Бхагван Раджниш - Ма-цзы: пустое зеркало

Через десять минут Рекс возвращается с овцой.

— Неплохо! — соглашается Ларри. — А теперь посмотри, что может мой. — И подзывает своего Бача.

— Бач, — говорит он псу, — я голоден.

Бач бежит по дороге, пока не видит курятник. Он делает подкоп и достает из-под наседки яйцо. Затем приносит яйцо в зубах, бросает его в кастрюлю, наливает в кастрюлю воду, ставит ее на огонь. Когда яйцо готово, он сливает воду, берет яйцо в зубы, кладет на стол перед хозяином, а сам, сделав стойку на голове, поднимает вверх хвост и задние лапы.

— Уму непостижимо! — восклицает Уолтер. — Но, Ларри, скажи на милость, зачем он стал на голову?

— Бач — умный пес, — отвечает Уолтер, — он видит, что у меня нет подставки под яйцо.

Ниведано…

Ниведано…

Погрузись в тишину. Закрой глаза.

Почувствуй, как замерло твое тело.

А теперь обрати свой взгляд внутрь себя

со всей безоглядностью, немедля,

будто это самое последнее мгновение в твоей жизни.

Глубже и глубже.

Ты безошибочно достигнешь центра.

Центр твоего существа и есть твоя вечность.

В тот миг, когда ты окажешься в центре,

ты станешь лишь свидетелем —

зеркалом, отражающим твой ум, твое тело,

но прекрасно знающим, что все это — пустота.

Пустое зеркало…

все двери в тайны бытия

открыты перед тобой.

Глубже и глубже…

Пусть этот вечер станет вехой твоей жизни.

Узнай в себе будду,

и веди себя как будда двадцать четыре часа в сутки,

минута за минутой.

Пусть изяществом и спокойствием

будут исполнены каждый твой жест,

каждый поступок.

Это и есть суть религии.

Все остальное — лишь

несущественные комментарии.

В слове «свидетель» заключены все тексты.

Ниведано…

Осознай, что ты — не тело, ты — не ум.

Ты просто наблюдатель,

ты просто наблюдающее сознание.

Этот вечер великолепен,

и твое безмолвие

сделало его еще более великолепным,

еще более прекрасным,

твое наблюдение прибавило ему невероятной красоты.

Это место, где десять тысяч людей просто наблюдают,

стало особым местом Земли.

В прошлом таких мест было много.

К сожалению, эти золотые дни давно миновали,

но я пытаюсь вернуть эти золотые мгновения человечеству.

И ты станешь их носителем.

Ниведано…

Возвращайся, но возвращайся как Будда,

не знающий сомнения,

без колебаний.

Это единственное доверие,

которому я тебя учу. Ты — будда.

Посиди несколько мгновений,

чтобы вспомнить свои переживания.

Дожди пришли сюда, чтобы приветствовать

тебя.

Какая роскошь — это мгновение. Какое безмолвие.

— Хорошо, Маниша?

— Да, любимый Мастер.

— Можем ли мы отпраздновать праздник десяти тысяч будд?

— Да, любимый Мастер.

Наш любимый Мастер…

Однажды монах пришел к Ма-цзы и спросил:

— Что это за человек, не делающий каждую дхарму своим другом?

Ма-цзы ответил:

— Я скажу тебе об этом лишь после того, как ты выпьешь всю воду Западной Реки.

Услышав это, монах мгновенно пробудился и прожил при монастыре Ма-цзы еще два года.

В другой раз Ма-цзы сказал:

— Всякая дхарма есть дхарма ума, и всякое имя есть имя ума. Все существа порождены умом, следовательно, ум есть основа всех существ.

Например, отражение луны в воде имеет множество форм, но истинная луна не такова. Либо: есть множество рек, но природа воды едина. И хотя существуют миллиарды родов деятельности, пустота неделима. Различные вещи избирают себе различные пути, но свободная мудрость — лишь одна.

Всякая дхарма основана на дхарме Будды. Всякая дхарма есть дхарма осознания, и дхарма осознания делает вещи такими, каковы они на самом деле.

Все, что идет и отдыхает, садится и ложится, — все это выполняет таинственную работу и не нуждается в ходе времени. В текстах также сказано: «Все вокруг само собой становится буддой».

Затем Ма-цзы еще сказал: — Совершенствование не имеет значения для обретения гармонии с Дао, нужно лишь освободиться от грязи. Когда ум поглощен мыслями о жизни и смерти или о преднамеренном действии, это и есть грязь. Постижение истины есть функция каждодневной свободы ума.

Каждодневная свобода ума не знает обдуманных действий, не знает понятий «добро» и «зло», «брать» и «давать», «конечное» и «бесконечное»… Вся остальная деятельность — хождение, стояние, сидение, лежание — все это реакции на ситуацию, ответ на обстоятельства: все это есть Дао.

Маниша, забота Анандо… Она — здесь. Где же ей еще быть? Но она прячется за мигренью. Помнишь вчерашнюю историю? Мастер Ма-цзы спрятался за усталостью: «Я устал и не могу сегодня отвечать на вопросы. Пойди, спроси Чизё». Все дело в том, что на этот вопрос не было ответа. Чизё же сказал: «У меня сильно болит голова, пойди-ка лучше к Хякудзё — пусть он ответит». Хякудзё же выдал секрет — он просто сказал: «Я не знаю».

Причина этой мигрени Маниши кроется в вопросе, который она задала. Когда мы перейдем к нему, будет понятно, почему у нее мигрень. Итак, перейдем к истории:

Однажды монах пришел к Ма-цзы и спросил: «Что это за человек, не делающий каждую дхарму своим другом?»

Ма-цзы сам когда-то сказал: «Я — свидетель. Все дхармы — лишь объекты, и я наблюдаю за ними. Например, во мне возникает сострадание, но я не есть сострадание. Я вижу, как оно возникает во мне, как дым возникает из огня, как языки пламени возникают из огня. Но я — не сострадание».

Любая дхарма, любая добродетель — вещь столь же объективная, как и все остальное в мире. Лишь одна вещь не объективна — это само ваше существо, ваше наблюдающее «я». Из него невозможно сделать объект — его невозможно уменьшить до размеров объекта. Оно всегда будет оставаться наблюдателем и никогда не станет объектом наблюдения.

К этому ничего нельзя прибавить. И поскольку оно не связано ни с какой дхармой, ни с каким атрибутом, оно — само бессмертие, сама вечная жизнь, и оно достигает глубин Вселенной.

Ма-цзы сам был этим человеком, а монах спросил его: «Что это за человек, не делающий каждую дхарму своим другом?»

Наверное, он рассердился. Ведь существует другая буддийская школа, утверждающая, что все дхармы принадлежат «я». Любовь, сострадание, истина — все эти дхармы являются атрибутами самого твоего существа, ветвями твоего существа, цветами твоего существа. И это мнение принадлежит большинству.

Ма-цзы уникален в своем понимании того, что лишь одна вещь — наблюдение — является твоей подлинной сущностью. Все остальное — то, что можно наблюдать, — может быть отделено от тебя. Оно становится другим. То, что объективизировано, становится другим.

Человек, наверное, сердился, задавая вопрос.

Ма-цзы ответил: «Я скажу тебе об этом лишь после того, как ты выпьешь всю воду Западной Реки».

Чувствуя его гнев, Ма-цзы вместо того, чтобы ответить, сказал: «Иди-ка к реке и выпей всю воду из нее. Возможно, вся вода этой реки сможет погасить твою злость. Затем возвращайся, и я отвечу тебе».

Услышав это, человек, возможно, осознал свой гнев. В этом и состоит все учение дзэн. К какой бы школе ты ни принадлежал, наблюдение — обязательная составная часть дисциплины.

Возможно, он внезапно понял, что задает вопрос не из желания узнать истину, а из злости. Он успокоился и остыл — словно действительно выпил всю воду реки.

Услышав это, монах мгновенно пробудился и прожил при монастыре Ма-цзы еще два года.

Просветление зависит от мгновенного осознания, что ты не есть ни гнев, ни жадность, ни добро, ни сострадание. Все, что можно назвать, не является тобой. Ты — безымянный свидетель, спрятанный в глубине твоего же существа, отражающий все, что проходит мимо, — просто зеркало.