Василий Ирзабеков - Тайны русского слова

Многим я обязан языку. В том числе и честным знанием об истории народа, из среды которого я вышел. Когда-то приходилось уже писать о том, что наука о языке по точности и глубине не уступит математике. Если даже, последовав совету известного грибоедовского героя «собрать все книги да и сжечь», а вдобавок переврать или вовсе замолчать подлинную историю народа, останется-таки — пока он еще жив — его устное творчество. Те же пословицы и поговорки не только украшают язык, они обогащают нашу с вами повседневную речь. Более того, они еще и аккумулируют — для умеющего слышать — тончайшие нюансы этнопсихологии. Иная из них, взятая в отдельности, порой хранит, как в некоем загадочном тайнике, пронеся сквозь нескончаемую вереницу веков, куда больше бесценной информации о людях, выпестовавших ее, нежели иной многотомный высоконаучный изыск.

Так, моя покойная бабушка, укрощая природную вспыльчивость своего внука, нередко переходящую в гневливость, по обыкновению своему урезонивала меня поговоркой, передаваемой в Азербайджане из поколения в поколение, которая буквально звучит так: «Враг тебя камнем, а ты его — пловом». Разве не в этих поразительных словах, как в капле воды океан, отражено то главное, ради чего явлен был миру и принял крестные муки Богочеловек Иисус?!

Не мог не обратить внимание и на то, как, обращаясь к своим счастливым собратьям — будь то удачная женитьба, отлично сданный экзамен или постройка собственного дома с пожеланием того же для себя, мои соплеменники непременно попросят везунчика: «Возложи правую руку мне на голову!» Странная традиция, не правда ли? Однако она вам ничего не напоминает? Вот и я, только придя в Церковь, догадался, откуда и как возникла эта древняя поговорка. Зная отныне, в каком направлении следует искать ответ, я нашел его. Воистину: «ищите, и найдете» (Мф. 7, 7).

Поразительная эта вещь — память, на каком бы уровне она ни проявлялась — будь то слух, зрение, обоняние. А еще есть память генетическая. Она продолжает жить в людях даже тогда, когда о ней и не помышляют, незримо влияя на слова и поступки, порой вопреки здравому смыслу и безупречной логике. Ведь даже травинка — и та растет на корнях, как любила говаривать моя мудрая бабушка.

Подлинное взросление человека нередко наступает с момента, когда он начинает понимать себя, подлинную мотивацию собственных мыслей и поступков, их происхождение. Наверняка родословные древа заключают в себе, помимо иных, еще и эту функцию. Насколько же важно в этом контексте осознание своих подлинных корней — а значит, и духовных корней целой нации.

Замечательный этнолог Лев Николаевич Гумилев в известном трактате «Тысячелетия вокруг Каспия» в этой связи замечает: «Часто люди искренне полагают, что прошлое, как бы грандиозно оно ни было, исчезло безвозвратно и, следовательно, никакого значения для сегодняшней, а тем более будущей действительности иметь не может. "Нам нужны современность и знание о ней!" — этот тезис приходится слышать и в беседах за чаем, и в случайных разговорах в поездах, и на научных заседаниях, причем каждый раз с нескрываемым апломбом. Да и как не быть апломбу, если мнение столь очевидно и оспаривать его может только чудак?! Однако, если подумать, большинство очевидностей ложно. То, что солнце обходит плоскую землю очевидно, но ведь уже некому доказывать, сколь это неправильно... Тоже и в нашем случае. Достаточно спросить себя, откуда начинается так называемая "современность"? Пять минут тому назад? Или месяц? Или десятилетие? Или век, но если так, то почему не несколько веков? На этот вопрос еще никто не мог ответить. Это первое. И второе, ведь даже момент, любое переживаемое мгновение тут же становится прошлым. А раз так, то оно ничем не отличается от аналогичных же моментов до новой эры или после нее...»

...Потоками слез и крови орошены эти омываемые Каспием благодатные земли, заманчиво простирающиеся для бесчисленных орд завоевателей на важнейшем перекрестке Великого шелкового пути. Не миновали их армии Александра Македонского и татаро-монгольская Орда, полчища Тамерлана. Но именно здесь, в древней Албании, наряду с Персией, также являющейся родиной предков современных азербайджанцев, восемнадцать веков назад воссиял свет Христовой веры.

Первым проповедником христианства в Албании явился святой Елисей, который был рукоположен первым Патриархом Иерусалима, братом Господним Иаковом, получившим себе в удел восточные страны. Ему же приписывают и строительство первой церкви в Албании в местечке Гис, которая была «первоматерью всех церквей на Востоке». По мнению историков, основные районы его проповеди были на территории нынешнего Азербайджана: Огузского района и Карабаха. Таким образом, католикосы Албании получили рукоположение из самого Иерусалима, начиная со II века по Рождестве Христовом.

Но уже в середине V века на пути дальнейшей христианизации Албании, Армении и Иберии встал персидский царь Йездигерд II, который хотел насильно навязать народам Закавказья огнепоклонство. Однако вера в этих краях к тому времени настолько окрепла, что после кровопролитной войны он вынужден был изречь: «Кто чему желает поклоняться — пусть и поклоняется».

Пройдет еще два века — и в этот край хлынут лавиной арабские воины, неся новое учение на острие своих копий. Но соплеменники мои, и ныне упоминая о своей религиозной принадлежности, неизменно добавляют слово «гылындж», что значит меч, памятуя таким образом о способе своего обращения в эту веру.

А ведь к тому времени Албания была процветающим государством с высокоразвитыми культурой и искусством, сформировавшейся и устоявшейся письменностью, которая продолжала долго существовать и после покорения страны арабами. И лишь в XII в. албанский алфавит, насчитывающий 52 буквы, предается забвению.

Минует еще два столетия — и в ходе возникшего здесь крупного народно-освободительного движения под руководством Бабека, беспримерно противостоящего иноземным захватчикам в течение целых двадцати лет, арабским армиям будут нанесены три страшных поражения; только в Азербайджане число его сторонников достигло 300 000 человек.

Бесстрашного воина сгубило предательство — и ему после четвертования отрубили голову. Затем руки, ноги и голову впихнули в живот, облили нефтью и подожгли. Таким же образом поступили и с его братом. Оба при этом не вскрикнули и не проронили ни единого вздоха. А потом, уже мертвого, прибили ко кресту в Самарре. Почему ко кресту? Незадолго до смерти Бабек крестился в Православие, и схвачен был, когда пробирался к своим единоверцам в Византию, чтобы собраться там с силами. «Крест Бабека» — так называлось это место в течение столетий.

И сейчас можно услышать, как на Востоке расшалившихся не на шутку детей пугают «бабайкой», который «придет и накажет». Из тысячелетней глубины дошла до нас эта угроза, ибо так стращали своих непослушных чад арабские матери, на свой манер называя легендарного азербайджанского полководца. Вот и древний историк Ибн Тагриберди свидетельствует, что «Бабек был героем своего времени и храбрецом, которого страшились в Халифате».

И поныне имя его свято чтится на его родине: оно воспето во множестве стихов и поэм, ему посвящены научные исследования и симфонические произведения, исторические романы и поэмы. О великом воине снят также грандиозный постановочный фильм, его имя присвоено ряду административно-территориальных единиц, его гордым именем продолжают называть новорожденных.

Но разве это не вопиющий парадокс, когда у народа, традиционно относимого к магометанству, общепризнанным национальным героем первой величины является историческая личность, мученически погибшая в непримиримой борьбе с теми, кто... принес на его землю эту самую веру?! Возможно, будущие национальные исследователи, вооружившись прежде мужеством, найдут вразумительный ответ на эту историческую загадку. И не в этой ли критической точке вершится мучительный психологический контрапункт народа, не здесь ли следует искать некий код к разгадке подлинных истоков целой череды его прошлых и нынешних трагических нестроений?