Джон Стотт - Послания к Фессалоникийцам

Это не дикие фантазии демагога. Это не раздраженная реакция мелкого лидера, чей авторитет подвергается сомнению. Павел не выказывает ни личных амбиций или гнева, ни мелкого высокомерия. Напротив, он совершенно хладнокровен, продолжая называть их «братиями» (6, 13, ср. 15), и не требует от них послушания в том, в чем не испытывал бы готовности продемонстрировать свое послушание (6—10). И все же он совершенно ясно говорит, что его повеления являются повелениями Господа, ибо он произносит их «в» и «во имя» Самого Господа Иисуса Христа, то есть, как Его личный представитель. Это еще один яркий пример его уверенности в собственном авторитете Апостола Христа. В предыдущем Послании к Галатам он хвалил их за то, что они «приняли Его, как Христа Иисуса» (Гал. 4:14), а в более позднем Послании он будет настаивать на том, что «Христос говорит» через него (2 Кор. 13:3).

Сегодня никто в церкви не обладает такой властью и не осмеливается говорить языком Павла. Правда, папа римский до сих пор претендует на статус непогрешимости. И все же вежливо, но твердо, нам придется отвергнуть эти притязания. На самом же деле, даже папа, хотя в своих речах он использует апостольское множественное «мы», никогда не употребляет командно–приказную лексику, какой пользовался Павел. С другой стороны теологического спектра находятся некоторые очень авторитетные лидеры харизматического движения и движения домашних церквей, которые считают себя «апостолами» и которые, осуществляя свое, так называемое «пасторское» служение, отодвигают в сторону закон и требуют повиновения. Но мы должны решительно отвергнуть и эти притязания. Нет в церкви никого, кто имел бы власть, отдаленно напоминающую власть Апостолов Христа; и никогда не было с тех пор, как умер последний Апостол.

Этот факт полностью признавался в ранней, постапостольской церкви. Церковные лидеры тех дней знали, что у Апостолов не было наследников и что они сами не имеют такой власти. Например, Игнатий. Он был епископом Антиохии Сирийской в начале второго столетия и был приговорен в Риме к смерти за свою христианскую веру. По пути к месту казни он написал семь посланий, в которых его высокое мнение о епископате выражено совершенно очевидно. И все же в своем послании к римлянам он писал: «Я не приказываю вам, как Петр и Павел. Они были Апостолами; а я узник»[217]. Он был епископом, но он не был Апостолом. Ему недоставало апостольского авторитета, чтобы командовать.

Как же нам сегодня восполнить апостольский авторитет? Только обращением к Новому Завету. Ибо авторитет Апостолов (который есть авторитет Христа) не стал меньше. Однако он не может быть осуществлен через их предполагаемых последователей (будь то католические епископы или харизматические лидеры), поскольку в своей уникальной исторической роли прямых очевидцев воскресшего Господа у них не было последователей. Только Новый Завет сохранил их учение, и через него Апостолы продолжают назидать церковь.

Конечно же, нужна большая и важная работа по интерпретации и применению апостольского учения в современных условиях и культурах. Тем не менее их основное учение сохраняет постоянную и универсальную действенность. Ибо если Христос говорил через них, а они говорили во имя Христа, то несогласие с их учением будет означать несогласие со Христом[218]. Благополучие церкви в двадцатом столетии, так же, как и в первом, зависит от нашего повиновения Иисусу Христу, когда Его слово приходит к нам через Его Апостолов в Новом Завете.

Сам же Господь мира да даст вам мир всегда во всем. Господь со всеми вами!

17 Приветствие моею рукою, Павловою, что служит знаком во всяком послании; пишу я так:

18 Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь.

Серьезные разногласия между работающими и бездельниками грозят расколоть фессалоникскую церковь. При определенных обстоятельствах возможно применение дисциплинарных мер. Павел отдал распоряжения, на случай, если меньшинство будет продолжать политику неповиновения. Он очень надеется, что виновные члены церкви раскаятся сами, без применения к ним жестких дисциплинарных мер. Итак, он произносит тройное благословение от Иисуса Христа для фессалоникской церкви, которое принимает форму частично молитвы, частично пожеланий.

Прежде всего, Сам же Господь мира да даст вам мир всегда во всем (16а). В своем Первом послании Павел писал о «Боге мира» (1 Фес. 5:23). Здесь «Господь мира» означает Иисуса Христа, ибо ветхозаветные пророки описывали Мессию как «Князя мира», который утвердит Свое мировое царство (Ис. 9:6—7). Так оно и случилось. «Ибо Он есть мир наш», Который посредством Своего Креста примирил иудеев и язычников друг с другом и обоих с Богом, таким образом «устрояя мир» (Еф. 2:14–15; ср. Кол. 1:20). Поскольку Иисус является «Господом мира», Он равным образом способен «дать мир», всепроникающий мир «во все времена и во всех путях», или (прочитывая topos вместо tropos, как предпочитает Лайтфут)[219] «во все времена и повсеместно». Только Его мир может положить конец фессалоникскому конфликту.

Господь со всеми вами! (16). Одно дело получить мир Христа как дар, а другое дело насладиться присутствием Самого Христа среди Его детей. «Со всеми, — подчеркивает Павел, — как с братьями–отступниками, так и с верными и послушными братьями»[220].

Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами (18). То же пожелание было в заключении Первого послания Павла фессалоникийцам (1 Фес. 5:28), только здесь он добавляет слово «всеми», как и в конце 16 стиха. Благодать и мир также объединены в последнем прощальном слове Первого послания (1 Фес. 5:23, 28) и в начале обоих Посланий (1 Фес. 1:1 и 2 Фес. 1:2). Они являются самыми превосходными дарами Христа Его церкви. Они взаимно дополняют друг друга, поскольку не может быть мира без благодати. «Благодать» есть неизмеримая милость Божья, которая обеспечивает и предоставляет спасение. Вот почему в этот момент, продиктовав всю предыдущую часть Послания[221], Павел берет ручку у своего писаря и пишет последнее пожелание благодати собственной рукой. Это служит знаком во всех его посланиях. Пишу я так (17). Павел хорошо осведомлен об активных происках лжеучителей (2:2), поэтому он добавляет к Посланию свой автограф, как «знак истинности» (ИБ). «Это доказывает мое авторство» (НАБ). Подписывать свои Послания входит у него в привычку[222]. Он, видимо, заканчивал каждое свое письмо собственной рукой, даже «не всегда подтверждая это словами»[223].

Невозможно читать последние три стиха этого Послания без искреннего пожелания современным церквам того же, что Павел пожелал фессалоникской церкви, а именно, мира, присутствия и благодати Господа. Возможно ли это? Да, только если, как я думаю, эти благословения прочитаны в контексте и если мы разделяем взгляды Павла на первооснову слова в жизни церкви. Действительно, один из вечных вопросов, стоявших перед церковью во все времена, касается ее отношений с Библией. Как дети Божьи и слово Божье соотносятся друг с другом? Создает ли слово церковь или церковь слово? Стоит ли церковь выше Библии, или Библия выше церкви? Римско–католическая, православная и протестантская церкви по–разному отвечают на эти вопросы. Разногласия по этим вопросам намного глубже и серьезнее, чем по другим.

3 глава 2 Послания к Фессалоникийцам ярко освещает эти противоречия. Павел явное превосходство отдает слову. Молитва в начале главы о том, «чтобы слово Господне распространялось и прославлялось» (ПНВ), заставляет нас устыдиться ограниченности интересов собственного прихода и вдохновляет на развитие глобального видения и отдачи себя делу благовествования. Павел неоднократно указывал на послушание, и это также служит обвинением тем церквам, где подходят к слову Божьему выборочно, с позиций субъективности. В таких церквах Писание просматривают, выбирая лишь некоторые стихи, как садовник, собирающий цветы с клумбы. У них нет концепции последовательного и тщательного изучения Библии, сознательного подчинения ее учению. Пусть такая церковь не надеется получить благословение Господа! Ибо презирать слово Господа означает презрение к Господу слова, недоверие Ему и неуважение к Его авторитету.

К какой церкви принадлежим мы? Глобально ли видение нашей церкви, или ее интересы ограничены только лишь своим приходом? Принципиально ли ее отношение к Писанию, послушна ли она слову? Сейчас, когда история приближается к своей развязке и мы ожидаем мятежа антихриста, который объявит о начале откровения Христа, можем ли мы сказать от чистого сердца: «Пусть слово Господне распространяется и прославляется во всем мире» и «Пусть слово Господа прославится и пусть Ему подчинятся в церкви»? Ибо тогда, полностью отдавшись Господу и Его слову, мы можем смиренно ожидать наслаждения Его миром, Его присутствием и Его благодатью.