Алексий Грачев - Что необходимо знать каждой девочке

Самое главное – помнить, что в любом случае исцеляет нас Господь, действуя через средства видимого мира, через лекарства и врачей; не возлагать своего упования целиком и полностью на медицину, ибо Господь может как вразумить и умудрить врача, лечащего нас, так и (если Ему не угодно возвратить нам здоровье) лишить любое самое лучшее лекарство целебной силы.

Но мне хотелось бы сказать тебе, в чем еще польза скорбей. В том, что они дают другим возможность проявить милосердие. А это великая христианская добродетель. Рассказывая сегодня о юноше-инвалиде, ты обмолвилась о его товарище, который катил кресло. Я думаю, что это тоже подвиг, дело любви. Так скорбь смягчает не только того, кто ее непосредственно испытывает, но и людей, окружающих страдальца.

– А я как раз хотела заметить, что если скорби так полезны и спасительны, то получается, что мы должны радоваться несчастьям ближнего и оставлять его нести свой крест…

– Надя, запомни: Господь благ и даже зло обращает во благо. Война, например, может привести к всенародному покаянию и вразумлению. Великая Отечественная война, которая началась в 1941 году, принесла нашему народу великие скорби и бедствия. Но, с другой стороны, она положила конец гонениям на Православную Церковь: стали открываться храмы, возвращаться священники и епископы из ссылок, перед боями и после них служились молебны. Русский народ возвратился к вере. У многих бойцов были с собой на фронте иконы… Здесь все очень непросто. Ты можешь спросить: «Значит, война – это добро?» Я отвечу: «Конечно, нет. Это зло. Но Господь и зло обращает в добро».

А сколько любви и милосердия открылось в русских людях во время войны! Как помогали они раненым и даже пленным немцам: на них у русских женщин тоже хватало жалости. Вообще, милосердие – это общехристианская добродетель, но особенно она свойственна женщине-христианке.

Ты знаешь житие праведной Иулиании Лазаревской?

– Эта та, которая голодных кормила?

– Она была очень благочестивая женщина, молитвенница и тайная подвижница. Милостыню она подавала тоже тайно от домашних: просила у свекрови себе порции еды побольше, ссылаясь на свое желание побольше покушать, и раздавала нищим. А в старости, уже будучи вдовой, она раздала все свое имущество нуждающимся, сама обнищала. Это было в царствование Бориса Годунова. На Руси наступил такой страшный голод, что люди питались падалью и даже человеческим мясом, то есть началось людоедство. И вот, уже сама почти нищая, старица Иулиания приказывала оставшимся возле нее слугам (другие давно разошлись, отпущенные на волю) собирать лебеду, сдирать с вязов кору и готовить из них хлеб. Этим хлебом она не только сама питалась вместе со своими домочадцами, но и питала нищих, которые во множестве приходили к ее дому (она тогда жила в селе Вочнево под Нижним Новгородом). И вот что удивительно. Хлеб из лебеды и коры должен был бы быть совсем несъедобным. Но по молитвам милостивой Иулиании он оказывался питательным и вкусным. Об этом говорили нищие, которым праведница подавала милостыню. Вот как велика пред Богом добродетель милосердия!

Впрочем, когда мы видим рядом чужую скорбь, желание помочь для нас естественно. Сначала нас охватывает острая жалость. Но если мы христианки, то жалость должна претвориться не в ропот на Бога, не в душевное смятение, которое охватило тебя сегодня. Христианка, столкнувшись со страданием ближнего, не будет рассуждать: зачем, да почему, да что было бы, если бы… Она первым делом мысленно помолится Богу – предаст и страдальца, и себя в волю Божию. А затем проявит милосердие: или подаст милостыню, или хотя бы ободрит несчастного словом, или поможет ему еще каким-то образом. Если же не сможет ничем помочь именно этому человеку, она обратит свое милосердие на других нуждающихся в помощи. Надо только делать это не из душевных чувствительных побуждений, а спокойно, рассудительно, как все, что делается ради Бога.

Иначе ты пойдешь на поводу у своих эмоций: кто-то из нищих тебе понравится больше, ты захочешь все отдать, а кто-то не понравится – копейки не подашь.

– Правда, мамочка, я иной раз не подаю нищим именно по этой причине. Даже из той мелочи, что папа каждую неделю дает мне специально для милостыни. Некоторые нищие вызывают во мне недоверие. Девочки из нашего класса говорят, что они на самом деле миллионеры, что у них своя «мафия» и что даже дети у них вроде наемных артистов, которые стали профессионалами-попрошайками…

– Ах, Надюша, это очень опасный путь. Не думай ты об этом, не слушай девочек! Пусть даже и так – пусть «мафия», «профессионалы»… Что тебе до того? Если творишь милостыню по заповеди Божией, то Господь и направит твою милостыню куда надо.

– А не получится, что я подам каким-то авантюристам и не смогу уже подать настоящим нищим?

– Знаешь, что наш батюшка говорит об этом? Тому, кто обращается к тебе лично, да еще просит «Христа ради», надо подавать милостыню обязательно, хоть копеечку. А в других случаях – как Господь вразумит. Всегда надо молиться, подавая милостыню (про себя, конечно), чтобы она была на пользу, а не во вред человеку. И стараться поменьше осуждать.

Но еще лучше помогать делом. Хорошее дело – ухаживать за больными. Тут уж не может быть никаких сомнений: эти люди действительно нуждаются в милосердии. Когда служишь больным, и сама смиряешься, успокаиваешься, укрепляешься в вере…

– А откуда ты знаешь? По уходу за нами, детьми, когда мы болеем?

– Ну, что ты! Уход за своими детьми не считается делом милосердия. Это почти то же, что ухаживать за собой. Но то, о чем я сказала, мне, и правда, довелось узнать по опыту.

Уже несколько воскресений подряд я часа на два ухожу из дому, оставляя вас с папой и бабушкой. Знаешь, куда я иду?

– Ты говорила, что надо помочь тете Марине…

– Я и в самом деле ей помогала: мы вместе ходили в больницу, чтобы помыть, покормить, убраться у лежачих больных. Это старики, которые уже не встают с постели. Дети не посещают их. И батюшка благословил нас с тетей Мариной и еще нескольких женщин ходить туда хотя бы раз в неделю. Я не хотела никому говорить об этом, и теперь только потому тебе сказала… Знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что мне показалось сегодня, что пора и тебя взять с собой. Хочешь вместе с нами в ближайшее воскресенье пойти в больницу? Только учти, что там не очень-то весело. Там и взрослой женщине тяжело. Грязно. Плохо пахнет. Не знаю, сможешь ли ты?..

– Смогу, конечно! И мне очень хочется!

Мама втайне порадовалась Надиной горячности:

– Как девочка-христианка должна отвечать? «Не знаю. Надеюсь на помощь Божию».

Ну, хорошо, дочка. Иди молиться и спать. Мы и так долго проговорили.

Мама перекрестила Надю, которая сияла от радости.

...

За ужином Надя была рассеянна и не заметила, что папа уже второй раз обращается к ней:

– Надежда, ты меня слышишь?

– Что, папочка? – встрепенулась Надя.

– Я спрашиваю, с какого числа у вас каникулы.

– Кажется, с двадцать пятого декабря, – и девочка опять погрузилась в свои думы.

– В прошлом году, по-моему, было как-то по-другому, не помнишь?

– A-а, – невпопад протянула Надя.

Папа вопросительно взглянул на маму; та отвечала недоуменным взором…

После ужина Надя торопливо помыла посуду, вытерла со стола, потом привычной рукой, почти машинально, протерла раковину, убрала в ящик приборы и бросилась в бабушкину комнату. Там на письменном столе, за которым она обычно готовила уроки, горела лампа и лежала открытая книга. Усевшись за стол и перевернув страницу, Надя забыла обо всем на свете. Приключения героини захватили ее настолько, что она не заметила, как заходила и выходила бабушка (после этого на столе перед Надей оказалось яблоко, которое она, не отрываясь от книги, начала есть), как прошел час, и еще час… Красавицы в платьях с кринолинами, королевский двор, интриги, балы, галантные кавалеры, тайные свидания, пылкие объяснения в любви – из этого чарующего мира ее извлек голос мамы:

– Что ты читаешь?

Хочешь не хочешь, пришлось оторваться. Мама присела на диван. Надя отодвинула книгу и обратила к ней какой-то затуманенный взгляд.

– Уроки я на завтра все сделала. Музыкой еще днем позанималась. Со стола убрала…