Айзек Азимов - Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства

Чтобы достичь Кадеша, Тутмосу III пришлось взять город Мегиддо, расположенный на 160 миль юго-западнее. Сам по себе Мегиддо не был ни крупным, ни важным городом, но он стоял на возвышенности, господствовавшей над самым удобным проходом из Южного Ханаана в Север­ный. Если бы Тутмос III не прорвался со своей армией через этот проход, Кадеш пребывал бы в безопасности еще долгое время. Прекрасно пони­мая все это, Кадеш превратил Мегиддо в мощное укрепление. Теперь ему оставалось только ждать.

Но ему надо было угадать, каким путем Тут­мос подойдет к Мегиддо, поскольку у него не было сил охранять все возможные подступы к этому городу. Кадеш не угадал, и его колесницы стояли в ленивом ожидании, а Тутмос тем време­нем обошел их с другой стороны. Битва вблизи Мегиддо началась в 1468 г. до н. э. без ханаан­ских боевых колесниц. К тому времени, когда они подоспели на поле боя, было уже слишком поздно — Тутмос III одержал полную победу. За­тем он оставил часть своей армии в тылу, чтобы держать Мегиддо в осаде. Через семь месяцев город капитулировал.

Год за годом Тутмос III возобновлял свою ханаанскую кампанию и к 1462 г. до н. э. дошел до Кадеша и разрушил его. Затем он переправился через Евфрат в Митанни, поскольку полагал, что ханаанская лига никогда не смогла бы противо­стоять ему так долго без поддержки этого госу­дарства. Посему он опустошил сельские районы Митанни, дабы научить его благоразумию. Но после этого набега он не оставил своих войск за Евфратом. Невозможно было успешно снабжать войско в такой дали от дома. Он и так завладел всем Ханааном от Синайского полуострова до Евфрата, и эти земли вместе с долиной Нила со­ставили Египетскую империю. То была вершина египетского могущества.

Около столетия Ханаан оставался под жестким контролем Египта. Митанни делало все возмож­ное, чтобы вызвать беспорядки, но не отважива­лось заходить слишком далеко, и египетской ар­мии достаточно было время от времени совершать поход на север, подавлять бунты и заставлять Митанни отступить, хотя враждебность между ними сохранялась.

Для Ханаана это был еще один период процве­тания. Часто бывает, что иностранная оккупация, даже если поначалу вызвала негодование, прино­сит мир на землю, где в противном случае разго­релись бы междоусобицы. Именно в то время Ханаан внес еще один гигантский вклад в миро­вую культуру вдобавок к строительству городов, изобретению керамики и мореплаванию. Это была письменность

Сначала письменность состояла из картинок, каждая изображала то, к чему относилась. Со временем рисовать узнаваемые картинки стало утомительным, и люди стали использовать со­кращенные символы. Необязательно было рисо­вать целого быка, если треугольная голова с дву­мя рогами (как перевернутое А) могла легко передать то же самое. Через какое-то время ка­ракули, принятые для обозначения определен­ного объекта, пришлось заучивать специально, поскольку они стали слишком схематичными, чтобы их мог распознать любой человек, кото­рому не рассказали, что они изображали изна­чально.

В долине Тигра и Евфрата, где общепринятым материалом для письма служила мягкая глина, знаки выдавливали в глине при помощи специ­альной палочки, оставлявшей маленькие клино­видные (имеющие v-образную форму) следы. В Египте с его папирусом знаки надо было рисовать кистью, они выглядели намного изящнее.

Шло время; письменность распространялась все шире, а предметы, о которых надо было пи­сать, делались все более сложными и абстрактны­ми. В результате и значки становились все более замысловатыми и трудными для понимания. Сим­вол для обозначения лошади мог означать и «ско­рость»; значок «рот» мог также передавать понятие «голодный». Два символа вместе могли обозначать что-то такое, что в действительности не имело ничего общего ни с одним из них, кро­ме сходного звучания.

Естественно, делались попытки рационализи­ровать процесс. Почему бы не придумать симво­лы для передачи слогов, даже если они не несут смысловой нагрузки?

Египтяне задумывались над этим, но так ничего и не сделали для упрощения своей системы письменности. Они использовали слоги и началь­ные звуки, но просто добавляли их к своим пер­воначальным знакам для передачи целых слов и понятий. Причина, возможно, заключалась в том, что письменность была в руках жрецов, которые считали выгодным для себя сохранять ее слож­ность. Трудности письма придавали им уверен­ность, что искусство письма не станет слишком уж доступным, то есть простые смертные останут­ся неграмотными. Тогда духовенство будет необ­ходимо государству до тех пор, пока ему необходима письменность, что, естественно, укре­пит их власть. В Египте жречество и письмен­ность были связаны так тесно, что египетская письменность была позднее названа греками иероглифами, что означает «священная резьба».

Иначе обстояли дела в Ханаане, где торговцы поняли, что запутанные системы письма ведут к потере доходов. Им нужно было хоть что-то по­нимать в клинописи и иероглифах, если они со­бирались торговать с обеими долинами — доли­ной Тигра и Евфрата и долиной Нила. Кроме того, им постоянно требовалось составлять переч­ни, счета, купчие и прочие необходимые в торго­вом деле документы, то в одной, то в другой си­стеме письма, а то и в обеих.

Один ханаанский купец — безымянный ге­ний — решил применить знание символов, пере­дающих начальный звук, как делали иногда егип­тяне, и пользоваться только ими.

Так, ханаанское слово, означавшее «бык», звучало как «'алеф», где знак «'» передает твер­дый приступ или что-то вроде очень легкого «р», которого нет в английском языке. Почему бы не использовать символ, обозначающий слово «бык», для передачи звука «'», где бы он ни встретился. Таким же образом знаки «дом», «вер­блюд» и «дверь», которые в ханаанском языке звучали как «бет», «гимл» и «далед», могли пе­редавать согласные, которые мы пишем как «б», «г» и «д», где бы они ни встретились.

В итоге хананеи обнаружили, что каких-нибудь двадцати двух знаков достаточно, чтобы образовать все слова, которые они употребляют. Эти двадцать два знака представляли собой исключительно со­гласные. Нам это кажется странным, поскольку гласные очень важны. Как узнать без них. что оз­начает запись «кт»: «кот», «кит», «киот», «Катя», «кета», «икота», «коты» или «окот»?

Однако так уж получилось, что семитские язы­ки базируются на тройке согласных. Каждый набор из трех согласных передает основное понятие, а путем добавления гласных образуют­ся вариации на эту основную тему. Три соглас­ных скажут вам достаточно (если вы говорите на семитском языке), чтобы понять, о чем идет речь, а затем вы сможете, исходя из смысла предложе­ния, вставить гласные по своему разумению.

Наиболее ранние примеры записей, сделанных при помощи алфавитного письма, нашли в руи­нах древнего ханаанского города Угарит — на побережье в ста милях к северу от Библа. Эти надписи, вероятно, относятся к 1400 г. до н. э. (Примерно в 1350 г. до н. э. Угарит был разру­шен в результате землетрясения, потому-то и со­хранились эти очень древние надписи. Они не оказались погребенными под более поздними ар­тефактами.)

Алфавит — изобретение гораздо более необыч­ное, чем изобретение письменности (хотя и не настолько фундаментальное, ибо оно лишь упро­щает то, что было изобретено ранее). Если поня­тие о письменности возникало независимо у разных народов, то понятие об алфавите, види­мо, возникло только однажды — в Ханаане неза­долго до 1400 г. до н. э.

Как только это понятие возникло, оно начало распространяться. Например, оно попало к грекам. Греки, жившие в более поздние времена, весьма гордились собственной культурой и были уверены, что все прочие народы отстают от них в культурном отношении, по они даже не пытались скрыть тот факт, что алфавитное письмо придумано не ими. Их легенды рассказывают о Кадмусе, ханаанском принце (брате Европы, похищение которой Зевсом положило начало цивилизации на Крите), прибыв­шем в Грецию и принесшем с собой алфавитное письмо.

Греки исказили бессмысленные (для них) назва­ния букв, придав им более естественное, с их точ­ки зрения, звучание. Так «алеф», «бет», «гимл», «далед» превратились в «альфа», «бета», «гамма», «дельта». Эти новые слова по-гречески ничего не значили, но людям, привыкшим произносить гре­ческие слова, было легче их выговаривать. Кстати, слово «алфавит» мы получили из этих двух первых измененных названий.

Греки сделали и свой чрезвычайно важный вклад. Поскольку говорили они на индоевропей­ском, а не на семитском языке, то система из трех согласных их не устраивала. Они никак не мог­ли обходиться без гласных и приспособили неко­торую часть ханаанских символов для передачи гласных звуков. Таким образом, первую букву, которая передавала гортанный звук, они стали использовать для гласной «а».