Джеймс Грейди - Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник)

Он навис над женщиной, сидящей за громадным, выполненным в форме стола тачскрином, подобного которому налогоплательщики, купившие его, не видели никогда в жизни. Она не смотрела на Кондора и держалась как ни в чем не бывало, словно ничего необычного не происходило.

Наконец она подняла голову и взглянула на него снизу вверх синими глазами. На губах у нее появилась улыбка-приглашение.

– Такое ощущение, что мы всегда на шаг отстаем от жизни, – сказал Кондор.

Она поняла, что он говорит о сенсорной панели.

– Мне тоже так кажется. Хотя я находилась здесь и пользовалась всем этим несколько дольше, чем ты.

Женщина запрокинула лицо, медленно подняла левую руку и отвела в сторону прядь рыжих волос, упавшую ей на глаза.

– С годами жизнь становится все интереснее. Я рада, что ты никогда не комплексовал по поводу своего возраста, – сказала она.

Кондор поднял правую руку и поднес ладонь к поверхности сенсорной панели.

– Так правильно? – спросил он и увидел, как, уловив тепло его руки, тачскрин засветился.

Он осторожно взял женщину ладонью за подбородок и еще больше запрокинул ей голову, не сводя глаз с ее лица. Тело ее напряглось, но больше она ничего не успела сделать.

Ребром ладони Кондор резко ударил ее по горлу.

Голова женщины, скользнув по спинке кресла, свесилась набок.

Возьми ее покрепче за затылок и за подбородок и резко дерни голову в сторону!

Кондор услышал хруст ломающихся позвонков и, пошатываясь, шагнул назад.

Он убил ее своими руками. Это не было приказом системы. У него был выбор, и он его сделал. Ему хватило для этого характера.

Кондор снова попятился и уперся спиной в стену. Кобура с пистолетом вдруг показалась ему невыносимо тяжелой. Левой ногой он задел что-то твердое и услышал гулкий звук. Посмотрев вниз, Кондор увидел пятигаллонную канистру с бензином.

Он вспомнил, что такими канистрами начинен сверху донизу весь дом. И еще – что он приехал сюда на машине, припаркованной неподалеку от дома на другой стороне улицы. Проделав все необходимые манипуляции, словно автомат, он покинул дом и направился к автомобилю.

Из окон дома вырвались оранжевые клубы пламени. Через долю секунды после этого оглушительно ухнул взрыв. Пламя принялось пожирать обломки здания, пряча свою разрушительную работу за плотными клубами черного дыма.

Сидя в машине и глядя на эту картину в зеркало заднего вида, Кондор неожиданно для самого себя осознал, что в руке у него снова оказался пистолет.

С удивлением глядя на оружие, он вдруг услышал, как кто-то спросил: «Ну и в кого ты теперь собираешься стрелять?»

Фэй сидела на крыльце.

Она была все в той же куртке с дурацким розовым капюшоном. Но на этот раз он был откинут назад. Молодая женщина с наслаждением подставляла все еще гудящую голову лучам заходящего солнца.

На ней не было бронежилета, который она практически не снимала в течение последних нескольких дней. Его забрали оперативники с каменными лицами, прибывшие через семнадцать минут после полицейских, которые получили по рации приказ беспрекословно выполнять все указания агента, находящегося на месте происшествия, а также не вмешиваться в действия отправленной к месту взрыва и пожара группы спасателей из службы 911. Один из прибывших медиков еще в доме наложил ей на голову повязку. Фэй, не дожидаясь, пока он уйдет, сорвала ее, а он не сказал ни слова, чтобы убедить ее не делать этого. Затем к дому подъехал самого обыкновенного вида, неприметный фургон. Под любопытными взглядами буквально прилипших к окнам соседей мужчины в униформе службы быта вынесли из дома тяжелые ящики с холодильником и стиральной машиной.

Мерль…

Она покинула дом в большой горизонтальной картонной коробке с надписью «Матрац».

Фэй очень хотелось верить, что крышку коробки открыли, как только она оказалась в кузове фургона.

Да, именно так. Остается надеяться на это.

Фэй не видела, как из дома вынесли кувшин, в котором плавали глазные яблоки Питера. Она ничего больше не хотела об этом знать. Слишком уж она устала быть частью этой истории.

И все-таки она ею оставалась, и с этим ничего нельзя было поделать.

Фэй вяло выслушала женщину-агента из команды Сэми, которая изложила разработанную легенду происшествия, слухи о котором наверняка должны были поползти по району. Согласно ей, некая молодая женщина в куртке с розовым капюшоном, то есть она, Фэй, работавшая агентом по продаже недвижимости, приехала, чтобы подготовить дом к переезду купивших его клиентов, и внезапно обнаружила в нем каких-то людей, которые самовольно захватили строение и, судя по всему, решили какое-то время в нем пожить. Неизвестные захватчики бежали через дверь черного хода, перелезли через забор и скрылись в зарослях кустарника. Во время их бегства Фэй видела вспышки и слышала звуки, похожие на выстрелы. Что из этого соседи приняли на веру, а что нет, не имело значения – в любом случае у полицейских, которые время от времени подбрасывали журналистам истории, ложившиеся в основу статей, не было никакой информации, способной привлечь работников СМИ.

Когда прибывшие оперативники потребовали, чтобы Фэй сдала оружие, она отказалась это сделать.

Отказом она ответила и на их требование рассказать, что произошло.

Сказала нет, когда они заявили, что пора ехать.

Никто не посмел ей возразить.

Уехали сотрудники службы 911, исчез неприметный фургон, убрались восвояси оперативные сотрудники с непроницаемыми лицами.

Разъехались все, кроме женщины из команды Сэми и двух уборщиков в синих джинсах и футболках, с респираторами на лицах – им предстояло вымыть полы и отскрести стены дома, что должно было занять немало времени. К работе, впрочем, приступил только один из них, тогда как второй с интересом наблюдал, как женщина, работающая на Сэми, пытается завязать с Фэй беседу.

– Я подожду снаружи, – сказала Фэй, прервав ее посреди длинной фразы, смысл которой сводился к тому, что у всех есть свои обязанности и каждый должен выполнять свой долг.

Выйдя на улицу, она уселась на красные бетонные ступени крыльца, похожая на подростка в своей куртке с розовым капюшоном.

Она знала, что женщина и уборщик наблюдают за ней изнутри дома.

Взбудораженные соседи постепенно стали расходиться по домам, возвращаясь к своим повседневным делам. Фэй, сидя неподвижно, наблюдала за тем, как удлиняются тени от деревьев и придорожных столбов.

Машину, которую они с Кондором похитили, куда-то отогнали. Сотрудника службы доставки, которого они связали и запихнули в багажник, освободили. После этого с ним наверняка провели беседу, так что можно было не сомневаться, что он никогда никому не расскажет о том, что с ним произошло – даже своему начальству.

Неподалеку показался автомобиль и покатил по закруглению дороги. Машина была самая обычная и могла принадлежать кому угодно – пяти– или шестилетняя, серебристо-серого цвета, не бросающаяся в глаза. Внутри был только водитель. Увидев его, Фэй не стала смотреть на номера. Проехав по дуге, автомобиль плавно притормозил, затем дал задний ход и остановился носом к центру закругления, напротив дома с красными бетонными ступеньками крыльца, въехав задними колесами на бордюр.

Сидевший за рулем мужчина средних лет вышел из машины и направился к Фэй. Когда он подошел к ней вплотную, она спросила:

– Почему так долго?

– В конце концов мы все же прибыли – скажи спасибо и за это, – ответил Сэми с грустной улыбкой. – Как ты, Фэй?

– На букву «х». Только не подумай, что хорошо.

– Твой Крис был хорошим парнем. Не могу тебе передать, как мы все сожалеем о случившемся.

– Сожалеете о случившемся? И это все, что ты можешь мне сказать? Почему ты так долго сюда ехал?

– Мой сотовый буквально разрывался от звонков. И все они были такие, что я не мог на них не ответить. – Сэми пожал плечами. – И потом, мне надо было заехать в несколько разных мест.

– Где Кондор?

– Все дело как раз в этом, – ответил Сэми.

На нем была коричневая ветровка с расстегнутой молнией. Рубашка и брюки цвета хаки вполне могли быть куплены через Интернет и доставлены в коричневом фургоне посылочной службы. Фэй не сомневалась, что под ветровкой скрывается кобура с пистолетом. Стоящий рядом с ней Сэми по возрасту вполне мог быть ее старшим братом, но до отца годами явно недотягивал. Невысокий, с густыми черными кудрявыми волосами, тронутыми сединой. Ливанец, бежавший из своей страны и воспитанный в американском корпусе морской пехоты. На лодыжке у него наверняка была вторая кобура. Грустная, обезоруживающая улыбка, чистые, искренние глаза, проникающие в самую душу.

– Кто такой Кондор? – спросил Сэми.