У Кришнамурти - Ум - это миф

В.: Вы безжалостно отрезали все пути к избавлению, разрушили все надежды избежать этого несчастья. Ничего не остается, кроме саморазрушения. Почему бы тогда не покончить жизнь самоубийством?

У. Г.: Если вы покончите жизнь самоубийством, вы этим ничего не измените. Сразу же после самоубийства ваше тело начнет разлагаться, возвращаясь к другим, иначе организованным формам жизни. Когда вы умрете, вы ничему не положите конец, а только послужите продолжению жизни. Жизнь не имеет ни начала, ни конца. Мертвое тело под землей идет на корм муравьям, разлагающиеся трупы обогащают почву, которая в свою очередь питает другие формы жизни. Вы не можете положить конец своей жизни, это невозможно.

Тело смертно, и оно не задает глупых вопросов типа: «Есть ли бессмертие?» Оно знает, что его жизнь в данной форме закончится, чтобы продолжиться в других. Вопросы о загробной жизни всегда задаются из страха.

Люди, которые руководят вашей «духовной жизнью», не могут быть честными в этих вопросах, потому что они зарабатывают на страхе, болтовне о будущей жизни и «таинстве» смерти. А что касается вас самих, вас на самом деле не интересует будущее человечества, вас интересует только своя собственная судьбишка. Вы просто исполняете ритуал, часами рассуждая о человечестве, сострадании и всем таком прочем. А на самом деле вы интересуетесь собой, иначе у вас не было бы этого детского интереса к будущим жизням и неминуемой смерти.

В.: Но для многих из нас жизнь священна. Мы стараемся защитить наших детей, природу, предотвратить очередную войну…

У. Г.: Вы все невротики. Вы говорите о недопустимости абортов, бесконечно что-то бубните о том, как драгоценна жизнь, а затем бомбите города и убиваете людей. Это же абсурд! Вы так обеспокоены убийствами нерожденных детей и в то же время убиваете тысячи и тысячи людей при помощи бомб, голода, нищеты и терроризма. Ваша «забота» о жизни — просто повод для создания очередной политической проблемы. Это бесполезный разговор. Мне он неинтересен.

В.: Да, но многие из нас видят все это и хотели бы что-то изменить. Это не просто эгоизм с нашей стороны.

У. Г.: Вы и в самом деле этого хотите? Вас действительно интересует будущее человечества? Все ваши выражения гнева, добродетели и заботы ничего для меня не значат. Это всего лишь ритуал. Вы сидите и болтаете, вот и все. Вы не испытываете гнева. Если бы вы сейчас испытывали гнев, вы бы не задали этот вопрос, даже самому себе. Вы сидите и все время болтаете о гневе. Тот, кто испытывает гнев, не стал бы о нем болтать. Тело уже среагировало на этот гнев, поглотив его. Гнев исчез, сгорел на месте. Вы ничего не делаете, тело просто поглощает его. Вот и все. Если вам тяжело это слышать, если это повергает вас в депрессию, никогда не ходите к святым людям. Принимайте таблетки, делайте что угодно, но только не ждите, что духовный бизнес вам поможет. Это пустая трата времени.

В.: Вы хотите, чтобы я все бросил, отказался…

У. Г.: Пока вы думаете, что вам есть от чего отказываться, вы заблуждаетесь. Не думать о деньгах и о насущных потребностях — это ненормально. Это извращение — отказывать себе в необходимом. Вы думаете, что, наложив на себя вериги, вы увеличите свое осознание и сможете с его помощью стать счастливым. Не будет этого. Вы обретете покой, когда отбросите все свои представления об осознании и начнете функционировать как компьютер. Вы должны быть машиной, автоматически функционирующей в этом мире, не сомневающейся в своих действиях ни до, ни после, ни в процессе их совершения.

В.: Выходит, вы отрицаете йоговские практики, религиозное отречение, ценность нравственного воспитания? Но человек не машина, а нечто большее.

У. Г.: Все нравственные, духовные, моральные ценности — ложь. Психологи в поисках разумного выхода дошли до последней черты, они обращаются за ответами даже к духовным людям. Они заблудились, но все же на свои вопросы должны ответить они сами, а не закосневшие, бесполезные обычаи духовного бизнеса.

В.: Получается, мы такие беспомощные… Не удивительно, что люди верили мессиям, махатмам и пророкам.

У. Г.: Так называемые мессии принесли в этот мир только страдания. Если бы перед вами оказался современный мессия, он бы ничем не смог вам помочь. А если уж он не может помочь, то и никто не может.

В.: Если священник, спаситель или видящий не может помочь, тогда, может быть, как говорится в писаниях, мы должны «познать истину, и истина сделает нас свободными».

У. Г.: Истина — это движение. Ее нельзя поймать, удержать, выразить или использовать в своих целях. Как только вы ее ухватили, она перестала быть истиной. То, что является истиной для меня, я никогда, ни при каких условиях не смогу передать вам. То, что здесь является несомненным, невозможно передать другому. Поэтому весь этот гуду-бизнес — полнейшая чепуха. Так было всегда, не только сейчас. Ваше самоотречение только обогащает попов. Вы отказываете себе в самом насущном, в то время как какой-нибудь священник ездит на роллс — ройсе, ест как король, и ему оказывают королевские почести. Он, как и все прочие в духовном бизнесе, наживается на глупости и доверчивости других. И политики точно так же наживаются на легковерии людей. Повсюду одно и то же.

В.: Вы все время подчеркиваете только негативную сторону, у вас классический подход «нети нети» (не то и не это). Но если это состояние, про которое вы говорите, — наше право от рождения, разве вы не указываете на необходимость отбросить весь лишний груз, включая все авторитеты, писания и гуру?

У. Г.: Нет. Покончить со всеми гуру, храмами и священными писаниями, чтобы обрести свободу, — это смешно. Вы ищете ответы лишь для того, чтобы решить свои проблемы, чтобы избежать страданий. Но жизнь — это не что иное, как страдание. Рождение — это страдание. Все, что рождается, страдает. Бесполезно спрашивать, почему все так. Просто так есть. Вы думаете, что, отвергнув авторитеты и гуру, вы пройдете какое-то священное испытание; испытание страданием вам не поможет. Это исключено.

В.: Но мы-то знаем, что вы не просто фаталист и циник. Вы показываете человечеству другой путь, а не просто критикуете настоящее положение вещей, разве нет?

У. Г.: У вашей проблемы есть решение — смерть. Свобода, которой вы хотите, приходит только в момент смерти. Все в конце концов достигают мокши, потому что мокша всегда знаменует собой смерть, и вы умираете.

В.: Но я так понял, что вы не имеете в виду смерть в поэтическом или воображаемом смысле. Вы описываете не какую-то психологическую, романтическую или абстрактную смерть, а настоящую, реальную, физическую смерть — или нет?

У. Г.: Да. Когда вы умираете, ваше тело распростерто, оно перестает функционировать, и ему приходит конец. Но в этом случае тело как бы обновилось. Сейчас это происходит каждый день как нечто само собой разумеющееся, но на то, чтобы этот процесс стабилизировался, ушли годы. Для меня жизнь и смерть — это не две отдельные вещи, это одно. Я должен предупредить вас, что, если с вами на самом деле произойдет то, на что вы нацелились — мокша, — вы умрете. Произойдет физическая смерть, потому что в этом состоянии должна произойти физическая смерть. Это все равно что развлекаться задержками дыхания. Может, вам это нравится, но, если вы задержите дыхание надолго, вы задохнетесь.

В.: Значит, мы должны осознать смерть, сделать ее объектом медитации и рассматривать как нечто романтическое и мистическое, правильно?

У. Г.: Описывать это состояние как медитативное и осознанное — романтический бред. Осознание! Каких только ухищрений не придумают, только чтобы обманывать себя и других! Невозможно осознавать каждый свой шаг — вы начнете слишком много думать о себе и станете неуклюжими. Когда-то я знал одного портового лоцмана. Он до этого читал о «пассивной осознанности» и пытался ее практиковать. Он, впервые за всю свою жизнь, чуть не вызвал крушение судна, которое вел. Ходьба происходит автоматически, и если вы будете пытаться осознавать каждый шаг, вы свихнетесь. Так что не надо изобретать медитативную ходьбу. Все и так достаточно плохо. Медитативное состояние еще хуже.

В.: Но нельзя же просто отбросить… все, что мы считали священным?

У. Г.: Кто избрал меня избавителем? У вас есть куча святых, пророков и спасителей, которые хотят вам служить. Зачем вам еще один?

В.: Из того, что вы говорите, можно сделать вывод, что разумный человек должен сделать то, что сделали вы, — умереть. Вы говорили, что для того, чтобы обрести свободу или мокшу, нужно по-настоящему умереть. Романтически настроенный невротик не сможет решиться на такой радикальный шаг. Только человек, свободный от саморефлексии, неврозов и жалости к себе, сможет совершить такой поступок. Можно ли этому научиться? Можно ли научить людей быть разумными?