Вадим Черный - Иисус, не знавший Христа

Если тексты недостоверны, то во что верить? Ведь тогда об Иисусе ничего не известно вообще. Без текстов, мы даже не знаем, был ли Иисус и что он делал. Более того, даже если верить в Иисуса без Евангелий, то что дальше? Ведь, в отрыве от Евангелий, мы не знаем его учения. Как реализовать в жизни такую веру? И уж, во всяком случае, популяризирующая такие фальсификации церковь не может пользоваться авторитетом.

В этой книге анализируется, в основном, Матфей, по следующим причинам. Лука однозначно утверждает, что он не знал Иисуса и пишет на основании дошедших до него текстов. Он нигде не ссылается на полученное им откровение. То есть, его Евангелие является производным от некоторого набора текстов, и теологическое значение его минимально. По крайней мере, приоритет Луки для определения достоверности тех или иных эпизодов значительно ниже, чем когда они описываются учениками Иисуса. Если эпизоды Луки совпадают с описанными Матфеем, то нет надобности заострять внимание на Луке. Если не совпадают, то предпочтение следует отдать Матфею.

Иоанн почти наверняка является поздней псевдоэпиграфией. Глава Ин21, устанавливающая авторство апостола Иоанна, написана позднее основного текста. Рассматривая эллинизмы Иоанна, трудно сомневаться, что это Евангелие написано не иудеем – то есть, не учеником Иисуса.

Марк написан значительно позже описываемых событий человеком, не знавшим Иисуса. Автор Марка не был иудеем и даже не был знаком с иудаизмом, культурой, обычаями иудеев, географией страны. Учитывая многочисленные ошибки Марка в этих вопросах, трудно предполагать достоверность его изложения в других эпизодах Евангелия. Поскольку Петр вряд ли бы излагал Марку, например, географию Иудеи с грубыми ошибками, то необходимо предположить, что многие эпизоды придумал (или заимствовал из недостоверных источников) сам Марк. Если он сознательно фальсифицировал часть Евангелия, то откуда уверенность в том, что он верно передал другую часть? Кроме того, принятие Марка за основу Матфея разрушительно для христианской традиции. Ведь тогда получается, что Матфей не написан учеником Иисуса, а поздно и неправильно переписан с и без того искаженного Марка. Такая себе искаженная редакция крайне сомнительного текста, написанного человеком, не знавшим Иисуса – и не указывавшим, что он испытал откровение. Тогда бы получилось, что сколько-нибудь достоверная текстуальная основа христианства отсутствует вообще. Это явно менее предпочтительная для христианства позиция.

Павел писал, возможно, раньше евангелистов и, по крайней мере, независимо от них. Но Павел, в общем-то, ничего не говорит о предполагаемо историческом Иисусе (кроме, пожалуй, самого общего указания на то, что он был убит). Теология Павла явно не цитирована (вслед за Иисусом), а придумана им самим. По крайней мере, она слишком противоречива, чтобы претендовать на статус откровения. Поэтому у Павла нет ничего полезного для анализа тезисов или действий, приписываемых Иисусу. Впрочем, мы сравниваем теологию Павла и теологию, приписываемую Иисусу евангелистами.

Было бы привлекательно рассматривать Фому, немного почистив его от поздних наслоений. Но Фома не принят в качестве канона, и уже на этом основании любые доводы не были бы приняты христианами. Поэтому я использую Фому, разве только для дополнительных доводов, а не как основной текст.

Матфей написан (согласно традиции) учеником Иисуса. В любом случае, человеком, довольно близким к нему по происхождению, культуре, религиозной основе. Похожее на Матфея евангелие было принято эбионитами – иудейской сектой, наиболее вероятной в качестве прямых последователей Иисуса. По крайней мере, трудно объяснить, как неиудейские секты могли быть ближе к Иисусу, чем эбиониты. Если Матфей окажется недостоверным, то уж тем более недостоверны более поздние тексты.

Конечно, процесс создания религиозного канона был длительным, и отнюдь не сводился к написанию одного источника. Матфей явно и интенсивно заимствует из Луки, который, в свою очередь, заимствует из Фомы. Вероятно, небольшая часть Матфея была его собственным, оригинальным текстом. Позднее, в результате редактирования, он разросся до привычных размеров Евангелия.

Еще ожидает своего разрешения проблема стилистики. Не слишком ли хорош стиль Евангелий для необразованных христианских авторов двухтысячелетней давности? Не чересчур ли стиль контрастирует с плохим греческим, тем более в эпоху отличного греческого? Не были ли Евангелия написаны значительно позже: тогда, когда античный греческий язык уже вышел из употребления, а стиль был достаточно развит и распространен?

Отметим, что большие сомнения в подлинности текстов возникают не только в отношении чисто религиозных трудов. Историческая литература может являться псевдоэпиграфией в значительно большей степени, чем принято предполагать.

Необходимо отдавать себе отчет в минимальном количестве ранних авторов, чьи труды, предполагается, сохранились до нашего времени. Могли ли их фальсифицировать? Запросто.

Существовали целые мастерские, специализировавшиеся на подделках. Как можно обнаружить такие тексты? Шрифт – его легко подобрать. Вид переплета – тем более. Перекрестные ссылки и упоминания в разных книгах? Творчески настроенные писцы могли их постепенно вносить в отдельные копии, откуда они распространялись. Стиль? Но подделками занимались одаренные литераторы – вспомним туманные претензии в адрес Петрарки. Смысл? Но не следует полагать, что все фальсификаторы так же тупы, как автор «Евангелия от Пилата» (кстати, сколько людей считало его аутентичным). Тем более, чрезвычайно легко было дополнять тексты, внося в них абзацы, эпизоды и целые главы нужного содержания.

Христианская история в немалой степени базируется на Флавии, заимствуя из него описания эпохи даже после исключения фальсифицированного Свидетельства. Но неужели историков не смущает отсутствие ранних текстов Флавия на арамейском? Неужели аристократы и философы, для которых писал Флавий, не были шокированы плохим греческим? Не была ли придумана история о том, что оригинал Флавия был переведен на греческий, только для того, чтобы объяснить грубый язык? И неужели же образованный Флавий не только не мог сам писать по-гречески (распространенный в Иудее язык), но даже и оценить перевод? Не являются ли труды Флавия поздней псевдоэпиграфией – и тогда мы практически ничего не знаем об Иудее времен Иисуса?

Косвенным подтверждением является общепризнанная сегодня точка зрения, согласно которой Флавий интенсивно заимствовал из не дошедших до нас трудов. Тогда он с не меньшим успехом мог быть написан в 3в., если в значительной части не еще позднее. В ИВ и «Жизни Иосифа» он по-разному описывает свою карьеру. Contra Apion не заставляет сомневаться в наличии у Флавия критиков, которые обратили бы внимание на это и другие несоответствия. Вполне естественно приписать эти книги разным авторам, или одному автору, не слишком заботившемуся о правдоподобии.

В значительной степени на Флавии основана иудейская хронология до 1в. ИВ7:8:4: завладев Масадой после 70г., сикарии нашли запасы Ирода Великого совсем свежими. В том числе, около ста лет хранились масло и вино. Однако Масада расположена не столь высоко, чтобы обеспечить асептическое хранение. Если же Ирод Великий (или иной часто отождествляемый с ним правитель) жил незадолго до 70г., то это может подтверждать предположение о том, что миссия Иисуса протекала незадолго до или сразу после Иудейской войны.

Арабский Testimonium (Ant) также, очевидно, фальсифицирован. Флавий называет Иисуса «якобы Мессией». Безусловно, это никак не вяжется с теологической и политической ориентацией Флавия, который избегал любых упоминаний о мессианстве, которые могли бы спровоцировать конфликт Иудеи с Римом. Иисус назван просто по имени, хотя Флавий употребляет, в соответствии с иудейской традицией, имя и прозвище, или фамилию, или местность. Конспективный характер, явная сжатость изложения не оставляет сомнений во вставке.

Не вдаваясь здесь в анализ Плиния, Светония, Тацита, достаточно сказать, что в них нет ссылок на какие-то конкретные независимые источники. Все упоминания Иисуса соответствуют тому, что авторы могли услышать от самих христиан.

Слишком многие странности откровенно игнорируются. Например, после восстания римляне назвали Иудею Палестиной, по имени филистимлян. Но кому придет в голову назвать территорию по имени мифического народа, исчезнувшего более тысячи лет назад? Откуда римляне узнали легенду о филистимлянах, которая едва ли сохранилась где-то, кроме Писания? И почему римляне использовали, видимо, иудейские тексты, если хотели стереть память об иудеях? Действительно ли эту территорию назвали Палестиной римляне? Действительно ли после восстания? Действительно ли на том же месте раньше существовала страна Иудея?