Кирилл Александрийский - Толкование на Евангелие от Иоанна. Том II

Весьма важный предлог влечет Меня в Иерусалим. Такое значение имеет изречение: друг наш почил. И если мы не обратим внимания на это, нас могут счесть лишенными сострадательности. Поэтому нам должно стыдиться этого и спешить на спасение друга, пренебрегая кознями иудеев. Показуя Свою Божественную силу, называет сном исход человеческой души из тела, и вполне справедливо, ибо Создавший человека для бессмертия не удостоил назвать смерть, по написанному, и спасительными показав (для спасения назначил) бытия (твари) мира (Прем. 1, 14). Впрочем, истинно это слово, ибо временная смерть тела нашего действительно есть сон и не иное что пред Богом, упраздняемая простым и одним только мановением Того, Кто есть Жизнь по природе, то есть Христа. Заметь, что не сказал: «Лазарь умер, и иду воскресить его», но говорит: почил, для нашего научения и пользы избегая велеречия, ибо не сказал бы столь темного и прикровенного изречения, что и сами даже ученики не уразумели его. Поэтому не сказал: пойду оживить или воскресить его от мертвых, но: разбудить, чем упразднялось такое подозрение (в велеречии).

Реша убо ученицы Его: Господи, аще успе, спасен будет. Рече [84] же Иисус о смерти его, они же мнеша, [85] яко о успении сна глаголет (11, 12–13)

Они же, не уразумев значения речи, подумали, что Иисус говорит о почивании (во время) сна, которое, случаясь со многими больными, доставляет им облегчение. Поэтому говорят: нет надлежащей причины идти разбудить Лазаря от сна, ибо неполезно будить больного. Говорили же это из желания остановить Его от дороги, указывая на то, что не стоит находиться среди убийц для того, чтобы совершить дело не полезное.

Тогда рече им Иисус (с) дерзновением: Лазарь умре, и радуюся ради вас, да веруете, яко не бех тамо. Но идем к нему [86] (11, 14–15)

Так как ученики не поняли, что сном назвал смерть, то яснее раскрыл, сказав: умер. А говорит, что Он радуется, не по славолюбию, намереваясь сотворить чудо, но потому, что это должно было послужить поводом ученикам к вере. Изречение же что Я не был там имеет такое значение: если бы Я был там, он не умер бы, ибо Я помиловал бы его даже и при небольшой болезни; теперь же, в отсутствии Моем, случилась смерть, чтобы, воскресив его, Я доставил вам великую пользу ради вашей веры в Меня. Говорит это Христос не потому, что только тогда лишь творит божеские дела, когда присутствует, но, говорит, если бы присутствовал, то не допустил бы друга дойти до подчинения смерти. А пойдем к нему говорит как к живому, ибо живут для Него, как Бога, мертвецы, как имеющие жить.

Рече же Фома, глаголемый [87] Близнец, соучеником [88] (Его): идем и мы, да умрем с Ним (11, 16)

Речь Фомы обнаруживает добрую волю, но заключает в себе и робость, — она исходит из боголюбезного настроения, но смешивается с маловерием. Он не хочет остаться, но и других убеждает делать это. Однако ж думает, что они должны будут пострадать от иудеев, хотя бы Он и не желал этого, благодаря смертоносному настроению иудеев, не обращая внимания на всемогущество Спасителя, что всего более требовалось. А боязливыми их соделал Христос Своим сверхмерным долготерпением в перенесении нападений от иудеев. Итак, он говорит, что не подобает отделяться от Учителя, хотя и предлежит несомнительная опасность. Как бы подсмеиваясь некоторым образом, говорил Фома это: идем, то есть: умрем. Или говорит так: если пойдем, то, без сомнения, умрем, однако ж не будем отказываться от страдания, ибо не подобает так любить жизнь. Ведь если воздвигает мертвого, то излишен страх, ибо мы имеем Могущего воскресить после смерти.

Пришед же Иисус в Вифанию обрете его четыри уже дни имуща во гробе. [89] Бе же Вифаниа близ Иерусалима (яко) стадий пятьдесять. [90] Мнози же от иудей (бяху) пришли к Марфе и Марии, да утешат их о брате их [91] (11, 17–19)

Потому и расстояние дней после смерти Лазаря называет, чтобы тем большее удивление вызвать к чуду и чтобы никто не мог сказать, что Он пришел спустя один день и Лазарь не был умершим, но Он воздвиг его больного. Говорит, что многие были в Вифании иудеи, хотя местечко то и не было многолюдно. Они прибыли из Иерусалима, ибо небольшое расстояние пути не препятствовало ближайшим друзьям прийти к Марфе, — или же, так как чудо стало известно всем в Иерусалиме и окрестности, указывает причину того, что, при многочисленности тамошних жителей, молва естественно распространилась повсюду. При сем одни удивлялись, а другие с завистью говорили о событии, чтобы клеветническими обвинениями набросить подозрение на чудо.

Марфа убо [92] егда услыша, [93] яко Иисус грядет, срете Его, [94] Мария же [95] дома [96] седяше (11, 20)

Вероятно, Марфа была более пылка в совершении долга, почему и встретила первая. А Мария была более рассудительна, почему, как обладавшая более чувствительною и нежною душою, осталась дома, получая утешения от окружавших ее. Марфа же, как более простая, побежала, хотя и объятая горем, но переносившая его гораздо мужественнее.

Рече же Марфа ко Иисусу: Господи, аще бы зде был, не бы умер брат мой: и ныне вем, яко елика аще просиши Бога, даст Тебе Бог. Глагола ей Иисус: воскреснет брат твой. Отвеша Ему Марфа: вем, яко воскреснет в последний день [97] (11, 21–24)

Слова Марфы имеют такой смысл: не потому, говорит, умер брат мой, что человеческая природа подлежит смерти, но потому, что не присутствовал Ты, могущий победить смерть Своим повелением. Вследствие печали уклоняясь от истины, она думала, что уже ничего теперь не может сделать Господь, так как прошло время. И она полагала, что Он прибыл не для воскрешения Лазаря, но для утешения их. Косвенно и упрекает Его за медлительность и за то, что не тотчас пришел, когда мог оказать помощь, именно когда они отправили к Нему известие в словах: «Господи, вот кого любишь, болен» (ст. 3). Слова же Марфы — о чем ни попросишь Бога, даст Тебе — указывают на стеснение явно просить о том, чего желает она. Впрочем, уклоняется от истины она, беседуя с Ним не как с Богом, но как с одним из святых, благодаря видимой плоти думая, что чего ни попросит как святой, получит от Бога, не зная того, что, будучи Богом по природе и силою Отца, непобедимую имеет над всем силу. Ведь если бы знала, что Он Бог, то не сказала бы, что если бы Ты был здесь, так как Бог пребывает везде. И Господь, по Своему смирению, не сказал: «воскрешу брата твоего», но: «восстанет», косвенно как бы обличая ее и говоря так: восстанет, как желаешь, но не как ты думаешь. Если ты думаешь достигнуть этого чрез молитву и прошение, то и твори молитвы, но не приказывай Мне, Чудотворцу, могущему собственною силою воскресить мертвеца. Женщина, услышав это и боясь сказать: «Вот ныне и воскреси его», но некоторым образом побуждая Его теперь же совершить это дело, по-видимому, высказывает неудовольствие медленностью времени в словах: «Знаю, что воскреснет в последний день, но желаю видеть воскресение брата ранее того времени». Или же, когда Господь сказал: Воскреснет брат твой, женщина как бы соглашается с этим догматом, говоря: знаю это, ибо верую, что восстанут мертвые, как Ты учил, что «грядет час, и изыдут добро сотворившие в воскресение жизни, а зло содеявшие в воскресение суда» (Ин. 5, 28–29). Также и Исаия в Духе сказал: «Восстанут мертвецы и воскреснут сущие в гробах» (Ис. 26, 19). Да, я не не верую учению о воскресении, как саддукеи.

Рече ей Иисус: Аз есмь воскрешение и жизнь: веруяй в Мя, аще и умрет, оживет: и всяк живый и веруяй в Мя не умрет во век. Веруеши ли сему? Глагола Ему: ей, Господи! аз веровах, яко Ты еси Христос Сын Божий, Иже в мир грядый [98] (11, 25–27)

Плодом и венцом веры во Христа является вечная жизнь, иначе этого и не может быть для человеческой души. Ведь если чрез Христа все мы воскреснем, то в этом и состоит истинная жизнь, именно жить бесконечно в блаженстве, ибо оживление только для наказания ничем не отличается от смерти. Поэтому если кто видит, что умирают и святые, получившие обетование жизни, то это ничего не значит, ибо это бывает только до известного срока. До надлежащего времени блюдется явление благодати, которое имеет не частное значение, но простирается на всех вообще, уже и прежде умерших, святых, на малое время вкусивших смерть, до общего воскресения, когда все вообще будут наслаждаться благами. А в словах: если умрет, жив будет — Спаситель не уничтожает смерть в нынешнем веке, но усвояет ей только временную власть над верующими, ибо до надлежащего времени сохранил благодать воскресения. Итак, говорит, что не будет непричастен телесной смерти, благодаря человеческой природе, в Меня верующий, однако ж от этого не случится с ним ничего страшного, так как Бог может легко оживотворить всякого, кого восхощет, — и уверовавший в Него имеет в будущем веке бесконечную жизнь в блаженстве и всецелом нетлении. Поэтому никто из неверных да не глумится. Ведь Христос не сказал: «отныне смерти не увидит», но, выразившись вообще и безусловно: «смерти не увидит во век», сказал о будущем веке, отнесши к нему исполнение обетования. А сказав Марфе: веруешь ли, тем самым требует исповедания веры, как матери и виновницы жизни. Она же охотно соглашается и точно исповедует, не просто веруя только, что Он есть Христос и Сын Божий — ведь Христом (помазанником) может быть и пророк по причине помазания, как он может мыслиться и сыном, — но, сказав выразительно и с членом: ὁ Χριστὸς ὁ υἱὸς τοῦ Θεοῦ, исповедала тем единого и единственного и истинного Сына. Итак, в Сына — вера, а не в тварь.