Айзек Азимов - Занимательная мифология. Новая жизнь древних слов

Даже после смерти двух своих самых опытных воинов греки продолжали войну. У троянцев погиб Гектор. Парис умер от стрелы, пущенной Филоктетом, унаследовавшим отравленные стрелы Геракла, который, когда эллины отправились под Трою, остался дома из-за раны, но присоединился к ним после гибели Ахилла.

Но и со смертью Париса война не окончилась. Елена просто-напросто вышла замуж за другого сына Приама, Деифоба, и бои продолжились.

Оракул предсказал, что Троя не будет взята до тех пор, пока палладий (статуя или бюст Паллады) остается за ее стенами. (Ранее в этой книге я уже рассказывал про палладий.) Диомед и Одиссей, переодевшись, проникли в Трою и похитили палладий, но город все же не пал.

Троя держалась даже тогда, когда сын Ахилла Неоптолем, которого звали еще и Пирром, примкнул к греческому войску, встретившему его очень сердечно, поскольку у всех было ощущение, что их великий воин снова жив.

И вот Одиссею в голову пришла гениальная военная хитрость. Он предложил грекам сделать громадного деревянного коня, который мог бы вместить в себя отряд вооруженных воинов. Затем, по плану Одиссея, следовало оставить этого коня с воинами внутри у городских стен, а остальным осаждающим надлежало сесть на корабли, выйти в море и укрыться за ближайшим мысом от взоров противника.

Греки так и поступили. Троянцы проследили за их отплытием и с удивлением отнеслись к оставленному ими деревянному коню. Один из греков, некто Синон, притворился дезертиром и добровольно сдался. Он рассказал, что его товарищи, отчаявшись, отправились восвояси. Что же до громадного коня, то это изображение посвящено богине Афине, и если троянцы установят его у себя в городе, то Афина сделает так, что ни один враг не сможет взять его.

Троянцы клюнули на эту приманку и начали готовиться к переносу коня в город. Они даже сломали часть городской стены, чтобы статуя смогла пройти.

Но жрец Аполлона, троянец по имени Лаокоон предостерег их. Он сказал: «Я боюсь греков, даже когда они являются с дарами». (Эта фраза стала известной поговоркой, смысл которой в том, что не следует верить многолетнему врагу, даже если он вдруг стал выказывать дружеские намерения.) Однако Посейдон, будучи на стороне греков, наслал морского змея, который вышел из моря и убил жреца. Троянцы увидели в этом знак того, что Лаокоон был не прав.

Коня втащили в город, и в ту же самую ночь, покуда троянцы отсыпались после трудного дня, люк в коне открылся и греческие воины вышли наружу. Они подожгли дома и принялись уничтожать их обитателей, в то время как скрывшийся было из виду флот снова пристал к берегу.

Неоптолем убил самого младшего сына Приама, а затем и самого Приама. Менелай, было собиравшийся убить Елену, вновь увидел ее красоту и, пощадив, отвел ее к своему кораблю.

Из всех троянских воинов спасся лишь Эней, дальний родственник семейства Приама. Согласно более поздним римским легендам, его потомки стали основателями города Рима.

Эта часть легенд о Трое дала название «троянский конь» той группе людей, которые скрытно проникают в самое сердце вражеской страны, а потом ждут там, чтобы в самый выгодный момент нанести удар.

Когда Троянская война закончилась, оставшиеся в живых греческие воины отправились по домам. Большинству удалось добраться до родных мест лишь с немалыми трудностями, пережив кораблекрушения и всяческие злоключения. И кто-то нашел даже дома смерть, как, например, Агамемнон, убитый в первый же день своего возвращения в Микены по повелению его жены Клитемнестры, которая не простила ему принесение в жертву Ифигении.

Менелай вместе с Еленой странствовал семь лет, прежде чем добрался обратно до Спарты. Много времени они провели в Египте, дожидаясь попутного ветра. Там умер их рулевой Канопус, и его имя получила звезда в созвездии Корабля. Таким образом, рулевой занял подобающее ему место на небесном судне.

Канопус — очень яркая звезда, но она расположена так далеко к югу на небосводе, что ее нельзя увидеть в Греции. Ее можно наблюдать в Египте, низко над южным горизонтом, так что эллины вполне могли считать, что она олицетворяет собой мифический персонаж, умерший именно в Египте. (Надо только заметить, что в Древнем Египте существовал город по имени Каноп, и звезда могла получить свое имя в его честь.)

Наконец Менелай пленил морского бога Протея, который должен был помочь ему возвратиться в Грецию. Протей мог изменять свой вид и, стараясь вырваться из плена, последовательно превращался во льва, в кабана, в змею, в пантеру, в текущую воду и в дерево. Но Менелай не выпустил его и вынудил сказать точное заклинание, заставлявшее дуть попутный ветер. Спартанский царь вернулся домой и совместно с Еленой много лет после этого мирно правил страной.

Имя Протей ныне применяется ко всему, что меняет свою форму тела, как, например, одноклеточное существо, называемое амебой. О человеке, легко и просто меняющем свою позицию или мнение в зависимости от обстоятельств, говорят, что он «подобен Протею».

Из всех героев Троянской войны самое долгое возвращение в родные края выпало на долю Одиссея. Вторая большая поэма Гомера посвящена именно ему.

Поэму эту, столь же великую, как и «Илиада» (и даже более популярную), Гомер назвал «Одиссеей». Поэтому любое длительное и сложное путешествие ныне зовется одиссеей.

Десятилетние странствия Одиссея по всему Средиземноморью полны вымысла и чудесных преданий. Одну из первых остановок он сделал в стране, обитатели которой питались плодами под названием лотос. Всякий, кто вкушал их, забывал все, кроме радости их вкушения, и желал навсегда остаться в этой стране. Некоторые из спутников Одиссея отведали этих плодов, и остальным пришлось силой возвращать своих товарищей на корабль. Поэтому того, кто живет в беспечной роскоши, не давая себе труда задуматься о долге, называют лотофагом. Плод этот, разумеется, совершенно мифичен, но его имя было дано нескольким видам водных лилий.

Потом Одиссей со своими людьми попал на остров, где обитали громадные циклопы. Один из них, чудовище-людоед Полифем, захватил Одиссея и двенадцать его спутников, притащил их в свою пещеру и стал ими питаться, съедая двух зараз. Одиссею хитростью удалось напоить циклопа допьяна. Когда пьяное чудовище заснуло, Одиссей выколол ему единственный глаз. Затем он привязал своих спутников под брюхом овец Полифема. Ослепший циклоп выпустил пастись свою отару и тщетно поджидал у выхода из пещеры людей. Одиссей и еще несколько оставшихся в живых спаслись.

Слово «полифем» означает иногда нечто гигантское, и один вид очень крупных бабочек получил название бабочка полифем.

Полифем был сыном Посейдона, который, мстя за него, постоянно насылал ветра на корабль Одиссея. В конце концов Одиссей достиг острова, на котором жил бог ветров Эол. Тот подарил ему мешок, наполненный всеми ветрами, кроме западного. Если бы Одиссей держал мешок завязанным, то постоянно дул бы только западный ветер — он бы и доставил корабль домой в Итаку.

Путешественники уже были в виду Итаки и даже заметили дым от горящих на берегу костров, когда обессиленный Одиссей заснул. Его спутники, тоже усталые, решили, что в загадочном мешке находится вино (никто не мог поверить, что в нем нет ничего, кроме ветра). Они развязали мешок, ветра вырвались на волю, и разразившийся вслед за этим шторм отогнал корабли далеко в открытое море.

Память об Эоле хранят несколько слов нашего языка. Так, например, эоловой арфой называют устройство, которое издает негромкий мягкий звук, когда ветер касается ее струн. Песок, переносимый ветром, называется эоловым песком. Милая, ничего не значащая болтовня тоже может называться эоловым разговором.

Эол считался отцом ветров, каждый из которых был полубогом. Борей был суровым северным ветром, и наше слово «борей» значит соответственно «северный». Самым нежным из ветров для греков был западный ветер. Он не приносил ни холода с севера, ни жары из южных пустынь, но веял нежно и мягко. Богом западного ветра у греков считался Зефир, поэтому всякий мягкий и приятный ветер именуется зефиром.

Вернемся же к Одиссею… Ему пришлось выдержать столкновение с племенем гигантов-людоедов, листригонами, которые уничтожили все его корабли, кроме одного.

На этом единственном уцелевшем судне он и добрался до острова Эия; там жила прекрасная волшебница Кирка, дочь Гелиоса. Она могла превращать людей в животных, просто ради удовольствия, и обратила спутников Одиссея в свиней. (С тех пор все, что кажется приятным, но заставляет людей вести себя подобно животным, вроде алкоголя, зовется киркейным.)

Сам Одиссей был неподвластен чарам Кирки, потому что Гермес снабдил его цветком под названием моли, запах которого защищал его обладателя. Цветок этот — всего лишь творение мифов, но его имя было позже дано одному роду трав из семейства чесночных. (Что вполне оправдано, ибо запах чеснока вряд ли побудит прекрасную женщину испробовать на вас свои чары.)