Тензин Гьяцо - Представь себе… Беседы о деньгах, политике и жизни вообще

Существует настоящая власть, но сложно сказать, что отдельный человек ею обладает. Власть, основанная на грубой физической силе, – это явление примитивное. О такой власти можно говорить в отношении большинства животных, но между людьми она больше не существует. Наше представление о власти изменилось, когда на первое место для нас вышел ум. В наши дни власть исходит не от отдельного человека, а от человеческих сообществ. Они и наделяют властью человека, который, по их мнению, обладает правильными устремлениями. В отрицательном же смысле, отдельный человек может получить власть, угрожая массам насилием. Но такая власть агрессивна и жестока.

Фабьен: Но существует также и власть опосредованная. Возьмите пример Мао Цзэдуна или Сталина. Первоначально они не захватывали власть путем насилия, они получили ее через идеи. Такие люди рождаются с предрасположенностью к власти или так случается благодаря их карме?

Далай-Лама: Это связано с кармическими факторами, а также с причинами и обстоятельствами, существующими в настоящем.

Фабьен: Означает ли это, что такие люди несут большую или меньшую ответственность, чем если бы никаких кармических факторов не существовало?

Далай-Лама: Возможна разница в уровне их ответственности, но, когда мы говорим о карме, в настоящий момент это просто означает, что человек, совершающий действие, получит и результат. В этом смысле власть – это не благословение, дарованное Господом. Возможно также, что, когда человек рождается, у него может и не быть кармы власти, но он накапливает или создает подобную карму, таким образом изменяя течение событий в своей жизни.

Анна: Если сейчас основа власти – уже не физическая сила, а скорее разум, не означает ли это, что власть – это способность манипулировать другими людьми, используя агрессию и хитрость?

Далай-Лама: Обман…

Анна: Или обещания…

Далай-Лама: Да.

Анна: Но ведь источник такого разума может находиться и в бодхичитте* (альтруизме)?

Далай-Лама: Да. Тем не менее есть существенная разница между властью, которая получена неправедными средствами и от них зависит – речь идет об оружии и обмане, – и властью, источник которой – бодхичитта. Власть первого вида живет недолго. Никто больше не уважает Мао, Ленина или Сталина, тогда как Махатму Ганди почитают миллионы людей.

Фабьен: Когда человек получает власть – не важно, какими способами, – и использует ее не во благо, отягощается ли его карма по сравнению с тем, как если бы власти у него было меньше?

Далай-Лама: Конечно, если вы говорите о кармическом результате для этого человека.

Фабьен: Итак, ответственности у такого человека больше.

Далай-Лама: Да. Как я уже говорил ранее, когда один человек убивает другого от отчаяния, он берет на себя грех убийства одного человека. Но, в общем, тот, кого обычно люди считают героем, обладает властью приказывать своим солдатам убивать на поле битвы тысячи людей. На нем скажутся отрицательные последствия всех смертей и страданий, к которым привел его приказ. Отдельные солдаты несут только ту кармическую ношу, которая соответствует количеству убитых ими людей. Степень ответственности больше зависит от намерения и отношения, чем от самого физического действия. Физически генерал не убивает сто тысяч людей, но он принимает решение, позволяющее произойти этому убийству. Следовательно, ответственность лежит на нем.

Фабьен: К сожалению, когда люди получают власть, они пытаются использовать ее в личных целях. Как вы полагаете, политики тоже борются за власть и забывают о своей ответственности, когда достигают ее?

Далай-Лама: Это всецело зависит от мотивов и целей данного человека. Некоторые люди приходят к власти потому, что были по-настоящему полезны другим и продолжают использовать свою власть с чувством ответственности, с искренними побуждениями. Вот вам пример правильного поведения по отношению к власти.

В мире бизнеса, напряженно работая, вы можете стать миллиардером. Люди уважают вас, потому что вы богаты. Этот статус вы потом можете использовать для того, чтобы заработать еще больше денег, и пока вы их зарабатываете честным путем, все прекрасно. Возможно, ваши мотивы и не возвышенны, но по крайней мере в них нет ничего плохого. Если же вы прибегнете к сомнительным способам увеличения своего богатства вроде продажи оружия или строительства птицеводческих ферм, то ваши заработки становятся источником отрицательной энергии и плохой кармы. К примеру, инвестируя свои капиталы в птицеводство, вы можете разбогатеть, но за счет жизней других существ. Существует много моральных и нейтральных сфер, куда можно вкладывать средства, например выращивание новых растений, развитие технологий, используемых в быту, переработка отходов и так далее. Даже если у вас нет положительной мотивации, вы по крайней мере не причините вреда, поддерживая или получая прибыль от подобной деятельности. Люди, обладающие властью, должны осознать ту ответственность, которая лежит на них, и быть более осторожными в своих побуждениях и действиях.

Фабьен: Считаете ли вы приемлемым, что кто-то может стать главой государства, несущим огромную ответственность за жизни многих людей, не обладая при этом «лицензией на власть»?

Далай-Лама: В демократических государствах эта «лицензия» выдается при голосовании. Если политик окажется некомпетентным, он не пройдет на следующих выборах. Еще одна положительная сторона демократии заключается в том, что законодательная, исполнительная и судебная системы разделены.

Фабьен: А этого достаточно?

Далай-Лама: Я не знаю, но по крайней мере это создает какую-то защиту от политиков, жадных до /Власти.

Я также считаю, что в наши дни важную роль в проблеме власти играют средства массовой информации. Даже если политик пытается совершить что-то тайно, Журналисты зорко за всем следят и всюду суют свой.длинный, как у слона, нос. Мне нравится дразнить моих друзей-журналистов во время пресс-конференций. Важно, чтобы журналисты также тщательно следили за мотивами своих собственных действий – они должны оставаться правильными.

Фабьен: Когда вы встречаетесь с главами других государств, например с Бушем, Миттераном и так далее, пытаетесь ли вы исподволь влиять на них, дабы помочь им сделать их поступки более гармоничными?

Далай-Лама: В целом, я не провожу различия между теми, кого встречаю, будь то нищие, Папа Римский или президент Буш. Я встречаюсь с ними как с людьми. Попытаюсь ли я вести серьезный разговор – зависит от степени восприимчивости и отношения данного человека. Один президент действительно хотел обменяться со мной идеями на более глубоком духовном уровне. Конечно же, мне хотелось помочь ему в его духовном развитии любым доступным мне способом. Когда я впервые встретился с Жаком Шираком – а тогда он был мэром Парижа, – мы подробно обсудили вопросы сострадания и терпимости.

Фабьен: Если учитывать ту огромную ответственность, которая лежит на этих лидерах, не пытались ли вы заронить в них маленькое зернышко осознанности, чтобы они как руководители больших человеческих сообществ стали более пробужденными?

Далай-Лама: Не важно, руководитель это или нет, но, если человек не восприимчив, я никогда не пытаюсь донести до него свои идеи. Если он склонен вести себя несколько высокомерно, я тоже пытаюсь быть таким. Я вынужден. Если же мой собеседник чувствует во время нашей встречи что-то настоящее, то и я это тоже чувствую. У меня нет причин без необходимости склонять голову. Обычно, если во время встречи человек настроен негативно, мои высказывания становятся короче и я больше полагаюсь на своего переводчика. Если же собеседник искренен, я пытаюсь изъясняться на моем ломаном английском. Я вам приведу еще один пример. Лет тридцать назад я познакомился с англичанином Феликсом Грином, который был довольно близким другом покойного китайского лидера Чжоу Эньлая. Многие годы мистер Грин регулярно посещал Китай и был большим почитателем как страны в целом, так и коммунизма. Он приехал в Дхарамсалу и привез несколько фильмов, надеясь показать мне, как счастливы теперь жители Тибета, и объяснить, что все не настолько плохо, как думали мы, тибетцы, живущие в изгнании. Он пытался убедить меня, что в моей стране все в порядке. Три или четыре дня мы говорили и спорили. После многочасового разговора он наконец изменил свое отношение ко многим вещам. В таких случаях хороший довод, основанный на искренних побуждениях, может привести к положительному результату – при условии, что обе стороны стараются быть объективными. Это очень полезно – говорить, говорить, говорить, пока не найдется решение.