Иннокентий Херсонский - Великий пост

Но, возвергая печаль и упование наше на Господа, не будем, братие мои, и мы праздными зрителями собственной погибели от греха. Мы не можем возродить себя духом, также как не можем паки внити в утробу матернюю, но можем и должны пламенно желать сего возрождения и просить о том Господа; можем и должны устранять от себя все, что препятствует ему в нас, и что не дает силе благодати оказать над нами ее действие. Это самое внушает нам песнопение, нами рассматриваемое, дальнейшими словами своими. Ибо, что говорится далее? — "Утреннюет бо дух мой ко храму святому Твоему!" Видите, чем занят истинно кающийся! Оно не спит и не лежит праздно, подобно грешнику нераскаянному, а утреннюет, то есть, восстает с ложа, когда еще все спит; начинает свое дело, когда еще нигде не видно движения. Что же занимает его так постоянно? Дело его спасения: "Утреннюет бо дух мой ко храму святому Твоему"; то есть ко всему, что может служить на пользу души, ко умерщвлению в ней греха и страстей. И действительно, у истинно кающихся первым и последним делом становится попечение о душе своей. Никто, как они, так часто не посещает храма Божия, не слушает с таким вниманием молитв церковных, не читает так усердно Священного Писания, не спешит так на помощь ближнему. Как миролюбцы ищут увеселения и рассеяния, так кающийся ищет слез и умиления душевного.

По сим-то признакам судите, братие мои, и о самих себе. Если ты, вникая в свое поведение, не можешь сказать по совести: "Утреннюет бо дух мой ко храму святому Твоему", — то в тебе нет искреннего желания раскаяться в грехах своих. Ибо что же бы это было за желание, которое не обнаруживается никакими действиями? В таком случае напрасно будем повторять и первые слова святой песни: "Покаяния отверзи ми двери!" Ибо Тот же милосердый Спаситель скажет: доколе Мне отверзать ее для вас напрасно? Затворите прежде сами двери и врата страстям вашим и соблазнам мира; и тогда грядите ко Мне с мольбою о духе истинного покаяния. Аминь.

Не кажется ли кому-либо, братие мои, что Святая Церковь в продолжение настоящих дней слишком часто и многократно оглашает слух наш сим воззванием умилительным? Если бы кому пришла подобная 'мысль, тот пусть примет труд вместе с нами обозреть, хотя мало, всю человеческую жизнь нашу от ее начала до конца. Может быть, что кажется теперь слишком многократным во храме, то самое не будет после того казаться излишним и дома, и не только во время поста и покаяния, но и в другие дни, среди самых празднеств, будет само собою приходить на мысль и по временам исторгаться из самых уст.

Для сего взойдем, во-первых, к самому началу бытия нашего на земле. Что там? — Мрак и нечистота, похоть и страсти. "В беззаконшх зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя", — вопиет за всех нас святой Давид (Пс. 50; 7). Зачатый в беззаконии, я и сам потому беззаконен; рожденный во грехе, я и сам потому грешник. И не сие ли самое означали болезни моего рождения? За что страдали и рождающая и рождаемое, если не было вины и нечистоты? Не это ли самое выражал и вопль мой при появлении на свет? Что вопияло тогда во мне? Не разум, не память, не воображение — вопияла вся природа моя. Чем смущалась она и от чего страдала? От внутреннего прирожденного расстройства, нечистоты и виновности. Первый вопль мой обращен был не к земле, а к небу, — к Тебе, Жизнодавец, Который образовал меня в утробе матерней, и Который един мог воссоздать меня и вне утробы матерней.

Представляя все сие теперь в моем уме, вникая мыслью в образ моего явления на свет, я и теперь поникаю лицом долу, стыждусь нечистоты моего происхождения, боюсь наследия, мною принесенного, и вопию: "Помилуй мя, Боже, помилуй мя!" Будь милосерд к бедному созданию, которое явилось на свет со всеми нечистотами отцов и праотцов, которое вместо наследия принесло с собой ужасную преклонность ко злу, коему предстояла и предстоит борьба со множеством скорбей, соблазнов и искушений! "Помилуй мя, Боже, помилуй мя!"

Во вслед за первым рождением от плоти и крови, последовало другое, высшее и лучшее — рождение от Духа. Несмотря на мою нечистоту и бесчувственность, меня, тотчас по рождении, приняла в объятия свои Святая Церковь; омыла скверну природы моей в купели Крещения; освятила благодатию Духа; запечатлела знамением креста; облекла в белую одежду невинности. Из чада гнева я стал чадом Благодати.

Но где теперь сие царское облачение? Где дары; на меня излиянные? Увы, и я, подобно невесте у Соломона, должен сказать: "положиша мя стража в виноградех: винограда моего не сохраних"! (Песн. 1; 5). Не сохранил я благодати Крещения, не пребыл верным Тому, Кому сочетался! Осквернил белую одежду невинности! Потерял благодать и Духа! Одно взял мир; другое похитили страсти; то пропало от нерадения и беспечности; весь я подобен человеку, впадшему в разбойники: от ног до головы нет во мне целости. К кому обратиться за помощью, кроме Тебя, всеблагий Творец и всемогущий Промыслитель мой? "Помилуй мя, Боже, помилуй мя!" "Заблудих, яко овча погибшее: взыщи раба Твоего"! (Пс. 118; 176). "Изведи из темницы душу мою, исповедатися имени Твоему"! (Пс. 141; 8). "Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей"! (Пс. 50; 12).

За летами моего неразумного младенчества, о коих самый первый мудрец не может не сказать ко Господу с Давидом: "скотен бых у Тебе" (Пс. 72; 22), — наступили лета отрочества и юности. Время наидрагоценное, в которое человеку, при раскрытии в нем разума и воли, можно сказать, самому дается быть в некотором смысле творцом духовного бытия своего. В это время и я, подобно прародителям моим, находился в раю невинности, и предо мною было древо жизни с обетованием и древо смерти с заповедью. Мог я не простирать руки к плоду запрещенному; властен был я остаться на пути правды и непорочности. Все удерживало меня: и благодать Крещения, и глас совести, и родители, и воспитатели; но, увы, ничто не удержало! И мне змий искуситель представился достовернее моего Творца и Благодетеля; и для меня древо смерти показалось добрым в снедь, угодным очима еже видети, и красно еже разумети; и я, — стократ неразумнее прародителей моих, ибо имел их опыт пред собою — и я, несчастный, вкусил "дерзностно горькие снеди", — и потерял рай.

Ах, братие мои, кто не пожелал бы, чтобы возвратились дни его юности, драгоценные те дни, когда от нас зависело вступить на путь Господень, или уклониться на распутия греха и суеты мирской? Но сии дни не возвратятся; и каждому из нас, воспоминая их, остается точию восклицать из глубины души: "Помилуй мя, Боже, помилуй мя!" "Грех юности моея, и неведения моего не помяни… Помяни мя… ради благости.."., единой благости "Твоея" (Пс. 24; 7).

Наступило время мужества и лет зрелых: мы взошли в различные связи семейства, дружества, знакомства, вступили на путь служения общественного, облеклись различными обязанностями; многие из нас засвидетельствовали клятвой, что они будут верными истине, непреклонными хранителями правды для себя и для других. Чего бы надлежало ожидать от нас после сего? Надлежало бы ожидать твердого и неуклонного исполнения своих обязанностей, мужественной борьбы с пороком во всех его видах, благоразумного употребления даров счастья, кому они посланы, и великодушного перенесения ударов несчастья, кого они постигли, что мы всегда будем готовы на всякое дело благое, удалены от всякой лжи и неправды, будем воздержны и строги к самим себе, великодушны и милосердны к ближним нашим, кротки, искренни и любвеобильны ко всем и каждому, непамятозлобивы к самим врагам.

Но, братие мои, скажите сами, многие ли могут похвалиться сими качествами? Кто, бросив самый поверхностный взор на свои обязанности, не скажет: ах, я не исполнял и не исполняю их, как должно! При святом алтаре — я не предстою с той чистотой и благоговением, кои подобают служителям Бога Вышнего; в суде — я не храню правды и истины с тем самоотвержением, коего требует участь подсудимых собратий моих; во святилище наук — я дорожу не столько истиной, сколько суетной славой моего имени и готов нередко защищать ложь, для меня приятную; в купле и продаже — я своекорыстен, на господстве — жесток и своенравен, в низкой доле — лукав и строптив. Сколько времени погибло и гибнет у меня напрасно! Сколько данных от Бога талантов погублено и теряется всуе! Многократно я решался на доброе, и доселе творю худое. Вижу, что иду не тем путем, а иду непрестанно. И когда окончится во мне эта злополучная борьба совести со страстями? Где конец моему душевному плену и рабству? Творец всемогущий, к Тебе молитва моя! Помилуй бедное создание Твое! Дай силы расторгнуть узы греховных навыков и страстей! Отврати очи мои, во еже не видети суеты! Коснись грехолюбивого сердца, да престанет биться для праха и тления! "Помилуй мя, Боже, помилуй мя!" Спаси меня от меня самого!