Алексей Алнашев - О боли

– Мы сейчас станем полоть грядки да траву собирать в кучи, а ты эти кучи таскай в хлев – скотину корми, да напоить ее не забудь.

– Хорошо, госпожа, стану делать!

– Ну, а вы – айда со мной грядки полоть. Да смотрите: сорняк с корнем выдирать! Чтобы деду потом не перекапывать, – обращается к нам баба Аня.

Тетя Наиля вытягивается в струнку, прикладывает к голове руку и говорит:

– Есть, товарищ атаман в юбке!

Я стою и удивляюсь, как ловко они распределили: что кому делать, и еще изображают безоговорочное повиновение хозяйке! Но баба Аня меня быстро отрезвляет:

– А ты что – уже устал? Или тебе еще раз повторить, глухая тетеря!?

Я смеюсь и быстро подключаюсь к прополке грядок, которые показывает мне баба Аня.

И тут – странная вещь! У меня не получается полоть траву! Корни так крепко схватились за землю, что я и так, и эдак их дергаю, а они – не вылазят! Смотрю на бабок: а они очень ловко управляются с ними: не напрягаясь, словно играючи. Ощущение такое, что сорняк у них сам из земли вылетает, взрыхляя за собой землю. Тут я аж сел от удивления:

– Ничего не пойму! Как вы так их полете?

– Очень просто, – отвечают мне бабки. – Мы знаем, как устроен этот сорняк. Мы его специально с осени оставляем, подкармливаем навозом и перегноем, чтобы он силы набрал. Да наказываем ему, чтобы он глубоко в землю свои корни пустил. А по весне, вот как сейчас, мы приходим и говорим ему: «Все, сорняк, твое время вышло, вылезай да землю за собой разрыхляй!» Вот он и выпрыгивает сам из земли. Да смотри: какая земля рыхлая после этого стает, и лишней влаги нет. Сорняк землю разрыхлил – так что после этого и копать нет необходимости, да еще питательных веществ добавил, а навоз и перегной перемешались. Вот здесь станет расти морковь, здесь – лук, там – зелень. Ты посмотри: и сорняк везде разный. В природе каждое живое во Вселенной создано для того, чтобы помочь человеку творить свою жизнь и выполнить свою первоначальную задачу да свое первоначальное предназначение, с которыми человек пришел на этот Белый Свет.

А у меня в это время рот раскрывается и обратно уже не закрывается, пока баба Аня все это говорит. Оказывается, все так просто!

Я рою руками грядку там, где уже пропололи бабки. К моему удивлению, земля там разрыхлена сантиметров на десять-пятнадцать, и мягкая – как пух! Проверяю и сорняк на грядках – везде разный. Все, что сказала баба Аня, подтверждается. Я поражаюсь. И странно то, что у меня нет никаких вопросов. Какое-то необычное состояние…

Деда Коля подходит ко мне и говорит:

– Что, не получается, как у них?

– Нет, не получается. Они знают какой-то секрет, а мне его не говорят.

– Они тебе его уже сказали, но ты их слова мимо ушей пропустил. Вот так ты и боль в себе пропускаешь да с большим трудом ее из себя изгоняешь, точно так же, как сорняк. Посмотри вон на ту грядку с луком. Видишь, как сорняк начинает вредить и разрушать лук?

– Да, но отчего это происходит?

– Прошлой весной мы решили эту грядку не пропалывать, чтобы посмотреть, что потом с ней станет, – говорит и отводит меня на разговор деда Коля. – И вот – результат налицо. Сорняк полностью заглушил лук, и он переродился, стал мелкий и гниет. А земля на грядке плотная: сорняк ее сковал.

– Подожди! Как это: боль точно так же, как сорняк? Что боль так же, как сорняк, зарождается, развивается и размножается?

– А для чего по-твоему природа создала сорняк?

– Для того чтобы показать нам, как наша боль сковывает нас и не дает нам двигаться.

– Так. А боль в природе есть?

– Нет.

– Так откуда она тогда в нас взялась? – с ехидством спрашивает меня деда Коля.

– Мы ее сами создали.

– А каким образом создали?

– Тем, что стали развивать чужую мысль: мамы, папы, бабушки, дедушки, соседей, родственников, друзей, учителей, воспитателей, да много кого…

– Да, это так… И до того дошло, что совсем забыли про мысль свою… Да более того стали опираться на чужие мысли и строить свою жизнь по их мысли, обрезая себя от реальности, – говорит деда Коля и задумывается.

Тут, воспользовавшись паузой, я задаю деду Коле вопрос:

– А как тогда быть с тем, что боль включает наш головной мозг, видение, слышание, толкает нас на какие-то действия, да открывает в нас знания как можно и как нельзя поступать.

– Очень интересное высказывание, – дивится деда Коля и смеется. – Вот таким образом мы и загоняем себя в тупик и безвыходность… С такими мыслями мы никогда не уберем боль и тогда она станет нам необходима. Посмотри, что на самом деле происходит? Что с тобой происходило тогда, когда ты начинал ползать?

Я вспоминаю… Однажды, когда мама посадила меня на землю, то головной мозг предупредил меня о том, что земля твердая, неровная. И я отвечаю деду:

– Головной мозг предупреждает тело об опасности.

– Это как?

– Ну, например, когда дитя садят на землю, то головной мозг в очень короткий промежуток времени собирает информацию о препятствии и передает ее телу: земля твердая, неровная… И тело, получив эту информацию, становится вязким и текучим.

– Так. А причем здесь боль?

– Ну, как же? Когда я, маленький, сажусь на пол, то мне становится больно и я через боль собираю информацию о том, что пол твердый.

– «Вот это да!» – сказал Дарвин и нарек это познанием жизни через боль. А разве тебе было больно, когда ты в первый раз сел на пол?

– Нет.

– А что тогда произошло?

– Я просто собирал информацию о поле через тело.

– Это уже поближе. А как это происходило?

– Когда я садился на пол, то мое тело сталкивалось с препятствием и оно ощупывало, знакомилось с ним. А тело уже передавало информацию о поле головному мозгу.

– Дело в том, что когда у нас встречаются препятствия, то мы искусственным образом, запуская мысль о препятствии, сами создаем себе боль. А в твоей ситуации, что было?

– Я садился на пол, и мне не было больно… Тело само обтекало поверхность пола и этим собирало информацию о форме пола, а затем передавало ее головному мозгу.

– Так. Когда ты садился на пол, то плоть была мягкой и гибкой. Плоть обнимала пол, насколько у нее была возможность. Да таким образом общалась с полом, собирая информацию о форме пола и ее плотности. Так. А как в этой ситуации открывалось твое видение?

– Не знаю, – в замешательстве отвечаю я.

– А ты в этот момент видел пол?

– Да.

– А как?

– Глазами… – и немного подумав, продолжаю: телом. Пол мне через тело раскрывал, что и как. И я увидел, насколько силен пол, что он выдерживает меня, не ломается.

– Так. Это ты уже раскрыл знания о деревянном поле. А как ты в этой ситуации открывал слышание?

– … не знаю… Я, конечно, слышал, что вокруг творилось, но как пол мне в этот момент говорит… Нет.

– А как ты мыслишь, пол тебе что-нибудь говорил?

– Да, – неожиданно сам для себя отвечаю я. И сразу приходит другая мысль: не может такого быть.

– Дак говорил тебе пол, когда ты на него садился или нет?

– Говорил.

– А что говорил?

– Как мне садиться на пол, и мое тело слышало его да садилось так, чтобы мне и полу было хорошо.

– А чем ты его слышал?

– Телом.

– Хорошо. А при этом ты действовал? – решительно спрашивает меня деда.

– Да.

– Как?

– Я исследовал пол.

– И что тебя направляло на это действие?

– Знание, видение, слышание.

– И причем здесь боль? – с упреком спрашивает меня деда Коля.

– Не причем.

– А когда ты садился на пол с болью?

Я на миг задумываюсь и вижу ситуацию, когда я только начал ходить да это увидела мама:

– Когда мама меня пожалела, что я могу упасть, и у нее возникла мысль: «Ой, сейчас упадет!», я естественно со всего размаха и упал да приземлился больно на попу.

– И откуда появилась эта боль?

– С мысли мамы, что мне будет больно, когда я упаду на пол.

– И что в этом случае делает боль?

– Собирает знания об опасности.

– А откуда боль собирает знания об опасности?

– С места соприкосновения тела с полом. Мое тело от мысли мамы в это время сжимается, и тело становится жестким, да я камнем падаю на пол, набив себе синяки да шишки.

– Вот так боль и собирает ОБРАЗЦЫ СОСТОЯНИЯ боли, и знания об угрозе плоти при соприкосновении с полом. Отсюда впервые возникает страх падать. И что происходит с тобой, когда ты в другой раз падаешь на пол?

– Я уже падаю с опаской, зная, что пол мне может сделать больно.

– По-другому говоря, твоя голова берет из жизненного опыта образцы предметов, оценивает их свойства боли, сравнивает их по боли, полученной из прожитой жизни, и в случае необходимости предупреждает плоть об опасности. Так?

Тут деда Коля берет нож и продолжает:

– Вот, например нож. Этот предмет может причинить боль, и плоть, взаимодействуя с ним, уже делает выбор – причинять себе физическую боль или нет. А это уже опасение, так?