Сергей ГОРОДНИКОВ - ПОЛИТИКА В ПОНИМАНИИ НАЦИОНАЛ-ДЕМОКРАТА

Углубляющийся глобальный цивилизационный и морально-нравственный кризис управления мировыми капиталистическими отношениями через диктат коммерческого космополитизма и либерализма, который окончательно сложился после Второй Мировой Войны при ведущей роли США, – этот кризис сейчас работает на то, чтобы именно Россия взяла на себя ответственность за разработку совершенно нового мировоззрения, которое смогло бы обосновать новую систему власти, необходимую для управления глобальными производительными силами городской промышленной цивилизации, систему власти глобального диктата промышленного корпоративного интернационализма самых развитых промышленных стран. И Россия уже имеет опыт подобного рода. Ибо глобальная проблема урбанизации и экстенсивной индустриализации многих стран, проблема связанного с этим кризиса мировоззрения многомиллионных масс перебирающихся в город крестьян в начале ХХ века вызвала появление именно в России мессианского коммунизма, в котором уже тогда ставилась задача разрешения гибельных для биологического выживания человечества противоречий западноевропейского коммерческого капитализма. Дело не в том, что русская Россия имеет некие особые предпосылки к предизбранности. А в том, что только русская Россия имеет определённое геополитическое положение и традицию мировоззренческого мессианизма, которые обязывают её стать центром разработки и воплощения в жизнь нового мировоззрения, долженствующего преодолеть вызревающие крайне опасные для промышленной цивилизации противоречия.

Если русские не смогут самыми революционными мерами на основаниях совершенно нового идеологического насилия прорваться к самому действенному национально-корпоративному устройству общественных отношений для мобилизационно быстрого прорыва к интеллектуально-духовному и экономическому лидерству среди промышленно развитых мировых держав, вся современная промышленная цивилизация не сможет выжить как таковая. И наступающая Новая Великая Депрессия высветит это обстоятельство для элит могущественного Запада со всей ясностью и однозначностью.

Спасение России не в военно-полицейском и чиновно-полицейском режиме, идеи о котором последнее время подсовываются и внушаются населению нашей страны с навязчивой настойчивостью. Такой режим в пережившей индустриализацию России невозможен, а если бы и установился, то привёл и её и весь зашедший в цивилизационный тупик мир к гибели. А спасение в русской национальной военно-политической диктатуре, которая отталкивается от исторического опыта бонапартизма в других странах, чтобы преодолеть его посредством опоры на сокрушительную силу самого современного идеологического мировоззренческого оружия, неизмеримо более мощного, чем всё ядерное оружие вместе взятое. Но надо ясно отдавать себе отчёт в том, что оружие это будет действенным только там, где вызреют социальные и расовые слои, способные воспринимать его в качестве отражающего и защищающего их кровные интернациональные интересы, интересы тех, кто живёт развитием цивилизационных промышленных производительных сил накануне превращения их в постиндустриальные промышленные производительные силы.

25 апр. 1998г.

(Проект резолюции, предложенный национал-демократической партией на митинге 6 июня 1998г.)

Общегосударственный кризис в России продолжает углубляться. Последнее время он приобретает новые черты. Массы людей производительных краёв и областей переходят от пассивной апатии, от отчаяния и безнадёжности к активным методам борьбы за свои интересы, а выборы всех уровней показывают быстрый рост протестных настроений, быстрый рост численности избирателей, не желающих голосовать ни за одну из официозных партий. Большинство избирателей уже устойчиво воспринимают исполнительную власть и парламентскую оппозицию за единую партию власти, полностью подконтрольную кланам чудовищно эгоистичной олигархии.

Существенной особенностью новых настроений становится отчуждение рабочих от коммунистической оппозиции и профсоюзов. Майские события в угледобывающих регионах, массовые митинги врачей, учителей, студентов и преподавателей с требованиями отставки Президента и Государственной Думы, оказавшиеся неожиданными для руководства российских профсоюзов и для коммунистов, показывают совершенно новый уровень возрастающего недоверия жителей производительных регионов к Центру, их стремление выдвигать политические требования вопреки думским депутатам от оппозиции.

И это отнюдь не случайность!

История Великой французской революции преподнесла поразительный и очень поучительный пример вырождения революционных якобинцев, политически близких нынешним коммунистам, – их вырождения в парламентскую оппозицию гнуснейшего режима Директории, режима диктатуры коммерческого политического интереса, который довёл страну до грани экономического и политического краха, до грани гражданской войны. Чтобы свергнуть бездарную и насквозь коррумпированную власть, 18 брюмера 1799 года передовые политические силы Франции предприняли попытку государственного переворота ради спасения производительных провинций и страны от произвола семей олигархов, ростовщиков-банкиров и крупнейших спекулянтов. Сначала они намеревались отстранить Директорию, опираясь на конституционные методы, и обратились с просьбой поддержать смену режима к Совету Пятисот, то есть к нижней палате законодательной власти, подобной нашей Государственной Думе, где было значительным влияние якобинцев. И что, якобинцы, которые громогласно объявляли себя главными защитниками народа и государства, разве они поддержали сторонников решительного свержения режима? Ничуть не бывало! Наоборот, они выступили на стороне Директории. Именно тогда сторонникам решительной смены режима пришлось выдвинуть на первый план генерала Наполеона Бонапарта с верными ему частями гренадёров, которые на следующий день разогнали весь предательский Совет Пятисот вместе с якобинцами.

Почему якобинцы оказались в одном лагере с Директорией? Они к тому времени перестали быть прогрессивной, передовой политической силой и превратились в парламентскую оппозицию, постепенно сроднившуюся с режимом. Они не могли предложить ни одной новой политической идеи, ни одного нового социального идеала, а потому у них не было политического будущего, и они любой ценой стремились сохранить сложившиеся учреждения режима, которые позволяли им иметь депутатские привилегии. И вот что изумило современников. Ни одна прослойка населения не выступила в защиту разгоняемой войсками генерала Бонапарта парламентской оппозиции! Потеря доверия к Совету Пятисот и к якобинцам были такими, что население Франции в подавляющем большинстве не только равнодушно отнеслось к уничтожению представительной законодательной власти, но даже поддержало этот шаг, о чём свидетельствовали последовавшие плебисциты по новой конституции консульского режима.