Сет Годин - Все мы оригиналы: Пипл больше не хавает

Нормальной образовательной системе требуется ровно 12 лет, чтобы выковать из учащегося муниципальной школы нормального выпускника. В основу нормального образования положена стандартная учебная программа, одна на всех и со строго регламентированными темпами обучения. Попробуй-ка опередить программу, и учителя сразу занервничают: «Осади, малыш, куда это ты так разогнался?» А если сильно отстанешь от программы, тебя провалят на экзаменах и подвергнут «повторной обработке»: «Посиди-ка еще годок в этом классе, может, со второго раза осилишь».

Издалека эти четыре миллиона учащихся выглядят по большей части нормальными. Разумеется, более половины из них действительно соответствуют той «середине», на которую, собственно, и рассчитан процесс обучения. Их мы без особых хлопот обучаем, ставим хорошие оценки и переводим из класса в класс, т. е. двигаем дальше по отлаженной системе образования, не особенно вникая, кто они и чего хотят. Благодаря тому, что система отлажена, учителя могут уделять больше внимания смутьянам – тем, кто нарушает стройность процесса и сводит насмарку все их педагогические усилия.

Ребенок заторможенный или гиперактивный, как и девчонка-сорванец, которая требует, чтобы ее взяли в футбольную команду, – все это отклонения от нормы, нетипичные случаи, ненормальности и выкрутасы, которые должны быть изжиты.

Корпорации, когда набирают сотрудников, тоже стараются подыскать «нормальных». Так проще. Удобнее брать на работу и обучать тех, кто привык соблюдать установленные правила, потому что с ними не будет проблем. Они легко впишутся в коллектив, будут беспрекословно соблюдать инструкции и не позволят себе спорить с начальством.

Мы собираем детей, родителей, преподавателей и наставников под знамена борьбы за упрочение срединной массы с ее нормальностью. На проделки хулиганов – тех, кто не дает проходу и всячески отравляет жизнь одиночкам, геям, фантазерам, заумным очкарикам и ботаникам, – мы смотрим, как на детские шалости, за которые достаточно всего лишь пожурить: «Тише, ребятки, уймитесь!» Мы не возражаем, когда тренер не берет в команду ребят, у которых энтузиазма больше, чем спортивных талантов, отделываясь сентенцией: «Надо больше стараться». Мы набиваем в класс столько учеников, что учитель, в сущности, не имея другого выхода, сосредоточивает внимание на срединной массе и не желает возиться с отстающими, кому требуется больше времени для освоения материала.

Даже реформа образования ставит целью повышение стандартов в расчете на срединную массу. Ведь именно ради этой середины и была создана система школьного образования: чтобы бесперебойно поставлять обществу нормальных граждан.

Истеблишмент со стороны взирает на эту огромную массу народа, которая явно нуждается, чтобы ей повысили планку. Отсюда и разговоры, что надо закрыть школы, неспособные выдавать на гора достаточно конформный «продукт» – выпускников, готовых «соответствовать». И призывы строже экзаменовать учащихся, чтобы выявлять тех, кто не усваивает или не признает программу обучения, которую предоставляет общество, – с тем, чтобы избавиться от плевел и гарантировать, что нормальные не обманут наших ожиданий.

Вот и работает эта фабрика-по-производству-нормальных-членов-общества во всю мощь, чтобы изжить в наших детках все уникальное, привить послушание и встроить их в наше общество нормальности.

А великие педагоги, между тем, установили, что никакого такого сгустка нормальности – того самого «горба» гауссовой кривой – в реальности не существует. Как не существует однородной массы учащихся, не имеющих проблем, талантов и индивидуальных потребностей. Вместо этой однородной массы – миллионы обособленных ячеек, отдельных индивидуумов и мелких сообществ, и каждому свойственны свои способы научения и свой менталитет, каждый думает по-своему и мечтает о своем.

Что прикажете делать с четырьмя миллионами неповторимых в своей индивидуальности и по-своему оригинальных детишек? И это каждый год!

Если за версту видно, что у этой шести-, семи– или восьмилетней малышки явная склонность к образному мышлению, зачем мы пытаемся задавить его, принуждая ее изучать дроби?

Если этого мальчишку хлебом не корми, а дай разобраться с какую-нибудь заковыристой проблемой, то для чего мы принуждаем его сдавать стандартные тесты? И что эти тесты расскажут нам о его способностях?

Если в школе стандартное понимается как посредственное, то почему мы не выделяем и не продвигаем учеников, которые жаждут вырваться за рамки школьной программы и готовы учиться день и ночь?

Иными словами, беды нашей образовательной системы проистекают не от отсутствия денег, а от нашего метода дистанцироваться от реальных проблем. А виной всему наше страстное желание вернуться к нормальности, каковой, по правде сказать, у нас никогда и не было.

Почему же тогда нас так озадачивает, что в мире, переменчивом по своей природе, не так-то уж четко срабатывает статичный, основанный на прошлом опыте подход?

Иной подход к образованию, чем тот, который у нас принят, практически невозможно сформулировать концептуально и, по-видимому, невозможно реализовать.

Зато у нашей хромой образовательной системы имеется простая альтернатива: принять оригинальность и примириться с ней. А значит, отменить нормальность. Признать, что нашим заводам и фабрикам вовсе не нужно так много простых шестеренок, так много послушных рабочих, так много народу, готового продавать свой труд задешево.

Звучит проще некуда, зато сделать нелегко.

Нелегко, потому что мы не умеем «работать» с оригиналами в рамках образовательного процесса. Не получится «штамповать» в массовом порядке выпускников, если придется работать индивидуально с каждым индивидом, вернее, не с каждым, а с группами одинаково мыслящих индивидов. Не получится привести всех этих неординарных детей с их уникальными характеристиками к общему знаменателю нормальности, а следовательно, мы не сможем обеспечить индустрии образования надежный, технологически ориентированный фабричный менталитет.

Нелегко это, совсем нелегко.

Если задуматься, кому общество готово платить больше, на кого выше всего спрос на рынке труда, кому мы аплодируем, с кого стремимся брать пример, чьи достижения стараемся побить, – окажется, что все это личности нетривиальные, не чуждые оригинальности. Неужели вы поверите, будто они достигли своих высот, потому что нормально учились в школе, а потом как по волшебству вдруг превратились в выдающихся личностей вроде Йо-Йо Ма или Ричарда Брэнсона? Вряд ли.