Лев Шихляров - Введение в Ветхий Завет

Тема земных царств, несущих страдания и смерть, продолжается в 7-ой гл. книги; здесь она дана в виде апокалиптического видения Даниила: "четыре ветра небесных боролись на великом море, и четыре больших зверя вышли из моря … первый — как лев, но у него крылья орлиные; я смотрел, доколе не вырваны были у него крылья, и он … стал на ноги, как человек, и сердце человеческое дано ему … еще зверь … похожий на медведя … три клыка во рту у него, между зубами его; ему сказано … встань, ешь мяса много! … еще зверь, как барс; на спине у него четыре птичьих крыла, и четыре головы … и власть дана ему … и вот, зверь четвертый, … ужасный и весьма сильный; у него большие железные зубы; он пожирает и сокрушает, остатки же попирает ногами … десять рогов было у него … и вот, вышел между ними еще небольшой рог, и три из прежних рогов с корнем исторгнуты были перед ним … в этом роге были глаза … и уста, говорящие высокомерно…" (7, 2–8). Образы Даниила понятны: с тех пор, как человек отпал от Бога, все глобальные системы отношений поражены грехом и несут печать зверя. Жестокое государство дохристианского времени, попирающее личность отдельного человека и ни во что ставящее его жизнь, вполне можно уподобить кровожадному медведю и свирепому четырехглавому (намек на четырех царей) барсу. Учитывая время жизни Даниила в Вавилоне и время написания книги его имени, толкователи часто усматривают в этих зверях намек на цивилизации Вавилона, Персии, Греции (включая сирийский период) и Рима. Гордые и богохульные "рога" таинственного четвертого зверя (а для автора книги он был еще в будущем) — это жестокие императоры Рима, их надменные слова касаются прежде всего самообожествления. Однако, самый жестокий зверь — последний, за ним наступает время суда Божия, и Даниил вглядывается в небо:

Даниил называет Ягвэ "Ветхим днями". К сожалению, эти слова часто неправильно истолковываются для обоснования изображения Бога Отца в виде старца. Бог в существе Своем не изобразим, а "Ветхий днями" означает Бесконечный во времени, Древнейший. Ночное видение пророка заканчивается самой удивительной картиной:

Даниил называет Мессию "сыном человеческим". Прежде всего в еврейском языке это понятие означает просто человека. Итак, Мессия — это человек, и вдруг мы видим, что этот человек дошел до Самого Бога, Который вручает ему царствование над всеми народами. Человек, входящий во внутренние завесы Ягвэ, и не сгоревший, и не ослепленный, а получающий особое благословение. Видение Даниила означает возможность для человека быть максимально близким с непостижимым бытием Сущего, но такой Человек только один. Интересно, что из всех мессианских титулов Господь Иисус по отношению к Себе наиболее часто пользуется именно Данииловым: "Сын Человеческий". Он словно постоянно намекал на то, о чем почти догадался автор рассматриваемой книги: Мессия, будучи человеком, в то же время несет в себе Божественное, он Бог, происходящий от Бога, как камень, оторванный невидимой рукой в предыдущем видении. Тема отношений Сына Человеческого с Ветхим днями будет потом продолжена в Откровении св. Иоанна Богослова. В 9-ой главе Даниилу архангелом Гавриилом открывается еще одна тайна — время прихода Мессии на землю, и в отличие от многих подобных случаев, приведенные здесь сроки оказались отнюдь не символическими: "Семьдесят седмин (т. е. 7*70=490) определены для народа твоего и святого города твоего … чтобы приведена была правда вечная … и помазан был Святый святых … Знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины … и по истечении (этого времени) предан будет смерти Христос, и не будет; а город и святилище разрушены будут народом вождя … прекратится жертва и приношение, и на крыле святилища будет мерзость запустения…" (9, 25–27). Автор книги предсказал и явление Спасителя через пять веков после восстановления иерусалимского храма, и убийство Христа, и окончательное опустошение израильской столицы! Поистине, автор Даниила высказал те пророчества, которые напрямую подводили иудаизм к евангельской эпохе. Выше тех тайн, которые были открыты Богом через Своих пророков, ВЗ подняться уже не мог.