Татьяна Коваль - Религия и экономика. Труд, собственность, богатство

Описывая жизнь туземцев островов в западной части Тихого океана, Б. Малиновский также писал, что система магических ритуалов охватывает все стадии подготовки и проведения межплеменного обмена дарами, начиная от строительства и спуска лодки на воду до прибытия к намеченной цели и возвращения домой. И делал вывод: обладать для туземца означает отдавать. «Главным признаком могущества является богатство, а главным признаком богатства является щедрость»[29]. В щедрости для аборигенов была выражена сама суть добра. Отдавание ради отдавания Б. Малиновский считал универсальной чертой всех первобытных обществ.

Превращение материальных благ в богатство было связано с переходом от присваивающего типа хозяйства к производящему, т. е. земледелию и скотоводству. Это произошло примерно 12–15 тыс. лет назад. Английский археолог Г. Чайлд назвал этот переход неолитической революцией. Иногда ее называют также революцией в производстве пищи (food-production revolution).

В этой связи важно заметить, что до сих пор не до конца понятно, что заставило людей перейти к производящему хозяйству. Конечно, охотничье хозяйство по своей природе нестабильно, и, видимо, потребовались новые виды получения пищевых ресурсов. Однако первоначальное земледелие и скотоводство могли быть значительно менее продуктивны, чем присваивающее хозяйство. Одно из возможных объяснений перехода к производящему хозяйству связывается не с экономическими, а с религиозными причинами. Речь идет о неком духовном кризисе, которую французский религиовед Ж. Ковэн назвал революцией символов. С этого времени развиваются сложные представления о бессмертии души и существовании потустороннего мира, что заставило хоронить покойников и заботиться об их могилах, которые часто находились под полом жилища. Это потребовало оседлого образа жизни, а с этим – развития земледелия и скотоводства.

Такие изменения в образе мысли и практической жизни способствовали усложнению религиозных представлений. Особенно усилился интерес к взаимодействию с духами и богами, которые могли помочь обеспечить стабильный урожай, избежать засухи или наводнений, увеличить поголовье скота и т. д. Жертвоприношение богам становилось регулярным, строились капища и храмы, из общины выделялись люди, прообраз будущих жрецов, чьим основным занятием становилось служение высшим силам.

Во всем этом остается много загадочного. Это, например, отношение к зерну, которое использовалось в религиозных обрядах задолго до перехода к земледелию. «Складывается впечатление, что зерно, мука, выпечной хлеб сначала были элементами ритуала, священнодействия и лишь постепенно проникли в обыденную сферу жизни»[30]. Так и во все последующие эпохи отвар из муки, растертое зерно, хлеб играют роль ритуальной пищи. И сейчас совершается христианское таинство причастия хлебом и вином, которые символизируют тело и кровь Иисуса Христа. Такая важна роль зерну отводилась потому, что оно, попадая в землю, «умирает», а потом «оживает», давая ростки. Умерший человек, захороненный в землю, тоже становится своего рода зерном, которому уготована будущая жизнь.

Развивалась идея мистической солидарности человека с растениями. Земля ассоциируется с женским началом, Великой Богиней-Матерью, которая воспринималась как прародительница и кормительница всех людей и зверей. Поэтому в ее изображениях, которые находят археологи по всему миру, подчеркиваются органы деторождения и огромная грудь.

Богиня-Мать – хозяйка земли, леса и моря – посылает удачу в охоте и собирательстве, но особенно покровительствует земледельцам. Она управляет ростом всех растений, заставляет оживать семя, посаженное в землю, следит за урожаем, а также вселяет любовь в человека и во все существа, помогает им зачинать и давать потомство.

Интересно, что эти древние представления сейчас обретают новое звучание в экологических движениях и некоторых научных концепциях. Так, британские ученые Дж. Лавлок и О. Цел говорят о планете Земля как живом, чувствующем и страдающем существе, с которым человечество должно установить утерянную в далеком прошлом связь[31].

В результате перехода к земледелию и скотоводству изменился весь образ жизни. Появляются оседлые поселения в виде деревень и «городищ» (под этим термином археологи понимают укрепленные поселения городского типа), развивается техника земледелия, появляется оседлое скотоводство, а с ним возникают новые возможности употребления в пищу не только мяса, но и молока и изготовленных из него продуктов. Стала широко использоваться шерсть и шкуры домашних животных, возникали все новые ремесла, а с этим существенно расширились отношения обмена.

Из-за того, что возросла роль семейного хозяйства, стала укрепляться личная собственность. С течением времени перестали признаваться общие права членов всех общины на результаты труда отдельного человека и его семьи. Параллельно со всем этим усложнялась система управления обществом, все более многочисленным. С развитием производящего хозяйства стало возможным накопление престижных ценностей в руках отдельных лиц. Благодаря этому «происходит формирование категории “богатство” как суммы накопленного, а не только как подаренного, т. е. как собственности, а не актуализированных социальных связей»[32].

Так происходило формирование слоя «уважаемых людей». (В этнологии их принято называть бигменами.) Они наделялись общественным мнением особыми качествами, которые в дальнейшем понимаются как благородство. «Это зародыш будущей аристократии», – пишет Л.Б. Алаев. Он справедливо обращает внимание на то, что «социальное неравенство логически предшествует экономическому, хотя практически обогащение и наращивание престижа в руках верхушки общины идут рука об руку»[33]. По мнению Алаева, богатство изначально вызывало уважение потому, что воспринималось как источник, хотя бы и потенциальный, помощи нуждающимся членам рода, щедрых раздач и даров. Так и многие другие исследователи подчеркивают: «Разбогатевший человек, в особенности если это был бигмен или вождь, чтобы не лишиться авторитета и влияния, должен был устраивать пышные пиры, щедро одаривать родичей, соседей и гостей, помогать нуждающимся»[34].

Можно сказать, что с развитием производящего хозяйства собственность и богатство начинают играть важную роль в обретении более высокого социального статуса[35]. Очень важно, что оседлый образ жизни стал основой передачи рыболовных и часто земельных угодий, недвижимости и вообще материальных благ по наследству. Так происходило накопление богатства из поколения в поколение. Археологи отмечают многочисленность находок, которые свидетельствуют о все возраставшем значении накопленных богатств. Это и клады металлических слитков, орудий, оружия и украшений. Эти богатства не были полностью монополизированы родоплеменной верхушкой, и наиболее трудолюбивые или удачливые члены общины имели широкие возможности подобного накопления.

Вместе с тем имущественное расслоение «…было противно самому духу первобытнообщинных традиций, и от более имущих требовали, чтобы они так или иначе делились с неимущими. Бывало, что скупого убивали», – отмечают В.П. Алексеев и А.И. Першиц[36]. Иногда сами богачи добровольно избавлялись от накопленных ими благ. Так, например, в Меланезии время от времени демонстративно сжигались запасы циновок, которые считались мерилом богатства.

Таким образом, архаические религиозные культы, с одной стороны, были направлены на то, чтобы получить необходимые материальные и духовные блага, а с другой стороны, они духовно подкрепляли эгалитарные традиции и добродетели, связанные с солидарностью и альтруизмом. Однако имущественное выравнивание, кооперация, сотрудничество, бескорыстная помощь, сопереживание (эмпатия) – все это распространялось только на членов своей и, может быть, также и родственной группы. Но этот альтруизм, как считают многие ученые, «…получил исключительное развитие под влиянием межгрупповых конфликтов» и был непосредственно связан с враждебностью по отношению к чужакам[37].

Развитие производящего хозяйства, появление ремесел, прежде всего кузнечного, изобретение в эпоху бронзы ткацкого станка, развитие гончарства, разделение труда (ремесла, земледелия и скотоводства) – все это происходило в разных формах и крайне неравномерно в различных частях земного шара. Многие общества оставались охотниками, рыболовами и собирателями. Но некоторые общества достигли исключительно высокого уровня развития, и в IV–III тыс. до н. э. в долинах великих рек – Тигра и Евфрата, Нила, Ганга, Хуанхэ и Янцзы – стали возникать первые цивилизации.

Месопотамская цивилизация просуществовала более трех тысячелетий, на протяжении которых одни государственные образования возвышались, другие приходили в упадок. Бесконечные вторжения и набеги чужеземцев, смешение местного населения с захватчиками, взаимодействие их языков, культур и религиозных верований – все это привело к тому, что месопотамская цивилизация оказалась похожа на слоеный пирог, в котором каждый последующий слой накладывался на предыдущий[39]. Пожалуй, самым загадочным был наиболее древний пласт, связанный с шумерами.