Александр Мень - Христианство. Лекция

Палестины по широкому миру. Его называли апостолом народов, или

апостолом язычников.

Воспитанный в иудействе, он прекрасно знал ту истину, что

с Богом слиться невозможно, что человек Востока, который

думает, что он, переживая экстаз, уже слился с Абсолютом, --

находиться в заблуждении. Он лишь соприкасается этому, ибо в

недрах Божества кипит вечный огонь, который все растворяет в

себе. Между Творцом и тварью лежит бездна -- как между

абсолютным и условным, ее нельзя перепрыгнуть ни логически, ни

бытийственно.

Но есть мост, который перекинут над этой бездной. И

почувствовал этот мост сам Павел. Потому что он увидел Христа и

внутренне с ним соединился, бесконечной любовью был к нему

прикован: так, что ему казалось, что он носит раны Христовы на

себе, что он с ним вместе на кресте умирал и с ним воскрес. Он

так и говорит: "Уже не я живу, но живет во мне Христос. Вместе

с Ним я умер, и вместе с Ним я восстаю к жизни". Если с Богом

нельзя слиться, то с Богочеловеком можно, ибо он принадлежит

одновременно двум мирам: нашему и запредельному.

И на этом построен весь путь христианских мистиков, от

Павла до сегодняшнего дня.

Путь к Отцу только через Сына.

"Аз есмь дверь", -- говорит Христос. Я есть дверь, врата в

небо. Повторяя различные молитвы, христианские подвижники могут

уподоблены восточным, индийским, которые повторяют разные

мантры. Здесь есть сходство и параллель. Но одна из главных

молитв христианского подвижничества называется "Иисусовой

молитвой", где повторяется постоянно имя родившегося, жившего

на земле, распятого и воскресшего. И вот эта христоцентричность

главной христианской молитвы радикально отличает ее от всех

остальных медитаций и мантр, потому что здесь происходит

встреча: не просто концентрация мысли, не просто

сосредоточение, не просто погружение в некий океан или

бездну-духовность, а встреча личности с Лицом Иисуса Христа,

который стоит над миром и в мире. Мне вспоминается

стихотворение в прозе, написанное Тургеневым -- когда он стоял

в деревенском храме и вдруг почувствовал, что Христос стоит

рядом. Повернувшись, он увидел обычного человека. И потом,

когда отвернулся, он опять почувствовал, что Он здесь.

Это правда, оно так и есть. И Церковь Христова потому и

существует и развивается, что Он стоит внутри нее.

Заметьте, что он не оставил христианству ни одной

написанной строчки -- как Платон, который оставил нам свои

диалоги.

Он не оставил нам скрижалей, на которых начертан Закон, --

как Моисей оставил скрижали.

Он не продиктовал Коран, как Мохаммед.

Он не образовал ордена, как сделал Гаутама Будда.

Но он сказал: "Я с вами остаюсь во все дни до скончания

века". Когда они чувствовали, что расстаются с ним, он произнес

слова вещие: "Я не оставлю вас сиротами, но приду к вам". И это

продолжается и происходит сегодня. Весь глубочайший опыт

христианства строится только на этом, все остальное -- это как

бы поверхностные слои. Во всем остальном христианство может

становиться похожим на прочие религии.

Религии в мире есть часть культуры. Они вырастают вместе с

порывом человеческого духа к вечности, к непреходящим

ценностям. Здесь же -- поток идет свыше, с неба, и поэтому один

из теологов нашего столетия имел право сказать: "Христианство

-- это не одна из религий, а кризис всех религий". Оно

поднимается над всем, потому что, как говорит нам апостол

Павел, никто не спасается делами Закона, а только верой во

Иисуса Христа.

В заключение -- я должен эту ключевую фразу вам объяснить.

Что такое дела Закона? Это система религиозных обрядов,

правил. Нужны ли они? Да, нужны: как воспитательное средство.

Они создаются людьми. Иногда по великим прозрениям, иногда

просто в силу традиции, иногда по заблуждению.

Дела Закона... Иногда эти законы идут от откровения

Божьего, как в Ветхом Завете. Но -- для определенной фазы

умственного т духовного развития. А что значит -- спастись? Это

значит соединить свою эфемерную временную жизнь с бессмертием и

Богом. Вот что такое спасение. Приобщение к Божественной жизни.

Жажда этого приобщения живет в нас, в каждом человеке. Она

спрятана, скрыта, мы можем ее куда-то внутрь затолкать, но она

все равно есть в человеке. Так вот апостол говорит, что Закон

свят. Ветхозаветный Закон свят, и Бог дал его, но приобщиться к

жизни божественной можно только через веру в Иисуса Христа.

Опять-таки, что значит вера в Иисуса Христа? Вера в то,

что жил такой человек на земле? Это не вера, а знание.

Современники помнили, что он жил. Евангелисты оставили нам

достоверные свидетельства. Историк сегодняшний нам скажет, что

да, такой был. Попытки разных пропагандистов утверждать, что

Христос -- это миф, давно разрушены. Только в нашей стране, как

в заповеднике всяких чудес, сохранилась эта концепция.

Что же это означает -- в него верить? В то, что он пришел

из других миров? Это тоже правда, но это все-таки теория. И

здесь мы должны вспомнить о той вере, которая декларирована в

Ветхом Завете: доверие к бытию.

Еще когда Авраам сказал Богу "да", -- вернее, не сказал, а

молча повиновался Его призыву, -- вот тогда и родилась вера. На

древнееврейском языке слово "вера" звучит как "эмуна" -- от

слова "аман", верность. "Вера" -- понятие очень близкое к

понятию "верность". Бог верен своему обещанию, человек верен

Богу; слабый, грешный, он все-таки верен Богу. Но Богу какому?

Сокровенному, грозному, как мироздание, порой далекому от

человека, как океан.

Христос открывает иной вид Бога: через себя. Он не иначе

называет Его, как "Отец". Иисус Христос почти никогда не

произносит слово "Бог". Он всегда называет Его Отец. И в своей

земной жизни он употребляет для этого такое слово, нежное и

ласковое, которое дети употребляют на Востоке, обращаясь к

отцу. Это непереводимо, но это так. Христос открывает Бога как

нашего небесного Отца, -- и тем самым создает братьев и сестер,

ибо братья и сестры возможны лишь когда у них есть общий отец.

И вот общий духовный Отец -- это Бог. А открытость сердца

вести Иисуса Христа -- это и есть тайна Евангелия. Потому что

любой из вас отлично знает, насколько человек запутан, слаб,

насколько в нем свили гнезда всевозможные комплексы и грехи.

И есть сила, которую Христос оставил на земле, которая

выдается нам даром. Она по-русски так и называется --

благодать. Благо, которое дается даром. Не зарабатывается, а

даром.

Да, мы должны прилагать усилия, да, мы должны бороться с

грехом, да, мы должны стремиться к самосовершенствованию --

помня, что сами себя за волосы мы вытащить не сможем. Это

работа только лишь подготовительная. Здесь коренное отличие

христианства от йоги, которая думает, что человек может

добраться до Бога и вломиться к Нему, так сказать, по

собственному желанию. Христианство говорит: ты можешь себя

усовершенствовать -- но до Бога добраться невозможно, пока Он

сам к тебе не придет.

И вот благодать превосходит закон. Закон -- это первая

стадия религии, которая начинается у ребенка. Вот это нельзя,

это можно, какие-то правила, какие-то нормы. Нужно это? Да,

конечно. Но потом приходит благодать: через внутренний опыт

встречи с Богом. Это как любовь, это как ликование, это как

победа, как музыка сфер.

Благодать -- это новая жизнь. Апостол Павел говорил: "Вот

спорят между собой люди. Одни -- сторонники старинных,

ветхозаветных обрядов. Другие (греки) -- против этого. А ведь

ни то ни другое не важно. А важно только: новое творение -- и

вера, действующая любовью".

Вот это и есть подлинное христианство. Все остальное на

нем -- историческая обложка, рама, антураж; то, что связано с

культурой.

Я вам говорю о самой сущности христовой веры. Бесконечная

ценность человеческой личности. Победа света над смертью и

тленьем. Новый завет, который возрастает, как дерево из

маленького желудя. Новый завет, который сквашивает историю, как

закваска тесто.

И уже сегодня вот это Царство Божие тайно является среди

людей: когда вы творите доброе, когда вы любите, когда вы

созерцаете красоту, когда вы чувствуете полноту жизни --