Марина Терентьева - Досудебное восстановление платежеспособности хозяйствующего субъекта

Зачатки конкурсного процесса были не чужды древнейшему законодательству России. Примечательно, что чем более отдаляется развитие права от первоначальной эпохи, тем слабее становятся черты несостоятельности. Наиболее ясны и подробны постановления, содержащиеся в Русской Правде, тогда как к XVIII в. не остается уже почти и следов конкурсного права. Если положения Русской Правды были достаточны для своего времени и по объему соответствовали общей системе права, нельзя того же сказать о новейшем времени, когда кредитные отношения развились настолько, что без конкурсного законодательства невозможно уже было обойтись. Однако только к XIX столетию в России появляется конкурсный устав.[168]

Статья 68 Карамзинского списка дает понятие о двоякой несостоятельности, несчастной и происшедшей по вине должника, а также указывает способ предупреждения несостоятельности: в тех случаях, когда товар купца пострадает от воды, огня или разграбления – с его стороны нет вины, его потери являются результатом воли Бога. Поэтому закон ограждает его от кредиторов, которые бы настаивали на исполнении обязательств и хотели бы продать его в рабство. Наоборот, в предупреждение подобных последствий предоставляется ему возможность выплачивать долги с рассрочкой. Совершенно другое последствие имеет тот случай, когда купец потеряет свои товары вследствие пьянства, пари либо истратит чужие товары. Тогда кредиторы вправе поступить с ним как с несостоятельным должником, если сами, добровольно, не решат дать ему отсрочку. Сам купец в данном случае не вправе настаивать на предоставлении ему рассрочки для выплаты долга.[169]

Из статьи 69 Русской Правды следует, что исполнение обращалось на лицо самого должника. При невозможности исполнения одному кредитору должник обязан был отработать свой долг или поступить к нему в рабство, при стечении кредиторов – должника продавали с торгов, и вырученная сумма распределялась между кредиторами пропорционально размерам их требований. Прежде всего получал удовлетворение князь, потом иностранные или иногородние купцы (обе очереди – полностью), затем местные кредиторы – соразмерно оставшейся сумме. К удовлетворению не допускались кредиторы, которые ранее успели получить значительное количество процентов, возможно, что их сумма достигла величины занятого капитала.

В статье 133 Русская Правда предусматривает случай явно злонамеренной несостоятельности, когда кто скроется от уплаты долгов бегством в чужую землю. Следовательно, при возвращении на родину такой человек не вправе ссылаться на извиняющие его обстоятельства, а потому не получает никаких льгот, а подвергается преследованию со стороны кредиторов со всеми его последствиями.[170]

Следы конкурсного права встречаются в договоре смоленского князя Мстислава Давидовича с Ригой, Готландом и немецкими городами 1229 г. В статье 10 этого договора содержится указание порядка удовлетворения при стечении нескольких кредиторов. В таком случае как немец в отношении своего русского должника в Смоленске, так и русский в отношении своего немецкого должника в Германии пользовались привилегией преимущественного удовлетворения. Такая же привилегия немецким кредиторам перед местными была установлена статьей 20 договора Новгорода с немецкими городами и Готландом 1270 г.[171]

Статья 104 Псковской Судной Грамоты предполагает обращение взыскания со стороны нескольких лиц на одну вещь – землю, озеро, двор, клеть. При этом одни кредиторы имеют формально установленное залоговое право, другие же его не имеют. Предоставляя первым право преимущественного удовлетворения из заложенного имущества, оставшуюся от продажи сумму следовало обратить на пропорциональное удовлетворение прочих кредиторов, причем они приобретают право на раздел и остального движимого имущества должника.[172]

В статье 55 Судебника Ивана III содержатся установления, близкие к статье 68 Русской Правды. Здесь имеется совершенное сходство со средневековыми французскими lettres de repit, выдававшимися от имени короля. Предоставляемые таким образом отсрочка в платежах или освобождение от уплаты процентов стояли в зависимости от причин, причинивших расстройство в делах должника. Целью постановления было отклонение наступления несостоятельности. Эта статья с небольшим добавлением дословно повторяется уже как статья 91 в Судебнике Ивана IV.

В статье 260 Уложения Царя Алексея Михайловича современным языком воспроизводится содержание статьи 69 Русской Правды. Иностранные кредиторы при несостоятельности русского должника пользуются преимуществом в получении удовлетворения перед русскими кредиторами, хотя бы они и знали о состоянии дел должника – в противоположность прежнему праву, когда эта привилегия давалась при неведении с их стороны задолжания. По аналогии статья 260 указывает на существование также права преимущественного удовлетворения в отношении государственной казны.[173]

В течение четырех столетий вплоть до Соборного Уложения 1649 г. не найдено каких-либо законов, регулирующих конкурсные отношения в России. Тогда как в Италии конкурсные статуты появились в 1244 г. в Венеции и в 1298 г. в Генуе, во Франции конкурсные законы – в 1536, 1560, 1609 гг., в Германии императорские эдикты – в 1531, 1540 гг., в Англии конкурсные законы – в 1534, 1572 гг. Вероятно, в России в тот период не было необходимости в таких правилах. Это подтверждает и тот факт, что Соборное Уложение практически повторяет то, что было установлено за 400 лет до этого Русской Правдой. Изменения были незначительные: при распределении имущества должника устанавливались преимущества иностранцев перед русскими кредиторами и государевой казны перед подданными.[174]

В XVII в. судопроизводство царской России в целом жестко разрешало споры должников и кредиторов. «Если ответчик не мог сразу возвратить вещи или деньги истцу, то стрельцы хватали его и ставили у приказа или съезжей избы. Чиновник-праветчик стоял возле должника и бил его палкой (батогом) по икрам ног. Перед Разрядным приказом ежедневно более 10 праветчиков, разделив между собой виновных, ставили их и били по очереди. Из окна за этой экзекуцией наблюдал судья или дьяк. Уложение 1649 года устанавливало, что за каждые 100 руб. иска должник стоит на правеже один месяц. После отбытия срока правежа имущество должника подлежало продаже для уплаты долга».[175]

В Российском Вексельном Уставе 1729 г. в связи с правилами акцепта векселя было впервые определено понятие несостоятельности. «Когда приниматель векселя по слуху в народе банкротом учинился (то есть в неисправу и в убожество впал) и затем от биржи или публичного места, где торговые люди сходятся, отлучается дозволяется требовать от него обеспечения в платеже (порук), а если откажет – то протестовать». Здесь очевидны три признака для признания должника банкротом: неисправность в платежах, потеря имущества и скрытие должника.[176]

В 1740 г. Сенатом был принят банкротский устав, но не получил применения в жизни, и даже его законная сила была игнорируема. Впоследствии Сенат находил возможным ссылаться на «неимение в России устава о банкротах». Вследствие этого мы встречаем во второй половине XVIII в. несколько проектов, которые не получили силу закона. Это были законопроекты 1753, 1763, 1768 гг. На практике случаи несостоятельности стали встречаться все чаще и требовали разрешения. Обращались к иностранному законодательству, или к обычному праву, или издавали отдельные указы. Все три способа использовались в течение XVIII в.[177]

В 1800 г. вступает в силу Устав о банкротах, в основание которого легли проекты предыдущего столетия, особенно проект 1768 г. Банкротом по этому уставу признается тот, кто не может сполна заплатить своих долгов, следовательно, в основание понятия о несостоятельности легла неоплатность, недостаточность имущества на покрытие всех долгов. Такое же понятие было установлено и для несостоятельности неторговой: «когда дворянин или чиновник покажет или без того известны сделаются многие на нем неоплаченные обязательства и взыскания, уравнивающие или превосходящие все известное его имение». Наряду с установлением такого общего понятия, закон дает также некоторые указания, определяющие предположение неоплатности и служащие основанием для открытия торговой несостоятельности, а именно: 1) собственное признание в суде или вне суда; 2) сокрытие должника от предъявленного к нему иска; 3) «который хотя и явится или кого пришлет, но платежом или сделкой не удовольствует просителя в месяц». В последнем случае основание открытия несостоятельности весьма близко к платежной неспособности.[178]

Исходя из презумпции, что «банкрота не должно разуметь бесчестным человеком, ибо честность и бесчестие не в звании банкрота состоят, но единственно в поступках, которые привели человека в банкротство», законодатель устанавливает способ предупредить открытие несостоятельности. Устав о банкротах вводит постановление об отсрочке в платеже долгов. По единогласному решению всех кредиторов возможна внесудебная сделка с должником о скидке с долга или отсрочке в платеже; такого должника не велено именовать ни упадшим, ни банкротом, разве только, если он нарушит принятые на себя обязательства. Отсрочка «для выправки» предоставлялась также судом с непосредственного согласия кредиторов.[179]