Андрей Воронин - Марафон со смертью

— Да, конечно, я вспомнила. Меня предупреждали о вашем визите, — вдруг холодно ответила девушка и, отложив книгу, встала ему навстречу.

Впечатление от искренности и откровенности ее взгляда тут же улетучилось, и Самойленко понял, что надежды на удачу были напрасными. В ее глазах он, видимо, прочитал не те чувства. Наверное, в них было простое удивление от его неожиданного появления, а теперь они потухли и больно покалывали своей холодностью и отчужденностью.

— Предупреждали?

— Да, Наталья Андреевна. Так что такого необыкновенного вы хотите узнать от меня про Виталика Корабельникова?

— Вы его хорошо знали?

— Всего несколько месяцев.

— И все же, — не хотел сдаваться Николай, — он был в вашей группе…

— Слышь, это ты, что ли, журналист? — кто-то неожиданно оборвал его буквально на полуслове.

Николай оглянулся.

Он не слышал, как возник у него за спиной этот нечесаный и грязный верзила в короткой кожаной куртке. Его глубоко посаженные глаза беспокойно блуждали по всей комнате, как будто он не мог сосредоточиться на фигуре Самойленко. Руки он держал в карманах. От него исходило ощущение грязи и многолетней несвежести.

Этот тип стоял на лестничной площадке в открытых дверях холла, и до Николая наконец дошло, что он обратился к нему.

— Я журналист. А что?

— А вы-то сами кто? — тут же отреагировала на его появление и Лариса.

— Кто, кто? Хрен в пальто! — хрипло рассмеялся собственной дебильной шутке этот субъект, демонстрируя желтые прокуренные зубы. — Вопросы здесь задавать буду я. Ты, сучка поганая, Ларисой будешь?

— Что за выражения! — возмутилась девушка. — А ну-ка уходите отсюда! Не видите, что ли, здесь дети?!

— Заткнись, шавка! — рявкнул на нее незнакомец. — Я вам, голубочки мои, подарочек принес. Нравится?

С этими словами он вытащил из кармана правую руку, слегка разжав пальцы и давая возможность им обоим внимательно рассмотреть, что за «подарочек» он принес.

Самойленко вдруг почувствовал, как; у него похолодела спина.

— Что это? — спросила Лариса, испуганно хлопая своими огромными глазами.

Николаю переспрашивать было не нужно — прошлое офицера-десантника никогда бы не позволило ему спутать эту штуку ни с чем другим — в руке незнакомца была граната. Оборонительная граната Ф-1, знаменитая «лимонка».

Самойленко не верил своим глазам. Он еще в Афгане на практике изучил, что эффективный разлет осколков у этой «штучки» составляет примерно двести метров. Если бы эта граната сейчас рванула, раненых бы в холле не оказалось — смертоносных кусочков металла хватило бы на всех с лихвой.

А рвануть она могла в любой момент, потому что граната в руке террориста была самая что ни на есть настоящая, боевая.

— Это такая херня, которая как перданет из-под сарая, так хрен опомнишься потом. Ясно? — куражился придурок, прикалываясь от столь пристального внимания к собственной персоне.

В холле тем временем действительно повисла мертвая тишина — дети давно прекратили свои игры и столпились вокруг своей воспитательницы, с интересом и испугом поглядывая на этих незнакомых дядей, один из которых разговаривает плохими словами и слишком уж невежливо.

— Лариса, уводите детей. В другие комнаты, подальше отсюда, — облизав вмиг пересохшие губы, тихо сказал Николай Ларисе, ни на секунду не отрывая глаз от руки подонка, в которой лежала граната. — Уводите. Это граната.

— Только попробуй двинуться с места, стерва. У мена заказ на вас обоих, — истерично завопил этот недоносок, выдергивая из кармана и вторую руку. — Сейчас чеку рвану — и хана вам всем, суки подлые!

— Стой, погоди! Не спеши, — Николай протестуя поднял обе руки. — Если ты дернешь чеку, произойдет взрыв такой силы, что от тебя самого ничего не останется. Ты хоть понимаешь это?

— А мне по барабану.

— Ладно. Только спокойно. Давай поговорим, за что тебе ведено нас уничтожить, — Николай тянул время, лихорадочно обдумывая выход из ситуации и присматриваясь к этому идиоту, ведущему себя столь странно.

— Кому-то вы стали поперек дороги, ха-ха! Так что молитесь, трупики!

— Погоди!

— Все, трындец вам пришел! — с этими словами недоносок потянулся левой рукой к гранате, намереваясь выдернуть кольцо чеки.

Но в ту же секунду Николай, рванувшись вперед что было сил, подпрыгнул высоко вверх, четким, давно отработанным движением резко выбрасывая вперед правые руку и ногу.

Вырывание чеки из гранаты и мощнейший удар ногой в грудь этого идиота произошли практически одновременно. Граната выскочила у него из руки, а сам террорист, подброшенный страшным ударом, уже летел с лестницы. Следом покатилась граната.

Еще в воздухе Николай услышал знакомый характерный щелчок — запал гранаты сработал.

Едва коснувшись пола, он снова прыгнул, но теперь — к детям, к Ларисе, сбивая их с ног и страшно крича:

— Ложись!

А еще через миг там, внизу, на площадке между первым и вторым этажом раздался взрыв жуткой силы…

Николаю Самойленко и на этот раз повезло.

Впрочем, повезло не только ему. От взрыва, стоившего незадачливому террористу жизни, нанесшего зданию детского дома значительный материальный ущерб, больше никто серьезно не пострадал.

Мелкие царапины у Николая, Ларисы и детей от осколков вдребезги разлетевшихся стекол, конечно же, мелочи по сравнению с тем, что могло бы произойти, взорвись граната в холле, где играли дети.

Оперативники из следственного отдела областного управления Комитета государственной безопасности Украины не могли поверить, что это Николаю удалось предотвратить неминуемое. И не поверили бы, если бы не свидетельские показания Ларисы. Ведь Николай за считанные доли секунды успел не просто преодолеть расстояние, разделявшее его и бандита, но и сконцентрироваться, нанести неотразимый удар, буквально сбросивший бандита вниз на один лестничный пролет.

Николай успел проделать все это до того, как террорист попытался бросить гранату, и потому она рванула не в холле, не среди играющих детей, а полетела вниз по лестнице — к тому, кто пришел с ней — кому рассказать — не поверят! — к детям-сиротам в детский дом.

Им всем повезло, потому что осколки, изрешетив стены лестницы, не срикошетили, никого не задели.

Им всем повезло, потому что в момент взрыва никого не оказалось на лестнице.

А Николаю, кроме того, повезло еще и в том, что расследование этого происшествия, оказавшегося таким масштабным, таким из ряда вон выходящим, под непосредственным руководством Киева сразу же забрало в свои руки областное управление КГБ — ребята профессиональные и дотошные.

Самойленко не стал от них ничего скрывать, честно поделился с ними информацией, которой к тому времени располагал.

Лариса, до смерти напуганная происшедшим, действительно оказалась незаменимым свидетелем, и вскоре дело завертелось на полную катушку.

КГБ раскрутило весь преступный клубок, занимавшийся, под благородным предлогом спасения детей-сирот, самой заурядной продажей их зарубежным так называемым усыновителям.

В результате расследования выяснилось, что усыновление за границу детей из детдомов оформлялось, конечно же, не из жалости или каких-то иных гуманных соображений, а лишь за определенное и весьма немалое денежное вознаграждение (в валюте, естественно) со стороны усыновителей.

Зарегистрированный в Амстердаме благотворительный фонд «Руки помощи детям-сиротам» на самом деле оказался обыкновенной своднической конторой для иностранцев, желавших усыновить ребенка, притом совершенно здорового. Американцы выкладывали за это удовольствие около шестидесяти тысяч долларов, немцы — чуть меньше, итальянцы платили за ребенка тридцать тысяч долларов, пять тысяч из которых оставались в «благотворительном фонде».

Понятно, что такие кругленькие даже по западным меркам суммы господа-капиталисты выкладывали не из благородного побуждения взять на воспитание больного ребенка. Фонд предоставлял гарантии, что усыновленные дети ни в коем случае не будут страдать острыми или хроническими заболеваниями. Деньги, выплачиваемые усыновителями, делились местными чиновниками, которые оформляли фальшивые справки о заболеваниях, ускорявшие процедуру усыновления.

Кстати пришелся и судебный процесс, который начался в Милане по факту несоответствия медицинской справки о здоровье одного из усыновленных детей с Украины и реального состояния его здоровья. К делу подключился Интерпол, что в конечном итоге весьма плодотворно сказалось на раскручивании всей преступной цепочки.

Через пару месяцев в Одессе были задержаны все, кто организовывал и проводил незаконные операции по усыновлению, в том числе начальник гуно Антоненко, директор детского дома Трофимчук; главный педиатр города Нестеренко и многие другие. Несколько человек были взяты под стражу и в самом Киеве, подтверждая догадку Николая Самойленко о том, что подобные операции должны были иметь солидную «крышу» в самых верхних эшелонах республиканской власти.