С. Верховской - Бог и человек

Целью явления Божия на Синае было заключить завет с избранным Им народом, дав ему закон жизни. Замечательно, что завет был заключен не прежде, чем Моисей «взял книгу завета и прочитал вслух народу и сказали они (евреи): все, что сказал Господь, сделаем и будем послушны». Бог не вступает в союз с людьми, иначе как при условии подчинения их нравственному закону… Замечательно также, что скрижали завета были начертаны Самим Богом. Если даже не понимать этого буквально, то во всяком случае очевидно, что десять заповедей были даны Моисею непосредственно Богом.

Явления Бога Моисею торжественны и грозны. Совсем иной образ явления Божия был показан прор. Илии. «И сказал Господь: выйди и стань на горе перед лицом Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы перед Господом; но не в ветре Господь. После ветра — землетрясение, но не в землетрясении Господь. После землетрясения — огонь, но не в огне Господь. После огня — веяние тихого ветра и там Господь…» (III Цар., XIX, 11–13). Прор. Илия был, быть может, самым грозным пророком, но Богу было угодно явить ему, что Он не только Бог гнева, но и Бог кротости… В представлении Ветхого Завета нет противоречия между гневом и кротостью. Так Моисей назван «кротчайшим из всех людей на земле» (Чис., XII, 3), хотя он жестоко наказывал свой народ и расправлялся с врагами Израиля. Как ни ужасна жестокость, она не означает личной злобы. В падшем мире и в отношении испорченных грехом людей даже и кроткий может быть жесток. Если христианам запрещено прибегать к насилию, то потому, что они должны быть «не от мира сего».

Прор. Исаия видел Бога в образе Царя, сидящего на престоле в храме. Храм, вероятно, означает вселенную, над которой царствует Господь. «Края ризы» Божьей, наполняющие весь храм, могут означать вездеприсутствие Божие; они, может быть, противопоставлены Самому Богу, восседающему «на престоле высоком и превознесенном»: Бог наполняет вселенную не своей запредельной миру сущностью, но в проявлении Своей творческой Премудрости и Славы… Прор. Исаия и видит и слышит Бога (VI, 1–8).

В царственном облике видели Бога и прор. Михей (III Цар., XXII, 19) и прор. Даниил (VII, 9–10, 13–14). Последний называет Бога «ветхим днями», т. е. вечным, и описывает, как к Нему «шел с облаками небесными как бы Сын Человеческий», т. е. Сын Божий — Христос. Бог окружен ангелами и «тьмами тем предстоящих Богу». Прор. Михей и книга Иова говорят и о том, что даже лукавые духи приближаются к Господу и спорят с Ним.

Прор. Иезекиил тоже видел Бога в образе, подобном человеку, осиянному светом (I, VIII–X, XLIII, 2–4). Бог восседает на престоле, который находится над колесницей необычайного вида. Видение Иезекииля сопровождает, как и большинство других видений, «бурный ветер, великое облако, клубящийся огонь и сияние вокруг него», но у других пророков не было видения колесницы, таинственных крылатых животных и колес, полных глаз. Колесница изображает скорее ангельский мир, хотя и проникнутый Славой Божией… Пророк видит движение колесницы (подвижность силы Божьей в мире) и слышит голос Божий. Колесница удаляется из Иерусалимского храма, оскверненного «мерзостями», т. е. языческими идолами, поставленными туда евреями: Бог оставляет Иудею на произвол язычников в наказание Своему народу. Однако, Иезекиил видит позже в пророческом видении возвращение колесницы Божией в Иерусалим; Бог прощает очищенный испытаниями Еврейский народ и возвращает его в Палестину.

Нельзя не обратить внимание на то, что Бог является в Своих откровениях в образе человека или ангела. Этим подтверждается богоподобие человеческого и ангельского духа… В Ветхом Завете есть даже особое выражение «Ангел Ягве»; из контекста видно, что Ангел Господень есть Бог (см. напр., Быт. XVI, 7–14, XXI, 17–19, XVIII–XIX; Суд., XIII, 3–6; ср. «Ангел Лица» — Ис., LXIII, 8–9). Прор. Исаия («Великого Совета Ангел» IX, 6) и Малахия (III, 1–3) говорят об Ангеле — Мессии, т. е. Сыне Божием; может быть, здесь выражается общая идея посланничества: ангелы суть вестники (ангел означает «посланник») и Мессия есть Посланник Божий… (Исх., XIV, 19–20) сближает столп Славы Божьей с явлением Ангела.

Слава Божия. Большинство богоявлений связано с явлениями Славы Божией. Всякое проявление Божественного совершенства может быть названо Славой Божией, но в собственном смысле Писание называет Славой видимое явление Божества; явления Славы часто сопровождаются речью Божьей[14]). Слава Божья световидна, подобна радуге, огненна, испол–ненна необычайной красоты и силы; часто она нисходит в виде облака[15]). Особым местопребыванием Славы Божьей была скиния и храм (Исх. XL, 33–38; III Цар., VIII, И). Прор. Аввакум говорит, что «земля наполняется познанием Славы Господа, как воды наполняют море» (И, 14).

Антропоморфизм. Всякий, кто читает Св. Писание, не может не заметить, что оно часто говорит о Боге «человекообразно»[16]). Многих это человекообра–зие соблазняет и пугает. Иные видят в этом влияние язычества. Другие считают, что все выражения, в которых Бог уподобляется человеку, должны быть понимаемы аллегорически… Но «антропоморфизмы» могут иметь разный смысл. Когда Богу приписываются нравственные и духовные свойства человека, то, очевидно, мы должны понимать это в собственном смысле, стараясь лишь возвести наши понятия к абсолютному совершенству. Бог действительно любит или знает, но только без всех тех ограничений и недостатков, которыми страдает наша любовь и знание. Когда говорится, что Бог пребывает в храме или праведнике, то и это в прямом смысле соответствует истине, хотя, конечно, Бог присутствует где бы то ни было не как предмет, а духовной Своей силой. Когда Писание утверждает, что Бог видим и слышим, то нет никакого основания, кроме крайнего спиритуализма или маловерия, не принимать этого буквально, хотя не всякий и не всегда может видеть и слышать Бога, потому что для этого нужно иметь благодатное содействие Божие… Когда о Самом Боге говорится, что Он видит или слышит или что десница Его всемогуща, то, очевидно, такие выражения нельзя понимать буквально, потому что у Бога нет ни глаз, ни ушей, ни рук. Тем не менее, остается верным, что Бог знает все и без зрения и слуха и что Он может сделать все то, что мы принуждены делать руками; следовательно, есть все же аналогия между нашими и Божественными действиями… Наконец, в Писании несомненно встречаются и чисто образные выражения, которые должно понимать только в переносном смысле (напр., что Бог обращается спиной ко злым или что Он подымает руку, чтобы клясться)… У Бога нет ни тела, ни души, ни каких бы то ни было наших органов, но все положительные свойства принадлежат Богу, посколько они совместимы с Его совершенством. Нельзя отрицать подобия между Богом и человеком, но опасно и преувеличивать его.

Бог во пророках. Бог открывается людям не только внешним образом, но и в глубине их духа. На этом основано все пророчество, которое занимает такое большое место в Ветхом Завете. Пророк проповедует то, что ему известно от Бога; предсказание будущего — лишь часть пророческого служения; оно важно потому, что жизнь человека направлена в будущее и, следовательно, нам существенно знать, что нас ожидает или может ожидать.

Пророк избирается Богом. В Ветхом Завете есть целый ряд рассказов о призвании пророков (о Моисее — Исх. III–IV; об Исаии — VI; о Иеремии — I; о Иезекииле — И, III). В этих рассказах замечательны следующие черты: предизбранность пророка и приготовление его к служению; неожиданность призвания (следовательно, оно не есть самовнушение); явление и наставление Самого Бога (основание пророчества — в богообщении); добровольное принятие пророческого подвига, иногда после некоторого сопротивления и спора с Богом (опять–таки признак объективности Божественного призвания). В Израиле, в допленную эпоху существовали пророческие школы и общины (I Цар., X, IV Цар., И), но пророческий дар нельзя было получить в силу одной только принадлежности к ним… Подлинность пророческого служения должна была обнаруживаться в самой жизни пророка, в исполнении его предсказаний, чудесах и знамениях (Втор., XIII).

Каким образом Бог может открываться пророку? Пятикнижье Моисеево и пророческие книги полны записей речей Господних. Есть внутренний, духовный слух, которым пророк может слышать поучение Божье. Бог может внушать пророку мысли помимо его воли, так, что пророк знает, что мысли эти не его. Крайним примером такого внушения может служить пророчество Валаама (Чис., XXII–XXIV), приглашенного проклясть Израильский народ, но вместо этого благословившего его. И прор. Иеремия говорит: «Ты влек меня, Господи, и я был увлечен; Ты сильнее меня и превозмог. Я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мной… И подумал я: не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его. Но был в сердце моем как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и — не мог!» (XX, 7–9). «Я, как пьяный, как человек, которого одолело вино, — ради Господа и ради святых слов Его» (XXIII, 9). «Господь Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим пророкам… Лев начал рычать, — кто не содрогнется? Господь Бог сказал, — кто не будет пророчествовать?» (Ам., III, 8).