Алла Добросоцких - "Неизвестный" Патриарх Кирилл

Корни у нас по линии деда из Астрахани. Отец дедушки Василия — Степан пе-

реехал в Нижний Новгород и перевез семью. Такова история нашей семьи».

По словам Владыки, дед оказал огромное влияние как на детей, так

и на внуков. Перед ними был образ человека несгибаемой воли, абсолютно пре-

данного Богу. Незадолго до смерти, обращаясь к детям, дед сказал:

— Никогда ничего не бойтесь, в этом мире нет ничего такого, чего следо-

вало бы по-настоящему бояться. Нужно бояться только Бога.

Если бы это говорил человек изнеженный, какой-нибудь теоретик, то,

возможно, его слова не прозвучали бы столь убедительно.

Галина Карпусь

http://www.agidel.ru/?param1=14294&tab=5

?

ОТЦА ПАТРИАРХА КИРИЛЛА МОГЛИ РАССТРЕЛЯТЬ

ЗА ПОКУШЕНИЕ НА СТАЛИНА

Но он получил три года лагерей на Колыме

Михаилу Васильевичу в 2007 году исполнилось бы сто лет. Он родился

в семье монархиста, который выступал против революции. В Церкви с рожде-

ния, в 1926 году поступил на Высшие богословские курсы в Ленинграде —

единственный профильный вуз в стране. После окончания попал в поле зрения

органов госбезопасности.

Как порядочный гражданин отслужил два года в Красной Армии, к 1933

году окончил Механический техникум, поступил в Ленинградский индустриаль-

ный институт. А через год его арестовали — как раз накануне женитьбы. При

обыске нашли конспекты с лекциями богословов. Там слово «Бог» писали с про-

писной буквы. Гундяева обвинили в политической нелояльности. На следствии

выбивали показания в покушении на Сталина.

— Не признаешься — гарантирую расстрел без суда, — отчеканил следо-

ватель.

— Я этого не делал и в этом не признаюсь, — просто ответил Михаил Ва-

сильевич. — Ну как ленинградский студент совершил бы покушение на вождя,

который живет в Москве и находится под неусыпной охраной?

— Вот это нас и интересует! — «включил дурачка» энкавэдэшник. — По-

этому прямо сейчас чистосердечно напиши: как, проживая в Ленинграде, ты

планировал убийство товарища Сталина в Москве.

Михаил Васильевич себя не оговорил и получил три года лагерей

на Колыме.

До войны Гундяев работал на оборонном заводе имени Калинина. Начал

токарем, а к войне занимал должность главного механика. В блокаду укреплял

город.

В 1943 году его снова призвали в армию. После войны отец Патриарха

вернулся на завод.

— Свою веру он не декларировал, — вспоминают близкие Гундяевых. —

Но и не скрывал, если речь заходила о Церкви. О прошлом Михаила Васильеви-

ча знали немногие. Дивились. Но по-настоящему они ошалели в марте 1947 года.

40-летний главмех, отличный специалист с престижной должностью

и хорошим заработком, отец двух детей, примерный семьянин и просто поря-

дочный и славный человек, оставил завод. По цехам носилась невероятная но-

вость: — Мишка в попы ушел, — шептались его друзья. Послевоенное время —

голодное, но оптимистичное. Светская жизнь била ключом — живи и радуйся!

Но Гундяев оставил продовольственные карточки, написал заявление об уволь-

нении и подал прошение о рукоположении. Диаконскую хиротонию совершил

митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий (Чуков), а через неде-

лю — и иерейскую. Назначение получил в храм Смоленской иконы Божьей Ма-

тери на Васильевском острове.

Он стал самым молодым священником Ленинградской епархии.

На «Ваське»6 сложились легенды о механике-иерее. Смотреть на его службы хо-

дили толпами — рабочие, начальники, соседи.

Александр Ермаков

«Комсомольская правда». 29.01.2009

?

«Я РОС В УБЕЖДЕНИИ,

ЧТО И МНЕ ПРЕДСТОИТ ПОСТРАДАТЬ ЗА ВЕРУ...»

Из интервью митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла областному

ежемесячному журналу «Смоленск». № 11 (91)/2006

У меня не было необходимости искать какой-то особый путь к Богу

и Церкви, поскольку Господь благословил мне появиться на свет и воспитывать-

ся в семействе с твердыми православными устоями. Священниками были и мой

отец, и мой дед, причем отец принял священный сан раньше, чем дед. А дед был

настоящим исповедником веры и провел многие годы в тюрьмах, лагерях

и ссылках. Он как-то подсчитал, и оказалось, что за его плечами было 47 тюрем

и 7 ссылок. Дед был механиком и машинистом на железной дороге Москва —

Казань. Он хорошо зарабатывал и много жертвовал на христианские святыни

на Афоне и в Иерусалиме.

Мой дед был очень мужественный и сильный человек, он воспитал семе-

рых родных детей и одну сироту.

И, несмотря на это, добровольно пошел на мученические испытания

и суровые лишения, открыто выступал против закрытия храмов во времена атеи-

стических гонений. Ему выпало быть в числе первых заключенных печально

знаменитого Соловецкого лагеря особого назначения и участником Соловецкого

Собора.

Отец мой, главный механик оборонного предприятия в Ленинграде, вырос

глубоко верующим человеком. До войны он был репрессирован, тоже был испо-

ведником, сидел на Колыме, потом строил укрепления во время обороны Ленин-

града. В годы войны был военпредом на Горьковском заводе и принимал танки

Т-34 перед их отправкой на фронт. Уже после войны, в 1947 году, пришел к мит-

рополиту Ленинградскому и попросил благословения на иерейское служение,

стал священником.

Видя пример деда и отца, я в детстве рос в убеждении, что и мне предсто-

ит пострадать за веру, готовил себя к этой судьбе. Я не был пионером, не всту-

6 Так питерцы называют Васильевский остров.

пал в комсомол, больше всего боялся стать соглашателем. Но не стал и дисси-

дентом. Прежде всего потому, что всегда любил свою страну и свой народ.

И в советское время я считал, что нельзя делать ничего такого, что могло бы по-

вредить единству народа и пагубно отразиться на судьбе страны.

Мне пришлось пострадать за свои убеждения в школьные годы, но при

этом я был одним из лучших учеников в классе. Поэтому впервые обо мне газе-

ты написали не в девяностые годы, а еще в шестидесятые. Дескать, какой позор

и куда смотрит школа, когда есть в Ленинграде такой мальчик, учится на пятер-

ки, а верит в Бога. Это было трудное для меня время, я шел в школу как на Гол-

гофу. Меня часто вызывали на педсоветы, прорабатывали на собраниях, но я

не уклонялся от дискуссии с преподавателями и однокашниками и, думаю, вы-

глядел убедительнее. Не потому, что был таким уж непобедимым полемистом,

а потому, что в советское время учителя к таким диспутам были не готовы, а я

старался быть готовым защитить свою веру.

?

«ВЛАДЫКУ КИРИЛЛА ВЕДЕТ БОЖИЙ ПРОМЫСЛ»

Из интервью с родной сестрой Патриарха Еленой Гундяевой

— Это избрание для Владыки — очередное служение Церкви. Мы все

за него молимся. Чтобы Господь его укрепил, дал ему здоровья... Владыка Ки-

рилл привык во всем полагаться на Божью волю. Его ведет Сам Господь...

«Даже в трудные годы человек не должен

терять облика и подобия Божьего...»

— Как раз тогда, в 1947 году, когда наш отец стал священником,

в Ленинграде начался новый этап борьбы с Церковью, — вспоминает Елена Ми-

хайловна. — Чтобы одним махом расправиться со священничеством, финансо-

вый комитет придумал неподъемный налог — 120 тысяч рублей. Сравните: то-

гда машина «Победа» стоила 16 тысяч рублей. Но если священник отказывался

от служения, налог списывался... Естественно, ни о каком отказе от служения

Богу у папы даже мысли не возникло.

Мы продали все, что можно было продать, заняли деньги, и папа заплатил

этот налог. Но потом он до конца жизни расплачивался с этими долгами, —

с болью говорит Елена Михайловна. — Как мы жили, не понимаю... В детстве я

выходила к подъездной двери, а на ручке всегда висела сетка-авоська с продук-

тами. Их приносили простые прихожане — люди очень скромного достатка.

Чаще всего в ней была селедка и булка хлеба7.

7 Подобные случаи помощи Божьей были и в жизни деда с бабушкой будущего Патриарха. Игорь Елков

в статье «Малоизвестные эпизоды биографии избранного Патриарха Московского и всея Руси Кирилла»

(«Российская газета». 29.01.2009 г.) приводит такие слова Святейшего: «Когда деда сажали, бабушка ос-

тавалась на воле. И когда его посадили во второй раз, а это было в 30-х, когда в стране свирепствовал

голод, она сказала: "Всё, теперь мы умрем". А у них было восемь детей: семь родных и одна дочь прием-

ная. И дед сказал: "Поскольку я буду как бы нести крест за Христа, вы останетесь живы". Потом бабушка