Митрополит Иларион (Алфеев) - Главное таинство Церкви

Таким образом, возгласом «Благословенно Царство» Церковь включает человека в иную реальность, «жизнь будущего века», Царствие Божие. Царствие Божие является одновременно концом временного мира и началом новой, иной жизни, целью всей человеческой истории.

За начальным возгласом следует великая, или мирная ектения, начинающаяся возглашением диакона «Миром Господу помолимся». Следующее прошение ектении – «о свышнем мире и о спасении душ наших» – говорит об эсхатологическом завершении земного странствия человека: о горнем мире и вечном спасении, являющемся целью христианской жизни. Последующие прошения ектении сосредотачиваются на земном бытии человека: верующие призываются молиться «о мире всего мира, о благостоянии святых Божиих церквей», о храме и входящих в него с верой и благоговением, о Патриархе и местном епископе, о гражданских властях, «о плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных», «о благорастворении воздухов» (хорошей погоде), о «изобилии плодов земных», о мирных временах, об избавлении от всякой скорби. Содержание ектении соответствует характеру литургии как богослужения, имеющего универсальный, вселенский, космический характер, вмещающего в себя всю полноту опыта Церкви и каждого верующего. В последнем прошении ектении поминаются Пресвятая Богородица и все святые.

За великой ектенией следуют три антифона, чередующиеся с малыми ектениями и молитвами священника, состоящие из хвалебных псалмов и евангельских слов Христа о блаженстве (счастье). Молитвы, читаемые священником во время пения антифонов, имеют, предположительно, весьма древнее происхождение. В первой из этих молитв священник обращается к Богу со словами: «Призри на ны и на святый храм сей, и сотвори с нами и молящимися с нами богатыя милости Твоя и щедроты Твоя». Вторая молитва представляет собой не что иное, как фрагмент заамвонной молитвы, произносимой вслух перед концом Литургии. Третья молитва напоминает об обетовании Спасителя: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Литургия является тем «таинством собрания», на котором обетование Спасителя реализуется во всей полноте.

Ко второму антифону присоединяется гимн «Единородный Сыне и Слове Божий», автором которого был византийский император Юстиниан. Содержанием этого гимна, включенного в Литургию императорским декретом от 534 года, служит краткое изложение православной христологии, и введен он был в Литургию в ту эпоху, когда христологические споры еще продолжали волновать православный Восток. В частности, слова гимна «непреложно вочеловечивыйся» были направлены против монофизитов.[18] Эти слова указывают на то, что после воплощения божественное естество Христа не претерпело изменения («преложения») и не влилось в новое «богочеловеческое» естество, но соединилось с человеческим естеством, сохранив все присущие ему свойства и характеристики.

Пение евангельских Блаженств на Литургии имеет глубокий нравственный смысл. Блаженства представляют собой квинтэссенцию нравственного учения Христа, содержат ту «обратную перспективу», в которой должен жить каждый христианин. То, что людям представляется несчастьем и слабостью – смирение, кротость, нищета духа и другие качества, перечисленные в Заповедях Блаженства, необходимы для достижения Царства Небесного. Об этом Церковь напоминает верующим в начале Божественной Литургии.

В древней Литургии пением «Единородный Сыне» сопровождалось вступление священнослужителей в храм: с этого, собственно, и начиналась Литургия оглашенных. Священнослужители – епископ, пресвитеры и диаконы – несли с собой Евангелие, которое хранилось в отдельном месте и приносилось в храм всякий раз, когда совершалась Литургия. С течением времени Евангелие стали хранить на престоле в алтаре, к Литургии была присоединена служба трех антифонов и ее перестали начинать торжественной процессией. Тем не менее в составе Литургии остался так называемый «малый вход», во время которого на середину храма из алтаря выносится Евангелие.

Совершается вход во время пения «Блаженств». Священник кланяется перед престолом, берет с него Евангелие и отдает диакону. Затем в предшествии свещеносца священник выходит северными дверьми из алтаря на середину храма. Когда процессия останавливается на середине храма, диакон, обращаясь к священнику, произносит: «Благослови, владыко, святых вход». Священник отвечает: «Благословен вход святых Твоих, всегда ныне и присно и во веки веков». Под святыми здесь могут пониматься священнослужители, входящие в алтарь, а в расширительном смысле – вся церковная община, включая ангелов и святых, незримо присутствующих в храме.

Затем диакон возглашает: «Премудрость, прости». Данный возглас относится к чтению Апостола и Евангелия, которые последуют вскоре за малым входом, и означает: «Стойте прямо, ибо то, что последует за сим, есть премудрость». Иными словами, это призыв к внимательному слушанию предстоящих чтений. Затем клирики входят в алтарь через царские врата.

В дни великих праздников после «Премудрость, прости» диакон произносит так называемый входный стих, представляющий собой стих из 3-го праздничного антифона. В частности, на Рождество произносится входный стих: «Из чрева прежде денницы родих Тя, клятся Господь и не раскается: Ты иерей во век по чину Мелхиседекову» (Пс. 109:3–4). На Богоявление: «Море виде и побеже, Иордан возвратися вспять» (Пс. 113:3). На Пасху: «В церквах благословите Бога, Господа от источник Израилевых» (Пс. 67:27). На Вознесение: «Взыде Бог в воскликновении, Господь во гласе трубне» (Пс. 46:6). На Пятидесятницу: «Вознесися, Господи, силою Твоею, воспоем и поем силы Твоя» (Пс. 20:14).

Во время малого входа читается молитва, в которой священник просит, чтобы вместе с ним и его сослужителями в храм вошли ангелы. В молитве входа, как и во многих других молитвах и песнопениях Литургии, отразилось представление о том, что небесные силы участвуют в совершении Литургии. Это представление выражено в словах Иоанна Златоуста:

Когда уготована таинственная трапеза, когда закалается за тебя Агнец Божий, когда за тебя подвизается священник, когда духовный огонь истекает от пречистой трапезы, предстоят херувимы, летают серафимы, шестокрылые закрывают свои лица, все бестелесные силы молят за тебя вместе с иереем, духовный огонь снисходит с неба, от Пречистого ребра изливается в чашу кровь в твое очищение…[19]

Литургия является священнодействием космического масштаба не только потому, что содержание молитв обнимает земную и духовную жизнь людей во всех ее проявлениях, но и потому, что Литургия соединяет мир горний с миром дольним, ангелов с людьми. Литургия – это окно в горний мир, открывающее видение небесной славы, где херувимы и серафимы прославляют Бога. Богослужение призвано быть земным отображением этого небесного священнодействия. Отсюда и стремление к великолепию, отраженное в архитектуре православных соборов, в мозаиках и фресках, в разнообразии и изысканности церковной утвари, в продолжительности песнопений, в торжественности Литургических процессий.

Говоря о том, как начиналась патриаршая Литургия в константинопольском Храме Святой Софии, известный Литургист Р.Тафт рисует такую картину:

Шествие прибыло. Богослужение вот-вот начнется. Патриарх в нартексе, где он уже приветствовал императора; оба они ждут знака для входа в церковь… Певчие запевают «Единородный Сыне»… По этому знаку патриарх становится перед царскими вратами,[20] чтобы произнести краткую входную молитву… Патриарху, взор которого, обращенный в пространство нефа, обрамленное открытыми дверями и внутренними западными контрфорсами, охватывает центральную ось амвона, солею и алтарь, сверкающие в лучах солнца, струящегося из окна в конхе апсиды, слова молитвы, должно быть, казались в самом деле исполненными, вызывая у него видение небесного святилища, как бы сияющего на Востоке перед его глазами: «Владыко Господи Боже наш, уставивый на небесех чины и воинства ангел и архангел в служение Твоея славы, сотвори со входом нашим входу святых ангелов быти, сослужащих нам и сославословящих Твою благость».[21]

Хотя большинству современных православных храмов далеко до великолепия Храма Святой Софии и хотя современный Литургический ритуал заметно скромнее византийского, малый вход и сегодня совершается за каждой Литургией. И молитва входа читается, как и тысячу лет назад, за каждой Литургией, напоминая о реальности ангельского мира, незримо присутствующего в храме при совершении Евхаристии. Характерно, что молитва говорит о сослужении ангелов людям, а не людей ангелам. Это представление нашло отражение и в изобразительном искусстве: на фресках некоторых византийских храмов Василий Великий изображался совершающим Литургию в сослужении ангелов.