достаточно емкая характеристика основных его идей, от логического релятивизма до неопатристического синтеза, а также книги «Пути русского богословия», которая признана «ценным вкладом в изучение истории русской культуры»[15].

Значительный прогресс в изучении и осмыслении творчества Флоровского связан с деятельностью англоязычных авторов, в ряду которых следует выделить имена Э. Блейна, М. Раева, Ф. Томсона, Д. Уильямса, Л. Шоу. Профессор Гарвардского университета Д. Уильямс в 1965 г. издал о своем коллеге статью, которая по объему и информативности представляет собой настоящую монографию[16]. Здесь достаточно подробно рассмотрены жизнь и философские труды Флоровского, но основное внимание уделено его богословию. Как справедливо отмечено в рецензии на эту работу, она «содержит больше, чем обещает заголовок… Проф. Уильямс подчеркивает неожиданное многообразие исследовательских интересов о. Флоровского и вместе с тем внутреннее единство и последовательность в выборе тем и заданий»[17].

Неоценимая заслуга в изучении жизни и творческого наследия Флоровского принадлежит Э. Блейну, который является автором наиболее полного «Жизнеописания о. Георгия» и составителем подробной библиографии его печатных работ[18]. По сравнению со статьей Уильямса, блейновская биография Флоровского — не концептуальное, а именно жизнеописательное сочинение, стремящееся максимально полно передать все подробности, в том числе бытовые. К сожалению, будучи основана на воспоминаниях Флоровского и о Флоровском, работа Э. Блейна не содержит критического анализа данного материала.

Как историк русской мысли Флоровский рассмотрен в работах М. Раева. Помимо пересказа основных сюжетов «Путей русского богословия», автор определил место Флоровского в развитии историографии идей, охарактеризовал его исследовательский метод, резюмировал значение его трудов в данной области знания. Согласно Раеву, «Флоровский не только по–новому задал вопросы и смотрел на прошлое России, но и создал новую методологию исследования истории мысли… Он рассматривает историю мысли как некое повествование ("хронику" — в широком смысле слова) об интеллектуальном и духовном опыте личности»[19]. Трактуя отход от исторического детерминизма как достижение Флоровского, в то же время, Раев видит его упущение в равнодушии к «"естественному" фону», к социально–политической ситуации. Другим недостатком Флоровского он считает сфокусированность на «высокой культуре» при невнимании к духовной культуре народных масс. Многие наблюдения и оценки Раева справедливы, однако в целом его тексты о Флоровском как историке русской мысли представляют лишь первые подступы к раскрытию данной темы и охватывают только некоторые ее аспекты.

Важным шагом в изучении мировоззрения Флоровского явилась статья Л. Шоу «Философская эволюция Георгия Флоровского: философская психология и философия истории»[20], где предпринята попытка рассмотрения «интеллектуальной генеалогии» русского мыслителя. Согласно предположению автора, в университетские годы Флоровский мог испытать влияние идей Г. Фехнера, Г. Когена, П. Наторпа, Н. Н.Ланге, Г. И.Челпанова, Г. Г.Шпета. По мнению Шоу, персонализм Флоровского сложился на основе философии американского прагматизма, французского неокритицизма и шотландской школы. А в области философии истории решающим для Флоровского явилось влияние русских мыслителей — А. С.Хомякова, А. И.Герцена и Ф. М. Достоевского. Работа Шоу подводит к выводу, что философия Флоровского формировалась главным образом в виде диалога с целым рядом направлений мысли, путем их своеобразного переосмысления. К сожалению, исследователю не были известны материалы переписки Флоровского, в значительной мере проливающие свет на рассматриваемую проблему. Поэтому многие тезисы, высказанные в работе Шоу, являются лишь предположениями.

Флоровский как историк церкви и богословия рассматривается в работе Ф. Томсона «Церковная реформа Петра Могилы и украинский вклад в русскую культуру. Критика теории Георгия Флоровского о псевдоморфозе православия». Томсон подверг детальному критическому анализу ключевую часть историографической концепции Флоровского — его тезис о «псевдоморфозе православия», имевшей место в XVII в. и наложившей отпечаток на последующее развитие русской духовной культуры. Фактически работа состоит из двух самостоятельных частей: отдельного рассмотрения деятельности Петра Могилы и анализа концепции Флоровского, включающего обзор его творческой биографии. Согласно выводам Томсона, попытка Флоровского «изобразить пути "русского" богословия sub specie aetemae Hellenitatis привела к ложному представлению и ложной интерпретации характера исторических событий»[21]. Различным аспектам жизненного пути и творческой деятельности Флоровского посвящен еще ряд публикаций зарубежных авторов[22].

Первой публикацией о Флоровском в нашей стране (когда она еще называлась СССР) явилась статья прот. И. Свиридова «Некоторые аспекты богословия прот. Георгия Флоровского», увидевшая свет в 1989 г. и приуроченная к 10–летию со дня его кончины[23]. Глубокая и обстоятельная, в содержательном плане выходящая за рамки, обозначенные названием, данная статья вместе с тем имеет существенный минус, ставший характерным для многих публикаций о Флоровском и состоящий в некритичном, исключительно апологетическом изложении его идей.

Первая в нашей стране научная публикация текста Флоровского была осуществлена М. А. Маслиным в составе выпущенного издательством «Наука» в 1990 г. сборника «О России и русской философской культуре»[24]. Сюда вошла VI глава «Философское пробуждение» книги Флоровского «Пути русского богословия». Публикация осуществлена в современной русской орфографии, сопровождена вступительной статьей и научными комментариями. Остается сожалеть лишь о том, что данный прецедент не получил достойного продолжения и спустя два десятилетия после первой научной публикации на родине Флоровского по–прежнему нет достаточно полного и отвечающего научным требованиям издания его трудов.