Петр Катериничев - Время барса

Аля бегло оглядела кабинет. Стол чист. Подошла. Ровные ряды ящиков.

Дернула один, другой… В третьем обнаружила три тугие пачки долларов: видимо, деньги предназначались кому-то из подручных на ближние, непосредственные расходы, вряд ли Лир собирал наличные в шкафчик или прятал под подушку. В любом случае хозяину они уже не пригодятся. Не мудрствуя, Аля засунула деньги за пазуху.

А что она, собственно, ищет? В чем хранится информация? Папки? Скорее дискеты или лазерные диски-накопители. Ничего. Ничегошеньки. И тут в нижнем ящике Алл обнаружила маленький компьютер, «лептоп», в специально для него предназначенном чемоданчике. Включила, экран засветился мерзлым зимним светом.

Файлы не были закрыты ключами — да и зачем? Этот кабинет был сам по себе сейфом, коробочкой, до которой не так-то просто добраться… Да и покойный Лир, как и любой человек его лет, не слишком-то доверял машине, а потому пользовался простейшими программами.

Аля приникла к экрану. Замелькали имена, схемы, псевдонимы… Девушка почувствовала, как холодный пот обметывает лоб: та информация, что находилась в этом железном ящичке, стоила не один миллион долларов… Искушение легкой раззолоченной тенью заклубилось в сумерках кабинета, но холодные цвета экрана отрезвляли: за бесстрастными колонками цифр и сухими росчерками схем было слишком много крови.

Наконец среди множества файлов Аля нашла папку с досье. Азарт мешался с усталостью. Аля попробовала несколько режимов поиска, пока не нашла файл «Барс».

Замерла на секунду, увидев фотографию отца-такого молодого… Здесь было все: и досье на нее саму, и на Гончего… На мгновение Аля подумала, что все ее усилия бесполезны. Лира вряд ли можно было назвать легкомысленным, где-то существуют копии всех этих материалов. Но… Лир был одержим властью. А власть не делится.

Ни на двоих, ни на многих.

Копии существуют, но Лир их спрятал так, чтобы и найти мог только он.

Один. Как он сам сказал? Власть — не милостыня, чтобы бросать ее нищим. А если так… Аля отошла на несколько шагов, одним движением передернула затвор и, почти не целясь, мягко нажала спуск. Выстрелы грохотали до тех пор, пока металлическая коробочка не превратилась в пробитую пулями железяку. Процессор от прямого попадания разлетелся в труху. Время Лира остановилось.

Девушка тщательно обтерла носовым платком поверхности, которых касались ее пальцы, рукоять и щечки пистолета, вложила его в безжизненную руку Лаэрта. Еще раз оглядела комнату беглым взглядом: трупы ее не пугали, ну а души этих людей, бывших тенями при жизни, сейчас отправились туда, где им самое место.

Теперь — уходить. Ключи, и электронный, и сейфовый, у того, пегого, что лежит сейчас с проломленным пулей затылком. Но тогда… Тогда ей придется как-то проходить внешнюю охрану корпорации, да еще и давать объяснения милейшему Викентию Ефимовичу… Даже не давать объяснения — притворяться, лицедействовать.

А на это у Али совершенно не было сил. Да и доктор мгновенно поймет: что-то неладно; Аля чувствовала, еще кровоточат десны, да и слышит она плохо, как сквозь слой тины, пропитанной вязкой болотной жижей. Но Лир, кажется, говорил что-то про маленькую железную дверь?

Аля подошла к алькову. Внимательно, сантиметр за сантиметром, осмотрела поверхности: ничего. Но как-то ведь приводились в действие механизмы, что открывали и закрывали нишу? Девушка снова окинула взглядом комнату… А что, если… Она быстро подошла к телу Лира: так и есть, в левой руке зажат маленький брелок в виде жука-скарабея, на нем — колечко с ключами. И сам брелок… Аля покрутила игрушку в руке, надавила на головку, раздался едва слышимый щелчок, крылышки сдвинулись… Брелок оказался пультом. Аля нажала одну из кнопочек: стеллаж с книгами бесшумно двинулся на место, закрывая альков. Нажала другую: открылся. Девушка вошла в альков, снова произвела манипуляции с пультом. Тяжелая дверь медленно затворилась. Теперь Аля оказалась в совершенно темном каменном мешке; фосфоресцировали только кнопочки пульта, и их было всего две. Она нажала одну, другую, но ничего не произошло. Альков не открывался. На миг девушке стало страшно: а вдруг Лир и здесь предусмотрел какую-нибудь скверную пакость? И она окажется заживо погребенной в этом металлическом мешке? Сердце забилось часто-часто, но Аля сумела волей утихомирить чувства: сам Лир не собирался здесь умирать, он хотел жить.

Успокоиться. Может, она что-то нажала не правильно? Аля снова надавила головку скарабея в другую сторону до характерного легкого щелчка. Теперь снова на кнопочку. Стена беззвучно отошла в сторону, открыв едва освещенное пространство. Аля зашла внутрь. Створка закрылась. Кругом снова гладкие, отливающие матово стены. И ни одной кнопки. Ну, жучок, миленький, выручай! Снова манипуляции с крохотной головкой, нажатие кнопки. Сердце словно ухнуло в бездну: лифт пошел вниз. Где он остановится?

Через полминуты движение закончилось. Аля вышла, створки за ней закрылись.

Она оказалась в каменном колодце из красного кирпича, перед ней — обычная дверь.

Вернее, не вполне обычная: металлическая, ну да сейчас редкий житель не обзавелся такой для душевного спокойствия. На первый взгляд она казалась монолитной, но, приглядевшись, девушка заметила узенькую прорезь, в которую входил один из ключей на связке Лира. Аля вставила ключ в скважину, чуть повернула, и дверь легко открылась. Впереди был туннель. Аля двинулась вперед, дверь прикрыла неплотно: еще неизвестно, не кончается ли этот туннель казематом?

Может, покойный Лир был еще и садист и в подземелье ее ждет дюжина прикованных к стенам скелетов? Нет, скелеты — это слишком театрально, но… Позади раздался щелчок, потом — коротенькая, похожая на магниевую, вспышка — и девушка оказалась в кромешной темноте. Кое-как отойдя от испуга и минутной слепоты, пошарила по карманам, вытащила зажигалку, чиркнула кремнем. Дверь, видимо изначально вправленная в каменный ларчик под определенным углом, захлопнулась сама собой под воздействием силы тяжести. В неровном свете пламени Аля разглядела, что никакой скважины для ключа с этой стороны нет. На всякий случай надавила на металл: никакого эффекта. Капкан.

Но что это была за вспышка? Скорее всего, сработал какой-то встроенный микровзрыватель, заклинивший механизм замка: дверь теперь нельзя открыть ни с одной из сторон. Предусмотрительный Лир опасался преследования; если бы его противники, паче чаяния, все же обнаружили бы и альков, и скрытый лифт, здесь всех ждало бы разочарование: такую калиточку и пушкой развалить непросто. Одно радовало: если Лир предполагал «билет в один конец», значит, есть выход.

И Аля пошла вперед, время от времени чиркала кремнем и пыталась рассмотреть что-то впереди, но видела вокруг только своды. Сначала они были красного кирпича — видно, на месте теперешнего небоскреба из тонированного стекла раньше стояли лабазы какого-то купчины, и подвалы с переходами — того времени. Потом туннель стал уже и суше. Аля снова чиркнула кремнем: этот кусок строили недавно, стены художественно заляпаны застывшим цементом, одно время была такая мода даже подъезды облицовывать, да прошла: споткнуться, да ненароком по такой терке лицом — ни один косметический хирург не залатает. Идти стало труднее: крохотный светлячок зажигалки не рассеивал мрак, пляшущий огонек лишь смещал свет и мрак, меняя их местами, и от этого у Али возникало странное чувство, будто она бредет по этому нескончаемому подземелью уже многие годы, будто здешнее время и время там, наверху, совсем разное, и когда она снова объявится на поверхности, то окажется не только в другом веке и в другом городе, но и в другой стране.

Когда вокруг снова появились кирпичные своды, Але стало казаться, что она бредет по замкнутому кругу и что никогда, никогда выхода из этой преисподней ей не найти… Дважды, когда панические мысли захватывали все ее существо, Аля опускалась прямо на пол, выискивала сигареты и подносила огонек зажигалки. Нет, курить ей совсем не хотелось, но этот обыденный ритуал возвращал ее усталое воображение к реальности.

Мимо невзрачной дощатой двери Аля едва не прошла: она находилась в маленькой нише справа. Девушка чиркнула колесиком зажигалки, пламя вспыхнуло, наклонилось и угасло под напором тоненького сквозняка. Аля почувствовала, как забилось сердце… Она налегла на дверь, но та оказалась запертой. Паника не успела затопить мысли — у нее же ключи! Аля снова зажгла огонек, рассмотрела дверную скважину, нашла в связке самый простой ключ… Дверь пришлось дважды толкнуть плечом: она отсырела и просела. В лицо Але дохнул стоялый воздух подвала жилого дома, напитанный сыростью, запахом прелой картошки и квашеной капусты. Аля закрыла дверь, заперла ее: а то забредет какой наркоша и заблудится насмерть; с этой стороны дверь ничем не отличалась от десятков дверей убогих сараюшек, в коих жильцы хранили зимние припасы, немудреный старый скарб и ненужную рухлядь.