Сергей Тиунов - Саги Эмгора. Прядь о Стальной казарме.

Первыми шли командиры, и Гаффра, выждав, пока они подойдут на расстояние удара, легко поднялся в горскую стойку, пропуская меч одного и отбивая меч другого, и — опять в горской манере — неожиданным ударом в живот зарубил второго, а первого, потерявшего равновесие от того, что его удар попал в пустой воздух, дополнительно подтолкнул ударом "невидимого молота" по клинку и, когда тот падал, поймал на лезвие.

Аннарцы стали двигаться еще медленнее: к стыду и сомнениям добавился страх. Гаффра же отошел от убитых и снова сел к ним спиной.

Следующим, к кому подошел аннарец, был Прошек из Гварры. Прошек хранил неподвижность, пока тот не приблизился на расстояние выпада, а затем, выхватывая меч из ножен, развернулся и горизонтальным ударом разрубил до кости ногу аннарца чуть выше колена. Аннарец, падая, сумел остановить обратный удар и даже попытался ударить в ответ, но Прошек легко увел его удар в землю и, продолжая придерживать его меч основанием клинка, концом ударил его в основание шеи. Как и Гаффра, он отодвинулся и снова сел спиной к аннарцам.

Аннарцы и вовсе остановились и, вероятно, пустились бы в бегство, но тут один из них, то ли самый отважный, то ли более других опасающийся гнева деспота, выкрикнул вызов ото всех всем и бросился на Арэга. За ним побежали и остальные, и тогда Гаффра принял вызов, и мечники Исдафы двинулись им навстречу.

Пока Арэг обменивался со своим противником ударами, ни один из которых не достиг цели, Айлым и Гаффра зарубили по одному аннарцу каждый, и Айлым схватился со вторым противником, а Гаффра с третьим.

На Хэсс-Ырмула насели сразу четверо, и он успел отбить шесть ударов, пока подоспели Шаддар и Гантара. Шаддар зарубил одного аннарца, Гантара отвлек на себя другого, и тогда Хэсс-Ырмул двойным ударом разделался с обоими оставшимися.

Увидев, что численное преимущество потеряно, аннарцы попытались собраться в боевой строй. Эммер, Хагым, Лосеч и Яффа, заметив это, двинулись к полоске сухих камней, куда те стремились, и успели занять ее первыми. Там они ожидали подбегающих аннарцев и зарубили шестерых.

Тем временем Арэг продолжал бой с бросившим вызов, и столь велико было искусство обоих мечников, что после дюжины ударов с обеих сторон оба оставались невредимы. К противникам Айлыма и Гаффры подоспели еще двое. Гаффра успел разрубить своему плечо и сдвинуться ближе к Айлыму, и теперь они бились вдвоем против трех. К ним подбежал Уртыгыр, по пути зарубив раненного Гаффрой, и почти одновременно все три аннарца были зарублены. Тогда же Шаддар заколол противника Гантары, а четыре аннарца, бежавшие к Сырабу, были остановлены Аммари и Тандэком. Вскоре Прошек и Сыраб присоединились к ним, и четверо бились против четверых.

Эграт подбежал к ним и, помня о ране Сыраба, зарубил его противника, а сам Сыраб, повернувшись, заколол противника Аммари; Прошек и Тандэк также зарубили своих противников, и из двух отрядов аннарцев остался в живых один мечник. Он успел обменяться с Арэгом еще дюжиной ударов, пока не поскользнулся на глине, и лишь тогда Арэгу удалось нанести смертельный удар.

Так завершился третий бой с аннарцами, и опять люди Гаффры, оставшись невредимы, убили всех.

Сразу после боя Гаффра посовещался с Лосечем, и четвертьказарма двинулась на юго-восток — туда, где, по мнению Лосеча, вероятнее всего было обнаружить площадку, сплошь залитую жидкой грязью.

Найти подходящее место удалось лишь после полудня: пологий склон, весь покрытый глиной, на который откуда-то сверху тек ручеек. Там, где он входил в глину, образовался островок из мокрых камней, на который Гаффра и привел своих людей.

— Примерно половину аннарцев мы прикончили, — сказал он мечникам. — Теперь они будут держаться вместе, ибо знают, что равным числом им с нами не совладать. Возможно, они уйдут за подкреплением. Тогда и мы уйдем к Тешне, чтобы соединиться с четвертьказармой Тынгыра и попытаться пробиться в Хох. Если же они решат напасть, то вот место, которое мы можем защищать против превосходящего числом противника. Подойти строем по этой глине аннарцы не смогут. Добираясь сюда по одному, они будут скользить и падать, мы же будем твердо стоять на камнях. Вдобавок, поблизости мало укрытий, откуда могли бы творить свои пакости жрецы, а они обязательно появятся, коли аннарцы нападут. Берегите силы, отталкивайте лишних противников "невидимым молотом", да держите под рукой наголовники и будьте готовы отбивать стрелы.

Мечники, по примеру горцев, устроили себе каменные лежанки и легли отдыхать после боев и переходов, а Лосеч отправился к ближайшим кустам нарубить дров — и вскоре вернулся с охапкой хвороста, пучком стрел и тремя луками, один из которых был перерублен мечом.

— Видно, придется биться, — сказал он. — Жрецы пришли.

Гаффра осмотрел стрелы и увидел, что на некоторые из них поверх наконечника надеты мешочки из крысиных шкур. Достав охотничий самострел, которым приучился орудовать во время тренировок, он взял одну из таких стрел и пустил ее в кусты по другую сторону глинистого склона. Стрела воткнулась в ветку, мешочек лопнул и выпустил облачко грибного порошка.

— Проверьте наголовники, — приказал он мечникам.

Одежники Исдафы постарались на совесть: пошитые в страшной спешке наголовники, многие недели пролежавшие в заплечных мешках мечников, до сих пор были как новенькие.

Гаффра уже прилег на свою лежанку, когда из кустов донесся жуткий вопль. Вновь вскочив, он увидел, как оттуда выпрыгнул человек в горской одежде, тут же поскользнулся, упал и, не делая попытки подняться, задергал руками и ногами, словно бегущий. За ним, сжимая в руке лук, выскочил второй. С другой стороны выбежали с криками еще двое с луками. Один из них упал на колено, прицелился во что-то, выпустил стрелу в видимую одному ему цель, круто развернулся и, взяв прицел так высоко, словно цель его находилась на скале, всадил вторую стрелу в спину другому лучнику. Продолжая крутиться и посылать стрелы в пустой воздух, он в конце концов развернулся лицом обратно к кустам, и одна из стрел, отскочив от ветки вверх, приколола ногу бегущего лежа к глине. Тот, что был рядом с ним, тем временем выхватил нож и начал то ли колоть схватившие его в мороке руки, то ли срезать с себя какие-то веревки, и в считанные мгновения причинил себе великое множество глубоких ран. Лежащий также продолжал дергать ногами, шевеля стрелу и расширяя пробитое ею в ноге отверстие, покуда из ноги его не ударила в воздух струя крови. Вскоре оба затихли.

Тут внимание исдафийцев вновь привлек человек, столь несчастливо подстреливший двух своих сотоварищей. Словно вспомнив о чем-то, он выхватил из горского подсумка кусок тонкой ткани — точно такой, какими заматывали себе лица жрецы Нанизанного, когда пускали грибной порошок на Исдафу — и принялся спешно обматывать им голову. Движения его, однако, были неточны, ткань соскочила на шею, зацепилась там за крючок воротника, и на глазах изумленных мечников человек сам себя удавил.

Аннарцы появились лишь вечером, когда мечники прошлись по окрестным кустам, нарубили еще дров, удостоверясь заодно, что в кустах никто не прячется и, раз уж совсем рядом было вдоволь чистой воды, поставили на огонь котлы для похлебки.

Аммари хотел было затушить огонь, но Гаффра его остановил, сказав:

— Когда мы разделаемся с ними, будет самое время перекусить.

Затем он повернулся к аннарцам и, высоко подняв свою бляху, крикнул:

— Эй, аннарцы! Вы украли эту одежду у горских женщин, пока их мужья уводили ваш скот, или они сами вам ее подарили, ибо видели, что мечом вам не добыть и мотка пряжи? Вот варится похлебка; идите сюда, рабы клятвопреступника — и посмотрим, сможете ли вы отбить у нас хоть ложку!

Командир аннарцев принял вызов, разделил своих мечников на три группы, и две пошли в обход, а третья, наибольшая, прямо вверх по глине.

Исдафийцы, по указанию Гаффры, встали на краю камней, в шаге от места, где начиналась глина, и разомкнулись на длину полутора клинков, чтобы никто не смог проскочить между ними.

Сперва те, кто поднимался сбоку, двигались быстрее. Затем, дойдя до крупных валунов, начали отставать и вскоре вынуждены были присоединиться к основной группе.

Большинство аннарцев успело упасть в глину хотя бы по одному разу, и когда они приблизились, Хэсс-Ырмул, вынимая меч из ножен, сказал:

— Должен признать, аннарец, сделанный из глины, забавен. Когда выйду в отставку, поставлю пару штук у себя в садике.

Шаддар вынул меч и сказал:

— Здешняя глина на редкость плодородна. Брось в нее крысу — глядь, вырос аннарец.

Лосеч вынул меч и сказал:

— Сотня против двух десятков, и половины уже нет. Кому бы ни досталась похлебка, слова "бьется, как аннарец" никогда уже не будут похвалой!