Владислав Маевский - Афон и его судьба

Всякий раз, когда церкви угрожали ложные и гибельные учения, афонские монахи смело выступали на борьбу с ними и энергично защищали чистоту церковных истин. И свой обличительный голос они поднимали даже против византийских императоров.

Затем, Афон всегда был очагом просвещения… Многие из святогорских монахов достигали замечательных успехов в научных своих занятиях и ознаменовали себя выдающимися учено-литературными трудами в различных областях знания. У них в обычае было учреждать при монастырях школы для приготовления клириков из среды иноков, а также устраивать библиотеки.

И ныне на Афоне сохранились богатейшие собрания греческих и славянских рукописей и книг, привлекающие к себе внимание ученых всего мира. Эти библиотеки собирались в течение веков трудами самих иноков, которые считали переписку рукописей делом благочестивым.

Афонские библиотеки имели громадное просветительное значение не только для греков, но и для славян, в частности и для нас русских. Отсюда именно, чрез посредство славянских обителей, наши предки черпали свои познания по вопросам религиозно-нравственным, историческим, философским. Здесь именно скрывался тот кладезь духовной мудрости, которую наше отечество получило в наследие от византийских греков.

Далее, Афон всегда был строгим хранителем церковно-богослужебного устава и ревностным его исполнителем. И здесь, в обителях греческих и русских, ныне церковный устав является главным основоположением всей жизни, которая всецело и регулируется, в зависимости от литургических и обрядовых его предписаний.

Кроме того, единством духовных целей Афон издревле роднил все племена и соединял в одну общину представителей разных народностей. Все стремились на Святой Горе к одной лишь цели – вечному спасению. Для всех Афон был самой высшей школой православно-христианского подвижничества. Это был монашеский рай, место святое, дом Божий и Врата Небесные.

Чудесны и храмы в святогорских обителях!.. Чудесны не только как вековые святыни, но весьма интересны они в архитектурном и художественно-иконописном отношениях. Афонская живопись, иконы, фрески, мозаика, древняя утварь и проч. служат предметом весьма тщательного исследования со стороны не только православных, но и многочисленных инославных ученых. На Святую Гору Афон предпринимаются целые экспедиции и командируются ученые комиссии для тщательного изучения афонской живописи, исторически выработавшейся в особый стиль и вылившейся в своеобразные формы (Панселин).

Наконец, афонские монахи всегда чутко прислушивались и к несчастиям внешнего мира: всякий раз, когда Православному Востоку угрожали те или иные бедствия, они шли к нему на помощь. Щедро благотворили бедным и неимущим во время голода или после нашествия врагов, снабжали греков деньгами на устройство школ, церквей, благотворительных учреждений и т. п.

Таким образом, с полным правом можно сказать, что Святая Гора Афон в течение ряда веков является центральным очагом религиозно-созерцательной жизни Православного Востока, главной школой аскетических подвигов для всего православного мира. Она является ревностным хранителем церковного предания и христианского просвещения, необоримой твердыней православия и замечательным культурно-историческим памятником – Горой Святой, по преимуществу.

Таково историческое значение Афона.

Многие сотни лет обитали на Афоне тысячи православных иноков-отшельников. Продолжают они там обитать и поныне, несмотря на многие внешние причины, в значительной степени ухудшившие положение этого многовекового монашеского царства.

За продолжительное время существования этого царства радости Божией сложился и особый, весьма выразительный и в то же время истинно достойный тип афонского монаха. И этот тип заметно отличается от православных иноков всех других, внеафонских обитателей, хотя бы и самых безупречных в своем благочестии.

Прежде всего, всем афонским монахам присуща какая-то необыкновенная жизнерадостность, соединенная с неизменным радушием и любезностью. И когда мне пришлось ознакомиться с длинным рядом этих милых и навсегда оставшихся в моей памяти людей, то я под конец задумался над вопросом: каким способом учатся они на Афоне радушию и любезности, откуда черпают они свою неизменную жизнерадостность, столь дорогую для каждого их собеседника-мирянина, приходящего весьма часто к ним с усталой и разбитой душой?

И совсем случайно на этот тайно промелькнувший в моей голове вопрос просто и открыто ответил один из старых афонских иноков, беседовавший со мной в Андреевском скиту. «Весь Афон – царствие радости Божией! – сказал он. – Сама Богоматерь разбросала по нему эту радость с высоты небесной. Вот она и цветет теперь повсюду вечным цветом… Радость Божья здесь кругом: и в горах, и в ущельях, и на прекрасных полях, возделываемых братией. Куда не направишь взор, всё вечно цветет, красуется и радуется… Как же не стать здесь и самому человеку вечно радостным, если он живет праведно?.. Пробудет монах на Афоне год, два, десять лет и впитает в себя Божью радость от природы, а потом уже и ходит всю жизнь с ней в сердце. Иначе и быть не может!.. А у кого Божья радость в сердце, разве может он быть злобным и неприветливым с другим человеком?.. Вот и вся наша афонская школа для общения с людьми».

Этого объяснения, простодушно данного старым иноком, было для меня вполне достаточно, чтобы уразуметь причину замечательной жизнерадостности афонских насельников.

Но нельзя, по справедливости не отметить и еще одной положительной черты, свойственной афонитам. Все они отличаются исключительной ясностью ума и высокой духовной настроенностью. Хотя серьезно занимающихся науками, ученых монахов и немного на Афоне, зато под конец жизни почти каждый отшельник-старец может быть почтен за настоящего мудреца, снабженного целой сокровищницей самых удивительных знаний.

Мы живем в такие времена, когда большинству культурных людей самое определение «святой» или «подвижник Божий» не только кажется ненужным и странным, но иногда попросту и смешным, не заслуживающим серьезного внимания. Тем не менее, несмотря на всю жестокость нашего материалистического времени, среди множества мирских людей все же найдутся такие, которых вполне определенно заинтересует вопрос: существуют ли на современном Афоне настоящие, выдающиеся подвижники Божии, существуют ли там люди, действительно дошедшие до грани настоящей христианской святости, одна встреча с которыми могла бы изменить к лучшему все течение жизни погрязшего в мирской суете человека? Существуют ли там такие иноки, от которых уже определенно излучается тихий небесный свет и сила Божья? На такие вопросы с чистой совестью можно ответить только утвердительно.

Да, конечно, такие люди на Афоне существуют! Только найти их и приблизиться к ним для беседы и наставления не так легко, как это могло бы иметь место при встрече с другими людьми, тоже носящими монашеское платье и попадающимися на нашем пути при житейской обстановке в разных частях света. Истинные святогорские подвижники очень скромны, уединенны и очень далеки от мира вместе со своими подвигами. Они старательно скрываются от того же мира по своим келлиям и пустынькам, заброшенным каливам и уединенным пещерам. А потому духовные достижения их остаются зачастую неизвестными даже ближайшим обитателям и другим монахам.

Отличающихся особо строгой жизнью старцев на Афоне достаточно и теперь. Существуют и поныне в уединенных уголках Святой Горы великие подвижники, большую часть суток проводящие в молитве и крайне редко выходящие из своих отдаленных убежищ. Они покидают их только для того, чтобы повидать своего духовника и приобщиться Святых Таинств.

Такие афонские пустынники и теперь целыми годами ведут строго аскетический образ жизни. Даже сухари и хлеб для таких отшельников являются пищей непостоянной, которую могут они получать только во время своих посещений ближайших монастырей, когда отправляются для причастия. Кроме того, такого рода «хлебные запасы» у обитателей отдельных калив не могут, конечно, быть и обильными, уже по одной той причине, что нести на своих старческих плечах в горы большие тяжести одинокому отшельнику представляется просто непосильным.

Но вопросы питания своего тела меньше всего интересуют не только отшельников, но и вообще всех афонских иноков. Уже с первых дней своего пребывания на Святой Горе каждый ее монах твердо усваивает главную афонскую заповедь: все – для возвышения духа и молитвы, и ничего – для услаждения и укрепления своего телесного естества…

Стояло раннее утро и облака, белые, как молоко, залегли между курчавых гряд святогорских предгорий. Они шевелились там, ползли и теснились, как проснувшиеся стада овец, раздвигали и задвигали свои туманные завесы, в прорези которых сверкали алмазы и выглядывала таинственная голова далекого и седого великана – вершины Афона.